Но и это еще было не все. В то время активно шла подготовка к правительственному визиту британского премьер-министра М. Тэтчер в Советский Союз, который должен был состояться через пять месяцев. В проект программы пребывания Тэтчер в Москве было включено её участие в церемонии открытия отделения БСТП в Москве в Центре Международной торговле на Красной Пресне.
Очевидно, все эти обстоятельства, в сочетании со здравым английским практицизмом, сыграли свою роль: въездная виза Е. П. Питовранову была выдана своевременно.
Е. П. Питовранов прилетел в Лондон во второй половине октября 1986 года. Несмотря на повышенное к нему внимание со стороны англичан, он, как мне показалось, был доволен тем, что сумел посетить Великобританию в качестве главы ТПП СССР, и рассматривал этот факт как признание его деятельности на новом поприще.
23 октября 1986 года на торжественном собрании членов БСТП с большим успехом прошло выступление Е. П. Питовранова. Подтянутый, представительный, седовласый, в хорошо сшитом костюме, белой сорочке со строгим галстуком, он выступал как всегда – без каких-либо записей или заготовленных текстов. Говорил по существу, четкими выверенными фразами с минимумом советской партийной фразеологии.
Участвовал он и во всех других протокольных мероприятиях, проводимых БСТП по случаю своего юбилея, а также завершил переговоры по поводу открытия отделения Британо-советской торговой палаты в Москве, имел встречи и беседы с советским послом, торгпредом и в хорошем настроении отбыл на родину.
Через пять месяцев – 31 марта 1987 года – в Москве в Центре Международной торговли на Красной Пресне Е. П. Питовранов вместе с руководителями БСТП демонстрировал М. Тэтчер новенький офис московского отделения этой палаты, в церемонии открытия которого она официально участвовала вместе с заместителем Председателя Совета Министров СССР В. М. Каменцевым.
В разгар перестройки в самом конце 1987 г. Е. П. Питовранова на посту Председателя президиума ТПП СССР сменил Владислав Леонидович Малькевич, однако вплоть до 1991 г. Евгений Петрович продолжал оставаться советником при новом руководстве ТПП СССР.
На этом мои личные контакты с ТПП СССР завершились вплоть до 19 декабря 1988 г., когда я впервые вошел в импозантное здание, занимаемое этой палатой на Ильинке 6, где когда-то размещался Московский биржевой комитет, основанный в 1839 году. До 1917 года этот комитет фактически выполнял функции торговой палаты, участвуя в разработке торгового и промышленного законодательств России.
Свои обязанности, – а меня пригласили сюда на работу в качестве начальника Управления внешних сношений, представлял лишь в общих чертах, а о правах и не думал. Был рад, что в начавшейся неразберихе перестроечных реформ в структуре управления внешнеэкономическим аппаратом страны оказался востребованным.
Глава 4. Палата на Ильинке 6
Ситуация на новом месте оказалась намного сложнее, чем представлялась. В. Малькевич пришел в Палату не один. Бывшие работники Министерства внешней торговли заменили почти всех прежних руководителей Палаты. Нашествие внешторговцев, занявших ключевые должности в этой организации, вызывало скрытое, но явно ощущаемое противостояние со стороны «старых» сотрудников Палаты. Чувствовалось, что многие из них, внешне смирившись с приходом нового руководства, исподтишка внимательно наблюдают за поведением и действиями своих начальников-варягов, с удовольствием фиксируя их ошибки и промахи, неизбежные при вхождении в незнакомый для новичков в полном объеме круг новых должностных обязанностей. Такую же позицию «скрытого осуждения» занимали и несколько руководящих работников Палаты, сохранивших свои должности. Единая команда управленцев во главе с новым руководителем еще только складывалась. Против повышенных служебных требований, предъявляемых сменившимся руководством Палаты, привыкшим в своей прежней работе опираться на специализированные кадры высококвалифицированных экспертов по внешнеэкономическим вопросам, коллектив, в принципе, открыто не возражал, но на рабочем уровне оказывал скрытое сопротивление, поскольку считал такие требования нового руководства надуманными, своего рода «архитектурными излишествами», необязательными для выполнения общепринятых задач торгово-промышленных палат.
Всеми текущими оперативными делами Палаты в её перестроечном варианте занимался В. Е. Голанов. Вопросы перспективного планирования деятельности Палаты, её взаимоотношений с другими ведомствами – отделами ЦК КПСС, ГВК СМ СССР, МИДа и других организаций взял на себя В. Малькевич, погрузившись в сферу высокой государственной политики, насколько предоставлял такую возможность новоявленный статус возглавляемой им организации и его личные пробивные качества советского высокопоставленного управленца.
Беседа с Голановым при выходе на работу была вынуждено короткой и носила протокольный характер. У него постоянно звонил телефон, заходили сотрудниками с просьбой подписать ту или иную бумагу. Было ясно, что в данный момент у него просто нет времени подробно поговорить о делах. Он предложил мне быстрее самостоятельно входить в курс текущих дел, поскорее завершать технические вопросы, связанные с оформлением вступления в должность. В заключение короткой беседы без каких-либо пояснений сказал мне, что после финальных изменений в штатном расписании Палаты должности начальников управлений преобразованы в первых заместителей таких начальников, а начальниками этих подразделений Палаты теперь стали заместители Председателя президиума. Поэтому моим непосредственным начальником теперь будет заместитель Председателя президиума, сохранивший свою должность с Питоврановских времен и, как я понял, представляющий здесь интересы другого ведомства.
Голанов, правда, успел еще сказать, что через несколько дней мне придется отправиться в командировку во Владивосток во главе группы ответственных работников ряда других ведомств с целью подготовки необходимых условий для приема делегации ведущих компаний Южной Кореи, которая вскоре должна будет прибыть туда. К вопросу о моем отпуске обещал вернуться после моего возвращения из командировки на Дальний Восток.
И хотя все, что узнал от Голанова, было довольно неожиданным, ничего не оставалось делать, как заявить о готовности приступать к выполнению своих новых обязанностей, точные контуры которых вырисовывались пока весьма смутно.
Главное Управление международных экономических связей
Так теперь называлось то подразделение Палаты, к работе в котором мне следовало приступить в качестве первого и единственного заместителя начальника этого управления.
По положению данное управление позиционировалось как самостоятельное структурное подразделение ТПП СССР, которое в своей деятельности руководствовалось действующим законодательством, решениями партии и правительства, Уставом ТПП СССР, решениями президиума и приказами и указаниями руководства палаты.
Оно должно было налаживать и развивать связи с представителями иностранных деловых и общественных кругов, организовывать работу в смешанных торговых палатах, приглашать и принимать в СССР иностранные торгово-промышленные делегации, направлять за границу советские делегации, организовывать в СССР и за границей деловые встречи, симпозиумы, конференции и конгрессы, руководить работой представительств ТПП СССР за рубежом, участвовать в анализе внешнеэкономических связей советских объединений, предприятий и организаций, осуществлять сотрудничество с торговыми палатами стран-членов СЭВ, координировать развитие внешнеэкономических связей подразделений ТПП СССР и еще много чего, что не вошло в этот перечень обязанностей, включая поток повседневных текущих дел и поручений: ответы на письма и телеграммы, встречи и беседы с советскими и иностранными посетителями, подготовка материалов к заседаниям различных правительственных комиссий и комитетов, в которых принимали участие руководители палаты, подготовка проектов их выступлений на различных заседаниях, симпозиумах, форумах и т. д.
Возглавлял это управление, в свете последних структурных перестроений, начальник, являющийся одновременно заместителем Председателя президиума ТПП СССР. Начальник управления, опять же по Уставу палаты, самостоятельно и единолично определял права и обязанности своего заместителя.
Но то, что так логично было предписано Уставом Палаты, в жизни происходило совсем иначе. Непосредственный начальник управления говорил мне одно: его требования сводились к тому, чтобы все было «как всегда», ну, разве что в несколько другом – перестроечном словесном оформлении. Поручения, исходящие от Голанова, низвергались беспрерывным, самостоятельным потоком и всегда были срочными. Они часто не совпадали с теми инструкциями и указаниями, которые получал от своего непосредственного начальника. К тому же время от времени мне перепадала честь получать задания от самого Председателя президиума. Были даже случаи, когда он, – естественно через секретаря, звонил по моему домашнему телефону в субботу или воскресенье, чаще всего в обеденное время. Разговор обычно начинался с его вполне обоснованного предположения, звучащего, как упрек: «Ты, наверное, обедаешь, а я вот – работаю». Далее следовало краткая информация о том, что завтра состоится такое-то важнейшее заседание/совещание, а приготовленные к нему материалы не соответствуют уровню предстоящего мероприятия или вообще отсутствуют. И заключительное резюме: завтра утром у меня на столе должно быть то, что мне нужно.
