— Господин желает вина? Или, возможно, шампанского? — голос высокого слуги в маске вывел его из состояния оцепенения, и Фрэнк коротко кивнул. Взяв с подноса глубокий бокал с рубиновой жидкостью, поднёс его к губам, чуть сдвинув маску вбок. Вино было невероятным, терпким и пьянящим, как и всё происходящее вокруг. Фрэнк неспешно прошёл к одной из колонн, чтобы улучшить себе обзор, и смаковал содержимое бокала. Густое, ароматное вино было чуть сладковатым и достаточно крепким, чтобы Фрэнк, не отужинавший в поместье, почувствовал лёгкое кружение головы уже на третьем глотке. Окинув зал взглядом, он увидел слугу с подносом закусок-канапе и жестом пригласил его приблизиться. Взяв несколько кусочков сыра, снова приник спиной к колонне, с интересом наблюдая за движущимися под звуки квартета парами. Джерарда нигде не было, но Фрэнк даже не смог расстроиться этому факту, так его захватило происходящее. «Что же дальше? Когда же и где начинается следующая часть бала?» — думал он, отправляя в рот сыр и запивая вином. В голове приятно шумело, а тело наполнялось сладким предвкушением и томной негой, разливая тепло по каждой мышце.
****
Спустя недолгое время его наблюдений, за которое к нему подошли и попробовали пригласить на танец две женщины и несколько мужчин, которых он вынужден был огорчить отказом, по всей зале раздался низкий вибрирующий звук гонга. Музыка стихла, и пары, только что сплетавшиеся в танце, замерли. Фрэнк также насторожился, почувствовав, что сейчас последует следующий акт представления. Отмирая, пары, держась за руки, не спеша проходили между колышущимися лепестками ткани и исчезали, скрываясь с глаз где-то за колоннами. Фрэнк немного выждал и пошёл следом за очередной парой. Освещения становилось всё меньше и меньше и, наконец, стало так мало, что очертания предметов и стен лишь неясно угадывались взглядом в мерцании свечей редких канделябров. Пары скрывались в различных коридорах, которые лучами расходились от круглой залы с лестницей. Он шёл по одному из таких тёмных ходов, периодически попадая в сквозные залы небольших размеров, где, сидя на мягких диванах и софах, лёжа, стоя на коленях, мужчины и женщины медленно начинали разоблачаться, лаская и поглаживая друг друга, ничего и никого не стесняясь. Эти невероятные картины проносились мимо сознания, становясь тем горячее и раскованнее для юного Фрэнка, чем дальше забирался он вглубь гостевого крыла в поисках непонятно чего. Его интимный опыт основывался всего на нескольких ознакомительных походах в бордель, которые устроил ему наставник, и общался там он исключительно с девушками. Они интересно и не без пользы провели время тогда, но ведь сознание наше устроено таким образом, что участвовать самому и наблюдать со стороны — это две разные истины. То, что открывалось глазам Фрэнка в некоторых помещениях, заставляло его замирать, а сердце моментально ускорять ритм почти в два раза, тягучими тяжёлыми волнами гоня кровь к паху.
Идя по тёмному коридору и неожиданно запутавшись в бархатной портьере, он, сам того не желая, стал свидетелем эротической игры двух молодых мужчин. Их гибкие сплетённые тела не оставляли сомнений в их молодости.
Из-за портьеры Фрэнку открывалась богатая комната в тёмно-вишнёвых тонах с множеством позолоты и массивной люстрой, с небольшим камином, в котором потрескивал уютный огонь, а перед ним на полу, на огромной бурой медвежьей шкуре два юноши в масках не видели ничего вокруг, кроме себя. Они были так увлечены, что Фрэнк поневоле замер, чтобы не потревожить густое страстное желание, словно разлитое в воздухе. Они сидели перед камином, обхватив друг друга бёдрами, и ноги одного обвивали торс другого. Находясь ещё в одежде, которая, казалось, почти дымилась от жара их тел, они ненасытно ласкали друг друга, подолгу задерживая ладони у сосков, чтобы пропустить их между пальцами и снова взметнуться к шее. Их тонкие пальцы трепетно касались шеи, спускались к ключицам и дразняще скользили по кадыку. Распахнутые сорочки, меж полами которых блуждали их руки, были выпущены из поясов и свободно стекали по телу соблазнительными складками ткани. Вот один из них оголил плечи другого, решаясь на короткий, просящий поцелуй в губы, которому совсем не мешали их полумаски, скрывающие лица. Фрэнк замер, потому что ответом на это глубокое, проникающее и захватывающее слияние губ оказалось собственное возбуждение такой силы, что пришлось вцепиться в портьеру, за которой он прятался. Один из любовников жадно, со стоном повалил своего избранника на спину, не разрывая поцелуя. Прижав его к полу, ухватил руками запястья и зафиксировал их над головой, продолжая голодный поцелуй. Его избранник искренне выгнулся навстречу прикосновениям и издал глухой стон.
Фрэнк не мог и на секунду отвести глаз от разворачивающейся перед ним возбуждающей картины. Он отдавал себе отчёт, что никогда ещё за всю свою жизнь не видел ничего более откровенного, чувственного и обжигающего, чем ласки этих двух юношей. Никогда прежде не видел, как мужчины могут ласкать друг друга. Они настолько открыто и безоглядно отдавались своей страсти, что Фрэнк, глядя на них, уже чувствовал чрезмерное возбуждение. «Это невозможно, — хрустально стучало в его мыслях, — такого просто не может быть. Я ведь только смотрю, я не касался себя ни разу, но нахожусь почти на грани, просто невероятно…» Меж тем любовники увлечённо ласкали друг друга, освобождаясь от ненужной одежды, распуская завязки на бриджах… Наконец тот, что был сверху, обхватил пальцами возбуждённую эрекцию лежащего под ним юноши, заставляя издать сладкий глубокий стон.
Почти не контролируя себя, Фрэнк облизнул губы, взглядом неотрывно следя за движениями чужой руки, что то замедлялись, будто бы желая подразнить извивающегося от удовольствия партнёра, то, наоборот, набирали темп; порой совершенно останавливаясь, истязатель вдруг начинал большим пальцем обводить контуры набухшей вершины, от чего по телу любовника проходили судороги наслаждения. Фрэнк, сам того не осознавая, примерял все эти ощущения на себя, чувствуя, как начинает истекать соками, и как сдерживающая его плоть ткань становится чуть влажной от этого.
— Месье любит наблюдать? — такой знакомый, чертовски неожиданный голос над ухом едва не заставил Фрэнка подпрыгнуть, впервые теряя зрительный контакт с объектами его наблюдения. — Тише, не отвлекайтесь от созерцания этой поистине прекрасной картины. Они прекрасны, не так ли? — голос, который Фрэнк узнал бы среди тысяч других, сейчас будоражил воображение плохо скрываемым возбуждением, и слова обдавали нежную кожу у уха горячим сухим дыханием. Джерард вовсе не заботился о том, чтобы изменить собственный тембр. Но то, насколько его голос звучал голодно, взбудоражило Фрэнка ещё сильнее.
Он не нашёлся, что ответить. Если быть искренним, то не решился. Он искал Джерарда, скользя тенью по тёмным коридорам, и не встретил, он вглядывался в каждый силуэт, предающийся плотским удовольствиям и чувственным наслаждениям, но ни в одном из них не узнал объект своего интереса. И вот сейчас, когда он уже совершенно потерял первоначальную цель визита среди бурного калейдоскопа возбуждающих картин, тот сам нашёл его. Что в этом? Перст судьбы или простое глупое совпадение? В другое время Фрэнк поразмышлял бы над этим, но не сейчас, нет… не сейчас, когда рука Джерарда, затянутая в чёрную облегающую перчатку, окутанная кружевом белоснежных манжет, скользнула по ткани его безрукавки, намереваясь забраться между пуговиц. Жар от этой бесстыдной, но в целом, пока еще довольно невинной ласки, обжёг тело Фрэнка даже через слои ткани. Невольно задержав дыхание от прикосновения и осязаемой близости тела наставника сзади, он хотел обернуться, чтобы увидеть знакомое очертание его губ и подбородка, блеск болотно-ореховых глаз в прорезях маски.
— Месье, вы пропускаете великолепное зрелище и безумно много от этого теряете, — жарким шёпотом обдало висок, и Фрэнк, остановив поворот головы, даже почувствовал, как уха мимолётно коснулась тёплая кожа губ. Повинуясь, он снова вернулся к подглядыванию, и открывшаяся картина захватила его целиком.
