Двор был усыпан телами — шесть, восемь, десять...
Лорд Джон скрючился возле Дэвида, тряс его и что-то кричал.
Эдриан развернул лошадь. Нора заметила, что Брэддок верхом и с Гризель за спиной успел проскочить в закрывающиеся ворота.
— Н-н-нооо! — крикнул Эдриан. Жеребец подчинился и полетел к сдвигающимся створкам. Вот они уже у ворот, успевают... успевают...
Ворота захлопнулись. Они проскочили.
Несколько часов они скакали молча. Солнце уже садилось. Останавливались только по необходимости, чтобы дать роздых лошадям. Эдриан молчал, но не выпускал Нору из объятий, словно ей по-прежнему грозила опасность. Взошла луна. Норе наконец удалось заставить его сделать привал у ручья. Она промыла его раны и, разорвав нижнюю юбку, перевязала их.
Помощь требовалась не только ему. Когда перевязали всех раненых, от ее юбки остались одни клочья. Теперь под юбкой у нее были только голые ноги. Нора снова уселась на лошадь позади мужа.
Больше остановок не делали. В город въехали перед рассветом. На лондонских улицах царил призрачный полумрак. Копыта лошадей громко стучали по мощеным улицам и эхом отражались от запертых ставень на узких домах. На площади Сохо стояла тишина. Только ветер шевелился в ветках деревьев, шурша умирающими листьями. Пришлось долго колотить в ворота, прежде чем слуги Эдриана продрали глаза и впустили в дом нежданных визитеров — хозяина с хозяйкой и пропыленный отряд солдат.
Нора едва взглянула на свой новый дом — большой, холодный, великолепно обставленный. Эдриан совещался со своими людьми, а в его покоях гуляло эхо. Вода для ванны, едва теплая, появилась с невероятной скоростью. Вместо Гризель, которая падала от усталости, явилась другая служанка. Нора не возражала, потому что горничная терла ее очень усердно.
Оказавшись в постели под теплым одеялом, Нора не смогла заснуть. Лежала, сухими глазами смотрела на огонь и ждала Эдриана.
Он возник в дверном проеме, прислонился к раме и долго смотрел на нее. Нора села в постели. В голове теснилось столько вопросов, что она не знала, с чего начать. Она чувствовала странное смущение. Отблески пламени, играя на лице Эдриана, поминутно меняли выражение его лица — сначала это был гнев, через секунду — горе, а когда он шагнул в комнату, стало ясно, что главное — это усталость.
— Любовь моя, — сказал он и присел на край кровати, — не думай, что твой брат на свободе. Гардинеры не якобиты.
Нора вздохнула. Эдриан явно не понимал смысл произошедшего. Он считал, что имело место простое покушение на убийство.
— Эдриан, — она взяла его за руки, — они заключили с Дэвидом сделку.
Он с сомнением повторил:
— Сделку?
— Мой брат должен был обвинить тебя в деле с порохом, заявить, что именно ты совершил его преступления, послал его во Францию, что он был простым исполнителем, а главой заговора являлся ты.
На лице Эдриана возникла мрачная усмешка.
— Понимаю. А какова цель, они не сказали?
Неужели не ясно?
— Чтобы взвалить вину на тебя. Лорд Джон не друг тебе. Думаю, его семья надеется выиграть от твоего падения. И мой брат — тоже. Он надеется хотя бы отчасти обелить себя. Лорд Барстоу сказал, что так его могут помиловать — если окажется, что он был только игрушкой в твоих руках, а не действовал по собственному почину.
Улыбка исчезла с лица Эдриана.
— Трусливый и глупый план, — с презрением заявил он. — Они никогда не смогли бы доказать мою вину тем, кто меня поддерживает.
— Да, но... — Нора сглотнула. Как неприятно рассказывать мужу о планах брата. Ее собственная роль не вызывала у нее сомнений, но ощущение бесчестья не проходило. — Они считали, что я поддержу их своими показаниями.
Эдриан молчал. У Норы от страха сжалось сердце. Она не участвовала в этом заговоре, но ее лицо пылало, как у виновной.
— Я знаю, что все это было глупостью, — заговорила наконец она. — Кто бы поверил словам женщины? Тем более если они выгодны ее брату. Вот только... я подозреваю, они рассчитывали на то, что мы женаты. Большинство женщин выступило бы в защиту мужа, а не брата. Если бы я поступила иначе, это увеличило бы достоверность моих показаний.
— Пожалуй, — тихонько произнес Эдриан и накрыл ладонью ее руку.
— Но я не согласилась, — беспомощно выговорила Нора. Ее все больше смущали странные паузы в их разговоре. Ей хотелось убедиться, что он понял все до конца.
— Я знаю, — успокоил ее Эдриан. — Я же был там. Я знаю, что ты ни при чем. — И он нежно поцеловал ее.
Этого Нора не ожидала. Он взял ее за запястья и притянул жену к себе. Его губы начали свою работу, оживляя и пробуждая в ней силы, о которых она и не подозревала, считая, что усталость непобедима.
Потом он отстранился и пристально посмотрел ей в глаза.
— Значит, ты не согласилась на сделку? — снова спросил он, как будто не все еще было сказано.
— Нет, — слегка задохнувшись, ответила Нора, облизнула губы и постаралась говорить как можно убедительнее: — Я ни на минуту не усомнилась. Ошибки моего брата — это его ошибки. Я не могла позволить тебе расплачиваться за них.
— Но если ему придется заплатить жизнью? — Они касались друг друга лбами, глаза смотрели в глаза. В сумраке его роговицы как будто светились собственным светом — ярко-зеленым, цветом надежды и новой жизни. — Ты же знала, что это могло означать его смерть.
Рука Норы легко коснулась его щеки. Она почувствовала, как отросшая щетина колет ладонь.
— Я не хочу думать об этом, — прошептала она. — Но если дело идет о твоей жизни, моя дорога... ясна. — Нора больше не могла смотреть ему в глаза. Сердце болезненно билось. — Я не могла спасти вас обоих, — очень тихо сказала она.
— И ты спасла меня.
Нора заставила себя снова поднять глаза. На его лице была написана нежность, и так же нежно его губы коснулись ее губ.
— Я люблю тебя, — сказала она, почти не отрываясь от него. — Ты должен знать, что мое сердце принадлежит тебе.
— Да, — прошептал он. — Я знаю.
Нора прикрыла глаза и отдалась его поцелуям, надеясь, что они сотрут память о страшных событиях дня. Ах, если бы мир состоял только из его нежных прикосновений, поцелуев, радостей любви, которые заставляют два тела сливаться в единую плоть.
Позже, когда они лежали в объятиях друг друга, Эдриан шепнул ей на ухо:
— Обещаю тебе, я все исправлю.
В ответ Нора улыбнулась с бесконечной печалью и была рада, что наступившая мгла скрыла эту улыбку. Эдриан дал ей первое обещание, которое не сможет исполнить, и Нора это прекрасно знала.
Глава 22
Нора вышла из портшеза, дала несколько лишних монет носильщикам. Они, пыхтя и отдуваясь, взвалили шесты паланкина себе на плечи и затрусили по мостовой, обрамленной деревьями с красными и желтыми листьями. На ярко-синем небе не было ни единого облачка.
