С каждым его словом Торн морщилась все сильнее и сильнее. Наконец она не сдержалась.
— Неужели ты думаешь, что я не хочу вам помочь?! — воскликнула разведчица. — Фардейл был моим мужчиной. — Она отвернулась. — Но у моего отца не было выбора. Только после того, как их изгнали из лесов, а я обнаружила, что ношу ребенка, он рассказал мне об истинной причине изгнания близнецов.
— Так скажи нам, — попросил Эр’рил, а Элена кивнула.
Их спутники постепенно собрались вокруг, прислушиваясь, но держась поодаль.
Наполненные влагой глаза Торн встретили взгляд Элены.
— Эта история началась давным-давно, когда леса Западных Пределов были еще молоды. Некоторые говорят, что наш народ родился из самой земли, что мы появились для того, чтобы управлять Великим Лесом. — Она оглянулась на озеро и гигантский ствол. — Самые ранние наши истории гласят, что первые си’лура вышли из этого водоема. Родство с водой позволяет нам пользоваться текучестью плоти, принимая облик любого существа, обитающего в Великом Лесу. — Торн скользнула взглядом по опушке. — Это — священное место. А это — первые деревья, которые выросли из здешней земли.
— Древние, — прошептала Ни’лан где-то позади.
— От этих деревьев произошли другие, — кивнула Торн. — Все Западные Пределы вышли из этой рощи, как наш народ из воды. Наши жизни связаны.
— Ты имеешь в виду, что вы привязаны к этим деревьям так же, как нифай к своим? — спросила Элена.
— Нет, — Торн покачала головой, глядя на Ни’лан. — Наша связь другая. — Она посмотрела на озеро и гигантский ствол посреди него. — Не одно дерево с одним человеком, а целый народ связан с одним-единственным деревом. Мы — его дети.
Все потрясенно замолчали.
— Как это может быть? — удивилась Ни’лан. — Ведь ты родила ребенка от Фардейла.
— К дереву привязаны наши души, а не тела, — вздохнула Торн. — Каждый новый си’лура, рождаясь, соединяется с деревом. Оно — наш Духовный Корень. Без этой связи мы исчезли бы… вначале наша способность менять обличья, а потом и самые жизни.
— Ничего удивительного, что это тайна, — прошептал Арлекин за плечом Эр’рила.
А в глазах коротышки светилась невысказанная мысль: «Неужели они позволят нам уйти теперь, когда мы узнали их тайну?»
Эр’рил, нахмурившись, отвернулся. С тех пор как они ступили на этот склон, обратной дороги не было.
— Какое отношение ко всему этому имеют Фардейл и Могвид? — ворчливо спросил он у Торн.
— Я к этому веду, — кивнула си’лура. — Но вначале должна рассказать об угрозе, которая возникла пять столетий назад.
— Когда Аласея подверглась нападению Темного Властелина, — заметил стандиец.
— Мы в этом не слишком разбираемся, — отмахнулась она. — Зато мы знаем, что в те далекие времена наши леса встряхнуло сильное землетрясение. Оно продолжалось три дня и три ночи. Деревья падали, реки меняли русла, землю раскалывали глубокие трещины-пропасти.
— Я помню, — кивнул Эр’рил. — Это случилось, когда южные равнины Станди были разрушены Темным Властелином и затоплены, образовав болота и трясины Топких Земель.
— Ты помнишь землетрясения? — Торн прищурила один глаз. — Это как?
— Продолжай, — стандиец не стал отвечать на ее вопрос. — Что произошло потом?
Какое-то время меняющая обличья смотрела на воина с подозрением, но все же решила говорить:
— Даже здесь в нашей исконной роще мы потеряли половину Древних.
— Так много Древних погибло… — простонала Ни’лан.
— Но об истинном ущербе мы не догадывались на протяжении целого столетия, — разведчица оглянулась на гигантский ствол. — Духовный Корень тоже каким-то образом был поврежден во время землетрясения. Старейшины тех тяжелых времен…
— Торн! — суровый голос решительно прервал ее речь.
Обернувшись, они увидели главу совета. Его лицо окаменело от гнева.
— Торн! Напрасно ты это им рассказываешь!
— Отец, они имеют право знать.
— Тайны си’лура…
— …погубят нас всех, — перебила Торн. — Слишком долго мы отворачивались от мира, раскинувшегося за пределами наших лесов. И нашу слепоту следует винить в наступивших бедствиях так же, как и этих людей.
— Не тебе это решать! — потемнел лицом ее отец.
Торн сжала губы, скрестив руки на груди.
— Есть лишь один способ проверить истинность ваших утверждений, — старейшина повернулся к Эр’рилу и Элене. — С помощью древнего ритуала, который используют си’лура, мы сможем заглянуть в ваши сердца в поисках правды.
— И что это за ритуал? — спросил стандиец.
Высокий оборотень указал на озеро. Увидев его жест, остальные старейшины отступили к кромке воды, выстроившись вдоль берега.
— Корень должен оценить ваш дух!
— Отец, это несправедливо! — воскликнула Торн. — Корень молчит уже несколько веков!
— И вновь, дочь моя, я прошу тебя держать язык за зубами! — Глаза старейшины полыхнули пламенем. — Или мне придется прогнать тебя отсюда!
Торн вспыхнула, но повиновалась.
— Скажи, что мы должны делать? — шагнул вперед Эр’рил.
Старейшина какое-то время продолжал сверлить взглядом дочь и только потом повернулся к воину равнин. Члены совета стояли вокруг озера, взявшись на этот раз за Руки. Но в их кружке оставался разрыв — по всей видимости, его должен был занять предводитель.
— Корень оценит кого-то одного из вашего отряда. Если вы говорите правду, то Корень поднимется и признает это. Если же вы лжете, то он будет молчать.
— Я сделаю это, — сказала Элена, поравнявшись с Эр’рилом.
— Нет! — он схватил ее за руку. — Ты не можешь рисковать собой.
Мягко, но настойчиво она высвободилась.
— Мы будем соблюдать их обычаи.
— Тогда позволь мне пройти испытание.
Повернувшись к совету спиной, Элена приблизилась к стандийцу и еле слышно прошептала:
— Я должна это сделать, — в глазах девушки крылась боль.
Эр’рил потянулся к ее щеке, порываясь утешить, но опустил руку. Это ее внутренний выбор. Элена хотела, чтобы ее оценили. Она сама хотела знать, явились ли горе и страдание людей в прошлое полнолуние издержками при достижении благой цели. Только так она могла снять с плеч бремя ответственности за погибших в великой войне.
— Элена, — он взял любимую за руку.
— Я буду очень осторожна, — она прильнула к нему. — И я не беззащитна. Моя магия в «узле» не ослабела. Она ведь моя собственная, связанная только с моей кровью.
— Но не забывай, где находится твоя самая большая сила, — он поднял ее затянутую в перчатку ладонь и прижал к своей груди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
