должен был попасть в тот лес, так ведь? На арене ты сказал ему…
– Забудь, – отрезал он.
Аим покосился на Розали. «Она излишне любопытствует. Я мог бы ей рассказать правду, но сомневаюсь, что она сможет меня понять».
– Тогда расскажи, куда мы идем, – строго спросила она.
– Мы вышли на охоту за компасами.
«Старик так просто не отдаст их, учудит что-нибудь в его духе. Только бы не повел нас через свои комнаты». Войти в дом старика Аим боялся больше, чем пройти через улицу Страха. На той улице он знал, чего ожидать, он привык к страху. А вот в доме воспоминаний, куда они идут, может произойти что угодно. Любое воспоминание может вспыхнуть и оголить его перед самим собой и, что важнее всего, перед Розали.
– Компасы? Зачем?
Кажется, она ожидала услышать что угодно, но только не это.
– Они помогут найти свет.
– Аим, компасы помогают сориентироваться, вряд ли они укажут на… на добро или на свет.
Розали вновь съежилась. Аим быстро считал ее телодвижение и понял, что ей некомфортно при упоминании о следующем этапе.
– Обычные компасы и правда нам не помогут. Мы идем в дом воспоминаний.
Аим остановился и обернулся. Он подметил, как красиво ветер колышет ее золотистые волосы. Розали смотрела на него сквозь тяжелые ресницы, слегка исподлобья, со стороны она выглядела, как насупленный птенец. Ей было холодно, но не от погоды: ее душа замерзла.
– Что не так?
Аим понял, что слишком долго молча смотрел на нее.
– Мы пришли. Этот дом пронизан магией от пола до потолка. Старик, что живет здесь, много лет заколдовывал это место. Каждая комната в его доме отсылает человека в какое-нибудь воспоминание. И чем дальше ты пойдешь, тем больше погрузишься в моменты из своего прошлого. Я точно знаю, у него в запасе есть компасы. Они указывают на добрые воспоминания, точнее указывают на комнаты, за которыми находятся светлые воспоминания. Он создавал их специально для своих посетителей. До их изобретения многие боялись к нему приходить.
– И ты хочешь их взять?
– Ага. Мы возьмем их с собой в сеть. Я знаю, как это провернуть.
– Там тоже будут воспоминания?
Розали выглядела совсем озадаченной. Она не могла понять, как компасы помогут им в «Поиске света».
Аим глубоко выдохнул. Он не собирался об этом рассказывать, чтобы заранее не напугать, но теперь обстоятельства вынуждали.
– Из-за того, что мы будем глубоко погружены в наше подсознание, к нам будут являться визарды из нашей жизни. Или это будет хороший визард, который выведет нас на свет, или плохой, который… ну ты знаешь. Компас поможет понять, идем ли мы по правильной тропе.
– То есть я увижу абсолютно любого человека или сорсиера из моей жизни?
Аим не мог понять, обрадовала ее эта информация или огорчила.
– Не любого. – Он снова посмотрел на дом воспоминаний. – А того, о ком ты постоянно думаешь.
После короткого молчания Розали спросила:
– Но это будут не они, верно?
«Похоже, она точно знает, кого встретит».
– Не они, – подтвердил он.
Дом напротив них отличался от остальных на улице Соул Доржанс. Он не выглядел пляжным, сделанным из тонких стен, с широкой террасой и маленьким столиком на нем. Этот дом выглядел крепким и к тому же весьма старым. Первый этаж снаружи был облеплен деревом и окрашен в светло-коричневый цвет. По его периметру располагались большие окна с желтоватыми стеклами. Они напоминали толстые стекла в бутылках с шампанским. Выглядели окна под старинку, даже напоминали окна в старых французских домах, которые Аиму удалось увидеть перед отъездом. Однако так выглядел только первый этаж, остальные были сделаны из серого кирпича с ровными окнами.
Ни Аим, ни Розали не спешили туда заходить, поэтому он решил продолжить их разговор.
– Я заметил, что тебе совсем не по душе второй этап. Хочешь об этом поговорить?
Розали издала глухой раздраженный стон.
– Просто… просто моя семья всегда попадала в неприятности. И я боюсь, что я такая же. – На последнем слове она выдохнула. Она явно не желала так сильно открываться, но слово не воробей…
– Про какие именно неприятности ты говоришь?
Аим понимал, что она имела в виду, но ему надо было услышать это вслух.
– Ты прекрасно знаешь, ты читал дневник Хель. Сталкиваться с тьмой – фишка моей семьи.
– Ну я бы так не сказал о всех членах семьи Нуар. Знаешь, любой коллектив судят по его лучшим представителям, а не по худшим. Вспомни Эндрю Нуара или Камилу, или Агнессу. Ориентируйся на них.
Аим тут же осекся. «Неужели он и правда дал сейчас дельный совет? Как она это делает? Как ей удается пробуждать во мне старого меня? Она никто и ничто для меня. Никто и ничто». Аим закрыл глаза и еще несколько раз повторил про себя эти слова. «Она всего лишь оружие для мести».
– Эндрю Нуар был прекрасным представителем моей семьи, – согласилась Розали.
«Да, и тебе предстоит воскресить его для меня. Хотя бы поздороваешься с родственником».
Розали убрала волосы, которые мешали из-за ветра, за уши и продолжила:
– У него тоже были темные времена, но он не позволял мраку поглотить себя. Он читал стихотворения, ярко улыбался и пел. Поэзия была его самым любимым занятием. Хель иногда читала мне их перед сном. Я отчетливо помню одно. Оно правда не из радостных, но именно оно врезалось мне в память. Хочешь, я прочитаю?
Аим кивнул.
– Тишина.
В полумраке у костра просыпаются они,
Пять тел: братья, сестры,
Ты их тихо помяни.
«Мертвецы.
Так нельзя!» – твердят все вокруг.
Матушка бросается в испуг:
«Что с того, что их сердце бьется вновь?».
Вновь призваны к жизни через кровь.
Хаос
Они сотворили,
Из мира мертвых их отпустили.
Огни загорелись в их сердцах,
В других воскрешая лишь страх.
Вина
Обрушилась на дом Нуар.
Им не избавиться от этих чар.
Они от смерти свободны.
Для Духов стали вероломны.
Прощения
Они не просили.
Под луной новую жизнь находили.
Пять мертвецов не бросили ни слова.
Им не дали в этом деле ни хода.
И снова череда новолуний.
И только сквозь лунный
Свет
Повторяется скрежещущий шепот сестры:
«Мы окаменевшие статуи себя,
замершие во времени».
Чем дальше она читала, тем тише и печальнее становился ее голос.
– Ты должен спросить
