Не было на Руси человека
большей духовной крепости,
нравственной силы, душевной праведности.
Благодарственная память народная нарекла Сергия
Великим Молитвенником и Хранителем Земли Русской.
Всю свою долгую жизнь служил он Богу и Родине.
То были времена тягчайшего порабощения
и унижения нашего народа.
И худшим поработителем было не монголо-татарское иго,
а чувство собственной неполноценности,
духовное бессилие и душевная растерянность.
Некогда Великая Русь разлагалась
на скопище враждующих княжеств.
Под пятой очередного хана
отечественные князья уподобились
стае стервятников, рвущих друг у друга лучшие куски
от тела поверженной и поруганной врагом Родины.
Народ прозябал в нищете и невежестве.
Жили одним днём, не помня прошлого,
не думали о будущем.
Казалось, что нет в этом мире силы,
способной развеять мрак над русскими землями.
Говорят, великому народу даны великие испытания.
Нет греха пасть под ударами судьбы,
грех – не подняться.
Русь поднялась, ибо личный пример Сергия
десятилетиями зримо и незримо
напитывал Силою Светоносного Духа
ум и душу её народа.
Его пример вернул людям Веру в свои силы,
пробудил надежду на лучшее и достойное будущее,
возжёг Любовь к Богу и Отечеству.
Сегодня, в преддверии XXI века,
Россия вершит свой окончательный,
исторически заданный ей выбор.
Наши времена подобны временам Сергия.
Как и тогда решается вопрос –
быть или не быть Земле Русской.
И потому вновь кажется, что нет силы обороть её.
Это не так. Волей Божьей
Преподобный Сергий всегда хранил,
хранит и будет хранить нашу землю,
лишь бы нам самим не отринуть его помощь.
И как бы сегодня не бесновалась
вокруг нас тьма, пытаясь запугать
или прельстить своими лживыми посулами,
Силу Светоносного Духа,
даруемого всем нам молитвами
Преподобного Сергия Радонежского,
одолеть ей не дано.
На том стояла, стоит, и стоять будет Земля Русская.
30
Они возвращались домой тихие и просветлённые. Каждый думал о чём-то своём, вглядываясь в мелькающие за окном пейзажи. Серёжа даже не включил радио. Таня, как будто вспомнив о чём-то, торопливо достала сумочку, открыла её и протянула Серёже аудиокассету.
– Что это? – спросил водитель.
– Это «Русская Голгофа». Жанна Бичевская. Давайте послушаем.
Серёжа вставил кассету в магнитофон, щёлкнула нажатая клавиша, и машина наполнилась тихими гитарными перезвонами. После событий прожитого дня низкий грудной голос Жанны Бичевской как-то по-особому коснулся каждого сердца: Серёжа погрустнел, Рита начала часто вздыхать, а Таня замерла, наблюдая за своими друзьями по несчастью. За окном уже темнело, и в свете фар запрыгали крупные белые мухи.
– Смотрите, снег! – по-детски радуясь, воскликнула Рита. – И какой крупный!
Снежинки вскоре залепили лобовое стекло, и Серёжа включил дворники. Дорога и так была нелёгкая, а тут ещё этот снег! Но Рита была настроена совершенно иначе. Она прильнула к стеклу и, не отрывая глаз, наблюдала за феерическим кружением белых хлопьев.
– Какой красивый снег! Серёжа, разве ты не видишь? Мне кажется, я никогда раньше не видела такого красивого снега!
Но Серёжа не разделял восторга жены. Езда по такому бездорожью вообще была далека от какой-либо романтики.
– Серёжа, ты, как всегда, в своём репертуаре! – Рита уже была готова по привычке «наехать» на мужа, но что-то остановило её.
– Таня, как же красиво, правда?
– Правда. Мы, как будто, в сказочном лесу.
– Точно! – Рита тут же захлопала в ладоши, как маленькая девочка. – Мы с тобой две добрые феи, а Серёжа – злой волшебник, который хочет всё испортить.
«Злой волшебник» только тяжело вздохнул в ответ. В этот момент машина наполнилась соловьиными трелями, и задушевный голос Жанны Бичевской запел:
Ах, как птицы поют! Так в неволе не спеть
Ублажаю тебя, Божье слово «свобода»…
– Ой, в нашем зимнем лесу запели соловьи! – Рита засияла, как ещё совсем недавно сиял её муж. – Да это же просто «Двенадцать месяцев»! Мы сейчас отправим Серёжу искать фиалки!
– Нет, один я не пойду! – запротестовал Серёжа. – Тем более что я – злой волшебник.
– А мы тебя переколдуем в бедного падчерёнка.
– В кого-кого?
– Ну, девочка – падчерица, а мальчик – падчерёнок, – Рита залилась весёлым смехом, и Серёжа, забыв о бдительности, засмотрелся на жену, потому что такой он не видел её уже целую вечность.
– Насколько я помню, падчерицу посылали за подснежниками.
– Да? Замечательно! – Рита снова захлопала в ладоши.
– Тогда ты принесёшь нам и фиалки и подснежники!
– Нет, мамочка, ты уж определись! Не могу же я один сразу в двух временах года побывать.
– Серёжа, тормози! – Танин крик разрушил сказочную идиллию, и машина с визгом затормозила.
Все трое напряжённо вглядывались в темноту, в которой Тане что-то привиделось.
– Это лось! Вы видите? – Рита снова засияла.
– Нет, их там двое! Это лосиха с лосёнком! – уточнил Серёжа.
– Лосиха с лосёнком? – Рита резко притихла, а потом, не отрывая глаз от чудесного видения, дрожащим голосом произнесла:
– Лосиха с лосёнком. Это нам знак, да? Таня, скажи. Это нам знак?
– Не знаю.
– А я знаю! Это нам знак от преподобного Сергия! Ты же сама говорила, что всё познаётся сердцем. И моё сердце чувствует, оно мне подсказывает, что это не случайно. Я хочу выйти!
Рита уже взялась за ручку дверцы, но Серёжа схватил её за руку.
– Мамочка, ты что? Это же лосиха! Она намного сильнее тебя. И она с лосёнком! Она может подумать, что ты хочешь обидеть детёныша, и тогда нам всем не поздоровится.
Лосиха, тем временем, с опаской поглядывая на слепящий свет, торопливо перешла через дорогу, закрывая лосёнка своим телом.
– Смотри, Таня. Она готова погибнуть, защищая своё дитя. А я? Что делала я? Пила водку и винила в своём горе ни в чём неповинных людей! – Рита закрыла лицо руками и сидела так несколько секунд. – Серёжа, прости меня, – сказала она, с трудом проглотив комок, застрявший в горле. – Таня, и ты прости меня. Умоляю вас, простите меня.
Рита зарыдала. Её слова были так искренни, что Таня тоже тихо заплакала, а Серёжа, обхватив руль двумя руками, упёрся в него подбородком. Лосиха с лосёнком давно скрылись за деревьями, а они всё так и сидели, вздыхая и всхлипывая. Наконец, первой заговорила Таня.
– Это, действительно, знак. Ради этого стоило жить. Ради этого стоило страдать. Это самое настоящее чудо человеческой жизни, и имя ему – покаяние. – Таня, протянула руку и мягко сжала плечо Риты. – Господь коснулся твоего сердца, и ты увидела мрак своей души. Теперь ты никогда уже не забудешь этой минуты. Она останется в тебе искрой божественной благодати. Она будет призывать тебя к свету, и ты уже просто не сможешь жить по-старому. Это есть самое настоящее чудо, и свершилось оно по молитвам преподобного Сергия.
Серёжа нажал на газ, мотор заработал, и машина, как бы нехотя, сдвинулась с места. Снежные хлопья по-прежнему прилипали к лобовому стеклу, дворники монотонно выполняли свою работу, а Жанна Бичевская пела о том, что вся Россия стала полем Куликовым, и скорбела, что нет ни Сергия ныне, ни князя Донского и что некому Отчизну нашу защитить.
– Это о нашем Сергие? – тихо спросила Рита.
– Да, это о нашем Сергие, – также тихо ответила Таня, а про себя подумала: – «Прошёл всего один день, какой-нибудь десяток часов жизни, а преподобный Сергий стал ей уже родным и близким. И нет уже ни смерти, ни веков, разделяющих наши жизни, а есть только Любовь. Любовь, побеждающая смерть».
– Таня, значит, он живой?
– У Бога все живы, но только «жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за безбожно прожитые годы».
Наступила затяжная пауза. Жанна Бичевская пела, но её задушевные песни не мешали думать о своём. Рита, как завороженная, вглядывалась в лес, туда, куда ушли лосёнок с матерью. Но было темно, и кроме пушистых хлопьев, танцующих в свете фар, ничего не было видно. Наконец оторвавшись от окна, она откинулась на спинку сидения и закрыла глаза.
– Я, действительно, никогда не забуду этот день. Серёжа, а ты?
Серёжа ответил не сразу. Он продолжал молчать, напряжённо вглядываясь в исчезавшее под колёсами бездорожье, потом, сбавив скорость, бросил короткий взгляд на жену и, слегка улыбнувшись то ли Рите, то ли своим мыслям, тихо сказал:
– Я тоже. Сегодня впервые за последние годы мы снова были счастливы.
_____________________________________________ Часть пятая
Поле Васильково
1
Когда неожиданно налетевшая буря стихла, Ваня понял, что провалился и упал на что-то жёсткое, совсем непохожее на землю. Скорее всего, это был камень. Он медленно поднял голову, чтобы осмотреться, и увидел прямо перед собой тяжёлую дверь в толстой каменной стене. На двери была табличка: «Темница Поля Василькова. Добро пожаловать!»
