— Значит, ты не возражаешь против нашего маленького побега? — Спросил он.
— Ну как я могу возражать против возможности побыть с тобой наедине? — Отозвалась Джессика. — И, наверное, ты прав, что увез меня из Лос-Анджелеса. Нам обоим нужно отдохнуть от всего и от всех. — Она помедлила, потом спросила: — Скажи, неужели правда, что кроме тебя и твоего отца никто не знает дорогу к этому дому?
— Никто, — произнес Дэн. — Даже мои дяди. Отец купил этот домик исключительно для себя, моей матери и меня. Все остальные члены семьи пользуются летней резиденцией в Палм-Бич. Это целое поместье.
"Ситроен" свернул на дорогу, ведущую к дому, и скоро взгляду Джессики открылась хорошо знакомая картина: дом, раскинувшийся на утесе над Тихим океаном. Она и забыла, как здесь хорошо! И вновь появилось это неповторимое чувство: точно между нею и всем миром выросла непреодолимая стена. Остались только Дэн и спокойствие, появлявшееся у нее в этом доме. Все остальное перестало иметь значение. Возможно, этой стеной и стал для нее Дэн, и, скорее всего, она это чувствует именно здесь.
Машина остановилась перед воротами. Дэн вышел из машины и открыл ворота, затем снова сел за руль.
— Надеюсь, сегодня не будет шторма, — улыбнувшись, проговорила Джессика.
— Даже если и будет, я тебя никуда не отпущу, — отозвался Дэн, помогая ей выйти из машины.
В доме он включил приглушенную романтическую балладу и протянул руку Джессике. О звонке домой она уже забыла.
— Потанцуем?..
— Ты привез меня сюда, чтобы потанцевать?
— Ну, это тоже входило в мои планы, — сказал мужчина.
Он нежно обнимал ее в танце, а она буквально парила. Никто, кроме Дэна, не мог и не имел права вызывать такие ощущения. Это было трудно передать словами, но всякий раз у нее возникали разные ощущения, будто Дэн обнимал ее в первый раз. И Джессика молилась, чтобы так продолжалось всю оставшуюся жизнь.
— Я привез тебя сюда, чтобы побыть с тобой наедине, — говорил Дэн тихо, почти шепотом. Его чарующий голос обволакивал, околдовывал. Это было похоже на волшебство. — В последнее время мы совершенно не принадлежим себе.
Джессика молчала. Она так уютно устроилась на его груди, что готова была заснуть. Тихая музыка и ласкающий голос Дэна тоже делали свое дело. Джес почти не вникала в то, что говорит Дэн, просто слушала звук его голоса. Казалось, он говорил не рядом с ней, а где-то внутри нее. Сквозь дремоту ей чудилось, что все происходящее — чудесный сон.
— Я говорил тебе сегодня, что люблю тебя? — Прошептал Дэн, распуская ее собранные в "ракушку" волосы.
Золотисто-рыжий каскад рассыпался по обнаженным плечам женщины. Она стала похожа на Венеру, вышедшую из пены морской. Джес отстранилась от него, пристально взглянула в пронзительно голубые глаза и сонно улыбнулась.
— Скорее всего, да. По крайней мере, сейчас — точно говоришь. И всякий раз мне безумно нравится это слышать, потому что я тоже люблю тебя.
— Ты — самая прекрасная женщина в мире! — Вырвалось у Дэна.
— Самая счастливая, — поправила она его.
Неожиданно он порывисто прижал ее к себе, забыв о музыке и о танце, и заговорил:
— Как же я люблю тебя! В жизни не думал, что когда-нибудь буду испытывать подобное чувство. Не знаю, как бы я жил дальше, если бы не встретил тебя. Наверное, разочаровался бы в жизни. А ты… Ты словно подарила мне новую жизнь! Я благодарен тебе за это.
Его лицо было таким неистово страстным в это мгновение, что Джессика невольно подалась вперед, обхватила ладонями его лицо и, притянув к себе, прижалась губами к его губам. Дэн обнял ее крепко, нерасторжимо, будто она действительно была его жизнью, его сердцем и его душой. Наверное, так и было. Так уж вышло, что Джессика отныне поселилась где-то внутри него, стала половиной его. И возможно, легенда о двух половинках — не вымысел. Им посчастливилось обрести друг друга и, случись что-нибудь, им обоим уже не жить друг без друга.
После поцелуя Джес перехватила горящий взгляд голубых глаз и спросила:
— Что с тобой сегодня, Дэн? Ты какой-то другой, будто тебя что-то тревожит…
— Перед свадьбой многие тревожатся, — проговорил Дэн, снова возвращаясь к танцу. — Ведь через четыре дня мы с тобой уже будем мужем и женой, миссис Уайтхорн.
Джес, казалось, смутилась от такого обращения. Видимо, ей еще не приходилось задумываться над тем, что она станет миссис Дэн Уайтхорн.
— А вообще, я хотел поговорить с тобой, — сказал мужчина.
Танец закончился, и они уютно расположились на маленьком диванчике.
— О чем?
— Мне все кажется, что ты мало меня знаешь, — начал Дэн, — что ты согласилась выйти за меня замуж под моим давлением…
— Не без этого, — согласилась мисс Бичем. — Вспомни, ты предложил мен руку и сердце на юбилейном показе "Афродиты" и "Уайтхорн Интерпрайзис" и при любом удобном случае напоминал об этом.
— Но я также хотел, чтобы это было только твое решение.
— Я знаю. Пока этого достаточно.
— Ты ничего не хочешь слышать?
— Я знаю о тебе все, что мне нужно: ты нежный, чуткий, добрый, ответственный, внимательный, с уважением относишься ко мне и моим родителям, а главное — ты любишь меня так, что пожертвовал своей дружбой с Максвеллом ради любви ко мне. Что еще может пожелать девушка?
— А тебя не смущает, что я был женат и что мой брак не сложился?
— Все мы ошибались и будем ошибаться. Такова природа человека.
— Можно задать тебе вопрос? Кто сказал тебе, что я был женат? — Поинтересовался он.
— Ну, это совсем не тайна, — ответила Джес. — Мне сказал об этом Дерек на том самом приеме.
— Можно было бы и не спрашивать, — усмехнулся Дэн. — Наверняка — с подачи Клер. Похоже, эта парочка везде успевает!.. Но почему ты у меня ничего не спросила? Почему в Сиднее, когда я захотел рассказать тебе о Долорес, ты не стала меня слушать?
— Честно? — Спросила Джессика, вскинув на него глаза. — Потому что не хотела, чтобы ты вспоминал прошлое. Наши отношения в то время еще были такими неопределенными, а я была так не уверена в себе, что хотела, чтобы ты принадлежал мне без остатка. Теперь я понимаю, что это было ребячеством.
— Почему же ребячество! — Проговорил Уайтхорн, накручивая прядь ее волос на указательный палец. — Это вполне нормальное желание влюбленной женщины.
— Безумно влюбленной… — Поправила его Джессика.
— И безумно влюбленного мужчины… — Добавил Дэн, склоняясь к ее улыбающимся губам.
— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — Напомнила ему Джессика после поцелуя.
— О Долорес.
— Дэн!..
— Не думай, что мне будет больно вспоминать об этом, — упрямо продолжал он. — Я уже пережил эту боль. Но если ты не хочешь говорить о ней…
