— И безумно влюбленного мужчины… — Добавил Дэн, склоняясь к ее улыбающимся губам.
— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — Напомнила ему Джессика после поцелуя.
— О Долорес.
— Дэн!..
— Не думай, что мне будет больно вспоминать об этом, — упрямо продолжал он. — Я уже пережил эту боль. Но если ты не хочешь говорить о ней…
— Не знаю… — Отозвалась женщина. — Возможно, это просто ревность.
— Глупая! Ты же знаешь, что я люблю только тебя и принадлежу только тебе, — сказал Дэн.
— Но ведь Долорес ты тоже любил. Вы даже были женаты. И однако ваш брак распался.
— О, нет! — Покачал головой Дэн. — Скорее, это была не любовь, а сделка.
— Сделка?! — Ошеломленно переспросила Джессика.
— Да, — подтвердил Уайтхорн. — Сделка, заключенная с Долорес Фэйрчайлд против моего отца. Мы были просто друзьями, и она согласилась помочь мне отомстить отцу за то, что он хотел женить меня без моего ведома.
— Господи, неужели мистер Джефферсон способен на такое? — Изумилась женщина, прижав пальцы к губам. — Он был так счастлив, когда узнал, что мы собираемся пожениться!..
— Мистер Джефферсон способен на многое, когда дело касается семейного бизнеса. Семья для него на втором плане.
— Не говори так, Дэн! Он тебя очень любит!
— Он очень любит "Уайтхорн Интерпрайзис". Для расширения бизнеса он не пожалеет никого — ни жены, ни сына. А Долорес… — Он замолчал, на мгновение потерявшись в воспоминаниях. — Долорес меня спасла от мельничных колес под названием "Уайтхорн Интерпрайзис". И вот скоро я попаду под них.
— Я и не представляла, что ты приносишь такую жертву, женившись на мне. Если бы я знала об этом раньше…
— Это не жертва, — возразил мужчина. — Уже не жертва. Возможно, я стал старше, а возможно, я становлюсь таким же, как мой отец. Наверное, поэтому я возвращаюсь к тому, о чего пытался сбежать всю свою жизнь. Не зря же я сын Джефферсона Уайтхорна.
— Я отпущу тебя, как только ты захочешь стать свободным! — Пылко проговорила Джессика, порывисто прижимаясь к нему, словно думая об обратном.
В голосе ее слышалось искреннее отчаяние. Дэн крепче обнял ее и заговорил:
— Я никогда не захочу стать свободным от тебя. Ты покорила мое сердце, и я люблю тебя больше собственной жизни. Это мне надо бояться потерять тебя.
Джес отстранилась от него и испытующе посмотрела в бездонные голубые глаза. В ее собственных глазах стояли слезы. Она вообще была напряжена, как натянутая струна. Дэн, безусловно, чувствовал это, но приписывал ее волнение предсвадебной лихорадке.
— Дерек, наверное, говорил тебе, что мы развелись с Долорес по моей вине?
— Да, но я не придала этому значения.
— А зря. Дерек — скептик, но реалистично смотрит на жизнь. В его словах сквозят сарказм и ирония, но он всегда говорит только правду — как о других, так и о себе. Так, однажды он очень верно заметил, что мы с ним похожи во многих отношениях, и с тех пор отец злится на него еще больше, чем раньше.
— Хватит, Дэн! — Почти прикрикнула она на него. В голосе ее послышались истерические нотки возмущения, гнева и ревности. — Мы ведь договорились оставить прошлое в прошлом и провести сегодняшний вечер вдвоем. А вместо этого сидим тут и говорим о Дереке, о Долорес, о чем и о ком угодно, точно на приеме у психоаналитика.
Мужчина весело рассмеялся, понимая, что Джес права.
— Перестань смеяться, Дэн! Я серьезно говорю! — Тоже засмеялась женщина и ткнула его маленькими кулачками в грудь.
— Вот уж точно! — Отозвался он, поднимаясь с дивана. — Может, выпьем вина? — Он подошел к бару и достал бутылку.
— Нет, давай лучше спустимся к пляжу. Сегодня такая чудесная ночь!..
Пока они разговаривали, совсем стемнело. На темно-синем куполе неба зажглись звезды. Луна была такой огромной. Она висела над океаном, точно фонарь, а волны Тихого океана перекатывались, разливая по своей поверхности частички жидких алмазов. Кругом было тихо и спокойно.
— У меня есть идея! — Вскинулся Дэн. — Давай совместим приятное с приятным: возьмем бутылку вина и выпьем ее на пляже.
— Что ж, я согласна, — сказала Джессика. — Идем?..
Афины
А в Афинах солнечное утро было в самом разгаре, и Клер давно уже умчалась на работу. Она не сказала Дереку, где работает, ибо знала, что он начнет подтрунивать над ней по этому поводу. Прошло три дня с момента их знаменательной встречи, оставалось еще три до отъезда Дерека. Клер почти надеялась на то, что он скоро уедет в Лос-Анджелес, не подозревая ничего о его грандиозных планах на ее счет. Ей это было не нужно. Она узнала о Дэне все, что хотела, — Дэн женится через три дня. В сущности, ее это мало касалось. Теперь. Она жила своей жизнью, у него была своя. Уж Дэн-то точно не думал о ней, его мысли были полны невестой. А значит, нужно работать и жить дальше; вернее, пытаться это делать. Дерек же был всего лишь видением из прошлого, которое исчезнет так же внезапно, как появилось. Вот только пока видение это было очень настойчивым, чем несказанно удивляло Клер. Ее не покидало смутное ощущение, что Дерек очень изменился. Хотя, собственно, что в этом такого предосудительного? Все люди когда-нибудь меняются по той или иной причине, да и времени прошло предостаточно с тех пор, как они виделись последний раз. Но почему это ее так волнует, даже не волнует, а скорее, пугает? Клер действительно от всей души желала, чтобы Дерек побыстрее уехал. Не оттого что не любила его. Определенные чувства она к нему испытывала — все-таки он пытался помочь ей отомстить Дэну или вернуть его. Вероятно, сейчас уже Клер не могла сказать точно, чего она больше хотела — отомстить Дэну или вернуть его. Кажется, прошло достаточно времени, чтобы чувства притупились, и затихла боль обиды. Теперь ее занимал Дерек. Порой его поведение озадачивало женщину.
Странно, но он будто вознамерился вернуть ее. Нет, он не смахивал на безумно влюбленного человека; уж она-то знала таких мужчин великое множество. В некоторых отношениях Дерек стал сдержаннее. Исчезла его обычная дерзость, бесшабашность; их место заняла рассудительность, и если бы Дерек был старше лет на двадцать самого себя, Клер сказала бы, что он стал мудрым. Вполне вероятно, что его опрометчивые, почти безумные поступки многому его научили.
Клер вздохнула и отправилась на кухню, где обычно любили скоротать время и посплетничать служанки. Однако ее остановил звонок телефона, стоявшего в гостиной на журнальном столике, и она остановилась, чтобы ответить.
— Здравствуйте! Дом Романо Димириса.
— Доброе утро, Клер! Как дела?
