— У тебя сейчас есть кто-нибудь? — спросила Ксюша, повинуясь порыву.
Ярик усмехнулся и покачал головой.
— Работа у меня есть, Ксюш.
— Трудоголик, — она улыбнулась, сглаживая резковатый тон. — Дай угадаю: отсюда сразу в Управу поедешь?
— Нет, сначала подброшу тебя до дома, — Зарецкий отступил на шаг от парапета и мельком взглянул на часы. — Опционально можно где-нибудь позавтракать.
— А давай, — решила Ксюша. — Чего на дежурство голодным тащиться, правда?
— Ага… Насчёт дежурств предложение в силе, — напомнил Ярик. Говорил он без тревоги в голосе, но, похоже, всё ещё беспокоился.
— Нет уж, — твёрдо сказала Ксюша. — Иначе получится, что я не выдержала.
Она лихо повернулась на каблуках и первой зашагала прочь. Пахнущий свежестью ветерок ласково дышал ей в лицо.
XXVIII. Дамы в беде
Поверх обычного рабочего беспорядка Старова ждал аккуратно надрезанный конверт. На прилепленной к нему ярко-синей бумажке значилось лаконичное «Полюбуйся». Мишка потянулся было к интригующему посланию, но вовремя вспомнил, что сначала надо уделить внимание коллегам.
— Жаркий нынче денёк, — сообщил Макс под шум разгулявшегося к полудню ливня. — Семь вызовов, и это ещё четыре мы надзору сплавили! Гуляет московская дохлятина.
— Кончится это когда-нибудь? — тоскливо спросила Ксюша, глядя в окно.
— В ближайшие два часа дождь не прекратится, — виновато сказал Андрей, сверившись с телефоном.
Снаружи согласно заворчал гром. Тимофеева вздохнула, сдёрнула с подоконника мокрый зонт и рывком его сложила, окропив всё вокруг холодной дождевой водой.
— Тогда надо ехать домой, — заключила Оксана. — Миш, мы текучку не до конца разобрали, это вам в наследство.
— Ага, — Старов безропотно забрал у неё бумаги. — А здесь как дела? Спокойно всё?
— Без понятия. Шеф где-то бегает, — Ксюша, не скрывая отвращения, набросила на плечи насквозь пропитанный влагой плащик. — Пошли, Макс, подвезу до дома.
— А покурить?
— Потом покуришь, фумигатор.
Некрасов красноречиво пожал плечами и, схватив куртку, унёсся следом за ней. В кабинете мигом стало тихо и как-то пусто. Мишка плюхнулся в кресло и взялся за конверт; предоставленный сам себе Андрей улизнул набрать лейку. Должно быть, переживал, что в такой ливень цветку обидно стоять сухим.
На конверте красовался прямоугольный чернильный оттиск, сообщавший, что содержимое проверено отделом обеспечения безопасности. Отметок об изъятии чего-либо Старов не нашёл. Бумага внутри была всего одна; куцый текст, втиснутый между горделивой, украшенной гербом шапкой на половину листа и синими кругляшами официальных печатей, сухо сообщал, что по направленному запросу никаких данных не найдено. Мишка не сразу понял, о каком именно запросе идёт речь, а когда вспомнил, вздохнул и пожал плечами. Будь владелец злосчастного медальона хоть опаснейшим нелегалом с зашкаливающей категорией, найти его теперь почти нереально. Если Ярик так уж хотел вычислить личность загадочного обитателя метро, надо было озаботиться и оставить на память хоть какую-нибудь тряпочку, а не выжигать к чёртовой матери весь вентиляционный коридор. Этой светлой мыслью Мишка и поделился с приятелем, немедленно получив в ответ сердитое: «Мне было несколько не до того».
— Справедливо, — буркнул Старов себе под нос, откладывая в сторону бесполезный лист.
— Что справедливо? — Андрей протиснулся в дверь и торжественно пронёс через кабинет наполненную до краёв лейку.
— Да это я так, — Мишка рассеянно взлохматил волосы, всё ещё влажноватые после пробежки от машины до крыльца. — Ответ вон пришёл по отпечаткам с медальона, не нашли нифига.
— Ой! — Бармин аж подскочил, пролив на тропического питомца лишнюю порцию студёной водопроводной воды. — А я же тебе забыл сказать про надпись! Позавчера ещё принёс, но что-то всё дела…
— Ты расшифровал, что ли? — уважительно спросил Старов, наблюдая, как коллега лихорадочно роется в ящике стола.
— Конечно! — Андрюха вытащил на свет сложенный вчетверо тетрадный лист и рванул докладываться. — Вот, смотри. Это никакой не язык, а просто тайнопись. Слова все русские, только кое-где с ошибками написаны…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мишка послушно вгляделся в ряды добросовестно зарисованных букв. Что-то знакомое они напоминали, но слишком уж отдалённо. Не то руны, не то клинопись, не то готический шрифт. Под каждым значком Андрюха добросовестно подписал соответствующую кириллическую букву, но в целом выходила какая-то нечитаемая околесица.
— Почему тут мягкий знак? — спросил Старов, отчаявшись понять, что здесь углядел Бармин.
— Это ерь, — сообщил Андрей, пробудив в Мишкиной душе детсадовское желание ответить нецензурной рифмой. — Так раньше писали. Просто современный русский не очень подходил, поэтому я взял за основу орфографию тринадцатого века…
— Андрюх, не пойму же всё равно, — Мишка виновато улыбнулся. — Что тут написано?
— Ну, если примерно перевести на современный, то «сделано силы и крепости ради, кто наденет, того пусть не тронет…» А вот это слово не очень уверен, — Андрей ткнул пальцем в сгрудившиеся значки. — Если по буквам сопоставлять, то получается «се-ма-ра», но я не придумал, что это может быть такое.
— Что-нибудь нехорошее, — предположил Старов. — Болячка какая-то.
— Я тоже так думаю, — серьёзно кивнул Бармин. — Это заклинание. Надпись длинная, трудов колдун много вложил. Сильная, наверное, штука.
— Теперь не узнаем уже, — вздохнул Мишка. Где же, кроме самого медальона, он встречал похожие остроконечные буквы? Пока в архивах рылся, что ли? — А что за алфавит-то?
— Придуманный, — ответил Андрей, но не очень уверенно. — Я таких не видел раньше.
— А мне почему-то кажется, что я видел, — признался Старов. — Бред, да?
— Может, и нет, — дипломатично возразил Бармин. — Ты попробуй вспомнить, вдруг получится?
Мишка честно задумался, но был немедленно сбит с толку появившимся в дверях шефом. За плечом Верховского маячила Ира с ноутбуком в руках; видимо, начальнику приспичило допрашивать кого-то важного.
— Михаил, — шеф пожал подчинённым руки и окинул неодобрительным взглядом хаос на Мишкином столе, — есть у меня кое-что про твою душу. Зайди.
Старов покорно проследовал за Верховским в логово. Начальник жестом велел ему сесть и сам устроился напротив. Перед Мишкиным носом лег фрагмент карты с обозначенной точкой и подписанным адресом.
— Наш друг паразит решил напомнить о себе, — сообщил шеф. — Позавчера. Похоже, перебрался в Беляево.
— В Беляево? — озадаченно переспросил Мишка.
— Да. Это тебе говорит о чём-то?
— Ну, нет, — Старов запустил пятерню в волосы. — Он как будто куда-то пробирается. Перово, Текстильщики, Южный Порт, потом, по-моему, была Котловка…
— На юге Москвы живёт много одарённых, — заметил начальник. — Кормовая база просто отличная.
— Может быть, — не стал спорить Мишка.
— Сейчас, конечно, уже почти бесполезно, — задумчиво произнёс Александр Михайлович, созерцая карту, — но я всё же хотел бы, чтобы ты сам съездил на место. Заодно и с заявительницей поговоришь.
— Опять женщина?
— Именно. Контактные данные здесь, — шеф протянул Мишке ещё один лист. — Собственно, это показания, которыми безопасность сочла нужным с нами поделиться.
— Я зайду к Викентьеву.
— Это более чем нежелательно, — сухо бросил Верховский. — Если ты помнишь, я пару недель назад предупреждал о возможных проблемах.
— Да ну, не сейчас же! — искренне возмутился Мишка и тут же озадаченно примолк под тяжёлым начальственным взглядом.
— Сейчас, — с нажимом сказал Александр Михайлович. — Коллеги выражали крайнюю степень заинтересованности в общении с тобой. Я отказал.
— И Евгений Валерьевич смирился?
— О да, — шеф сумрачно хмыкнул. — У него уже случился показательный прецедент.
Вон оно как. Мишка рассеянно потёр подбородок, вперившись в бумаги невидящим взглядом. Викентьев, конечно, себе на уме, но с ребятами из его группы Старов неплохо ладил. Теперь, выходит, дружба врозь…
