— Вот что, — постановил Старов. — Ты, Андрюх, сейчас на такси в Управу, греться и докладываться шефу. А я ещё скатаюсь по одному делу, Михалыч просил.
— Прекрасно, — одобрил Ярик. — Ну, по местам! Не одному же тебе спасать прекрасных дам…
Мишка, не удержавшись, приласкал коллегу крепким словцом. Вышло неожиданно зло. Зарецкий выразительно поднял брови, но ничего не сказал. После такого оставалось только ретироваться. Дождь не усиливался, но и стихать не спешил; за мечущимися по стеклу дворниками стелилась сплошная серая мгла. Старов и рад был, что всё внимание отбирала дорога. На коллегу он вызверился зря, хоть тот и язва. Мишка признавал за собой некоторое тугодумство, но сегодня вышло прямо-таки двусмысленно. Или, наоборот, недвусмысленно… Девушка и впрямь симпатичная, даже странно, что до сих пор Старов её нигде не замечал. Впрочем, куда он выбирается из кабинета, если не считать вызовы? Виварий да безопасность; и там, и там красивые девушки в дефиците. А вообще — какая разница! Надо про паразита думать, про неведомого охотника за нежитью, про саму нежить, в конце концов! Мишка сердито крутанул руль, сворачивая в проулок. Сначала к потерпевшей, а потом на место происшествия, или наоборот? Ярик говорит, что люди важнее обстоятельств; Мишка не всегда с ним соглашался, но сейчас, похоже, так оно и есть. Улицу уже сто раз успели убрать, а женщина, может быть, вспомнит что-нибудь интересное.
— Я и не поняла сначала, — дама средних лет, бледная и осунувшаяся, сцепила на колене натруженные пальцы. — Думала, грабитель или… Хотя кому я уже нужна, — она слабо улыбнулась. — Толком и не рассмотрела. Тёмненький вроде, невысокий. Это я потом уже заметила, когда его увозили.
— Увозили? — встрепенулся Мишка. В расписанной цветами чашечке соблазнительно исходил паром горячий чай, однако притрагиваться к нему контролёр не спешил. Сначала работа.
— Ну да, — женщина удивлённо вскинула брови. — Я вашему коллеге уже рассказывала. Паразита какие-то люди забрали, я думала, ваши.
— Кому он мог понадобиться? — пробормотал Старов. Если не правопорядок и не безопасность, то кто? А если коллеги, то какого чёрта было морочить голову Верховскому?
— Я не знаю, — отозвалась потерпевшая, приняв вопрос на свой счёт. — Но подоспели они вовремя, я почти уже сознание потеряла. Вот, больничный взяла, прихожу в себя…
— А как забрали? — не слишком вежливо перебил Мишка. — Ну, в смысле, корочку там предъявили, основание ареста озвучили?
— Нет. Просто скрутили — и в машину. Машина белая, обычная… Номер не рассмотрела.
— Н-да, — глубокомысленно промычал Старов и взлохматил почти высохшие волосы. Ни паразит, ни его таинственные похитители симпатии не вызывали, но хуже всего была правота шефа насчёт соседей по Управе.
XXIX. Очертя голову
— Если туда дальше топать, — обстоятельно изложил Макс, щурясь на солнце, едва миновавшее зенит, — можем до Воробьёвых дойти. Хочешь на смотровую?
— Далековато, — с сомнением отозвалась Ира. — Ты не устанешь? Ещё же дежурить…
Некрасов, рисуясь, пренебрежительно хохотнул.
— Кто устанет, я? Да я вообще бесконечно ходить могу.
— Тогда пойдём, — решила спутница и очаровательно улыбнулась. — Так что в итоге с той ведьмой? Нашли ей кольцо?
— Терпение, всё будет, — Макс широко ухмыльнулся. — Короче, Костик решил, что его кто-то из родни спёр, типа проще будет вступить во владение…
При упоминании Чернова Ира немного сникла. Макс учёл и, повествуя о том, как расспрашивали многочисленное старухино семейство, сварливого коллегу старался не упоминать. Рассказывать приходилось вполголоса: по случаю выходного, удачно совпавшего с хорошей погодой, народу в парк набилось до отказа. Некрасову это было на руку, потому что можно было держаться поближе к прелестной спутнице. Обниматься он, правда, пока не лез. Ира вела себя дружелюбно, но как-то слишком уж сдержанно, как провинциальная первокурсница. Макс правила игры принял и вовсю развлекал даму пустопорожней беседой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну и вот, приезжаю я, весь из себя стажёр, в эти палаты белокаменные, — он рассеянно полез за сигаретами, щёлкнул зажигалкой и спохватился: — Ты не против?
— Да нет, я привычная, — Ира пожала плечами и пояснила: — У меня папа курит.
— Вот и отлично, — Макс, соблюдая приличия и седьмую статью, помучился с зажигалкой и закурил. — Стою, значит, на пороге, воняю электричкой, а там натуральный Версаль! На полы наступать страшно, по потолкам лепнина, люстра на полкомнаты свисает, ваз понатыкано в каждом углу… Короче, видно, что колечко это копеечное вообще нафиг никому не сдалось, но бабка-то принципиальная!
— Может, это была память, — мечтательно предположила Ира. — О прекрасной молодости.
— Жадность это была, — фыркнул Макс. — Там целая армия детей и внуков собралась, все злющие, все друг на друга думают, потому что каждый клялся, что штучка не у него, и заодно сдал по два-три родственника. Бабка надо всем этим восседает, то ли тащится, то ли бесится, фиг пойми. Дом весь каким-то антикварным хламом завален, коты по этажам стадами маршируют… Короче, лучший способ что-то найти — сжечь всё к чертям и потом из пепла выкопать, что осталось заговорённого.
— Так это коты заиграли? — улыбнулась Ира. До чего мило она это делает! Любую чушь станешь нести, просто чтобы полюбоваться.
— Коты — они такие, они могут. Мороженого хочешь? — предложил Макс, завидев впереди бело-розовый киоск.
— Можно.
Заплатив втридорога, Макс разжился двумя эскимо. Чувствовать себя щедрым было приятно, немножко впасть в детство — тоже, особенно в такую жару. На набережной, в отличие от обманчиво тенистых аллей, хотя бы дул ветерок. По реке деловито прополз мимо очередной теплоходик; вот уж откуда любоваться городскими красотами комфортно и прохладно!
— Они же тут где-то причаливают, — осенило Макса. — Прокатимся?
— Мы же решили идти до смотровой? — с сомнением протянула Ира.
— Какая разница? С речки тоже живописно, — пожал плечами Некрасов и, понизив голос, прибавил: — Водяных тут нет, не бойся.
— Я и не боюсь. Просто как-то уже настроилась гулять…
Макс с сомнением оглядел её босоножки на каблучках и наверняка не слишком удобную для ходьбы юбку, но мужественно промолчал. Не хотим кататься — ну и не надо, в другой раз успеется. В этом даже есть что-то очаровательное; прежние Максовы пассии без раздумий соглашались на любые попытки их побаловать, в том числе предпринятые исключительно из вежливости.
— Ты на котах остановился, — напомнила Ира.
— Я остановился на очевидном крахе своей карьеры, — с готовностью подхватил Макс. — Это семейство уже весь магконтроль достало вусмерть, никто не хотел с ними связываться, ну Верховский меня к ним и выпихнул под угрозой выкинуть со стажировки. Стою я, значит, осматриваю всё это великолепие и думаю, за что бы такое ухватиться, до чего ребята не додумались…
— А они не додумались?
— Ну, очевидно, нет, раз до тех пор не распутали, — важно заметил Макс. — Хотя, по-моему, им тупо влом было этим заниматься. Я Мишку с Яриком имею в виду, Костя-то всё цеплялся за идею с роднёй.
На прелестном личике спутницы мелькнуло и пропало злорадство. Крепко же Чернов её достал! Не то чтобы Макс по этому поводу совсем ничего не предпринимал; с Костей он как-то поговорить пытался, но стал бы без пяти минут замначальника отдела слушать каких-то там вчерашних стажёров…
— Ну и вот, — бестолково брякнул Макс, лишь бы заполнить повисшее молчание. — Заговариваю им зубы и думаю, как ребята учили: что я точно знаю и что можно с этим сделать?
— Ой, подожди, дай я попробую! — воодушевилась Ира. — Она же кольцо просто потеряла, да? В смысле, если оно такое бесполезное и никому не нужное…
— Вот и я так решил, — кивнул Некрасов. — Колечко-то — тьфу, в любом салончике такие продают. Знаешь, которые на спонтанные сглазы реагируют? Типа наших штучек, — он, рисуясь, коснулся проколотой брови, — только совсем слабенькие.
