— Опять на отчёт? — зевнул Ярик.
— Нет, давай на смену четырнадцатого, — решил Мишка. — Если проиграешь, махнёмся дежурствами. Хочу Макса с днём рождения поздравить.
— Кто ж тебе мешает? — Зарецкий пожал плечами. — На смену так на смену. Андрюха не участвует.
Бармин не возражал. Он вообще не слишком любил самостоятельно работать на полевых, особенно в таких вот случаях. Нежить успела благополучно разбежаться далеко за пределы радиуса действия надзорского амулета-манка; высвистать её через бирки не вышло, и пришлось глушить дамочек по одной, выслеживая по всему парку. Тем не менее, по прошествии двух часов Андрей записал-таки на свой счёт трёх шишиг, хоть и чуть не заблудился в процессе отлова. Старов всё равно его похвалил.
— Сколько их тут вообще? — уточил Мишка, оглядывая усаженных в ровный ряд когтистых дамочек.
— По отчётам… надзора… двадцать две… штуки, — тяжело дыша, сообщил раскрасневшийся Андрей. Он даже стянул с головы капюшон и мок под дождём, кажется, с удовольствием.
Старов утёр пот со лба и пересчитал слабо светящиеся серебряным, золотистым и лиловым недовольные кульки. Три Андрюхиных, восемь — Зарецкого и целый десяток Мишкиных, считая самую первую и самую наглую. Выходит, смену он выиграл.
— А ну тихо там! — прикрикнул Старов и показал кулак особо ретивой шишиге. Нежить бросила дёргать управскую бирку и зло зашипела. — Сами виноваты. Чего в загоне не сиделось?
— Мы и с-с-сидели, — каркнула одна из пленниц, на редкость упитанная. — Нас-с-с прогнали.
— Кто? — тут же насторожился Старов, осторожно трогая пальцем разогревшуюся цепочку.
Шишиги беспокойно завозились, заставляя нити сетей тревожно переливаться.
— Да кто ш-ш-ш его разберёт…
— Мы таких боимс-с-ся…
— С-с-жечь грозил…
— А вы защ-щ-щиту обещ-щ-щали…
Мишка шикнул на развоевавшуюся нежить. Что б им такое сказать, чтобы не подорвать авторитет Управы? Не ровен час, обидятся, примутся дурить, и вместо неведомого энтузиаста придётся их ликвидировать уже магконтролю. Старов открыл было рот, намереваясь толкнуть суровую речь, когда где-то неподалёку раздался рассерженный визг. Несомненно, последняя шишига только что распрощалась со свободой.
— Гляньте, ребят, какая красотка, — восхищённо предложил вынырнувший из зарослей Ярик. Он держал за шкирку здоровенную, в половину его роста, лохматую шишигу; добыча отчаянно сучила в воздухе длинными суставчатыми конечностями, ругалась последними словами и пыталась доплюнуть до своего пленителя. — Полчаса гонял!
— А-а-ах ты, гадина! — заверещала красотка и попыталась царапнуть державшую её руку. Зарецкий невежливо встряхнул пленницу, вызвав новый поток проклятий на свою голову. — Чтоб тебе с-с-смертью нечистой сдохнуть, с-с-сволочь, чтоб с-с-сгинуть так, чтоб не наш-ш-шли никогда! Погань, дрянь лживая, проклятый во…
— Ну хорош, — Ярик строго глянул на шишигу. Та продолжала разевать рот, однако ни звука из зубастой пасти больше не вылетало. — Последняя, что ли?
— Ага, — Старов довольно хохотнул. — Не складывается у тебя с дамами.
— Не то слово, — Зарецкий широко ухмыльнулся, спеленал добычу сетью и усадил на середину лужайки, подальше от заволновавшихся товарок. — Без меня, стало быть, отмечать будете?
— Нехорошо получается, — огорчился Андрей. — Слава, а давай Костю попросим поменяться? Он же всё равно не пойдёт…
— Не-а, я не самоубийца, — Ярик оглядел результаты трудов и засучил мокрые рукава. — Ну что, девушки, поехали домой?
— Не хотим! — тут же заголосила толстенькая; её поддержали несколько соседок. Отсаженная в сторону красотка вопить не могла, но всем своим видом выражала солидарность. — Не пойдём! Покуда того не прогоните…
— У них там какой-то самозваный контролёр орудует, — пояснил Мишка приятелю, повысив голос. — Говорят, перебить их пытался.
— Ага. Я его видел, — огорошил его Ярик. — Издалека, правда. Мужик в годах, примерно моего роста, седоватый такой. Заметил меня и удрал.
— С концами? — уныло спросил Мишка и получил в ответ кивок. — Блин, как так-то… А это ещё как понимать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Красотка вдруг гордо выпрямилась, насколько позволяли магические путы, и обвиняюще простёрла когтистую лапу в сторону Зарецкого. Остальные шишиги испуганно притихли и, сколько смогли, отодвинулись подальше от озадаченного Ярика. Похоже, самая большая считалась у них главной и обладала непререкаемым авторитетом.
— Уважаемая, — серьёзно сказал Зарецкий, обращаясь к своей добыче, — вашу личную неприязнь я понимаю, но к инциденту не имею никакого отношения. Хотите, поклянусь?
Шишига испуганно отпрянула. Мишка растерянно поскрёб в затылке.
— Слав, это чего такое?
— Чёрт знает, — коллега выглядел не менее оторопевшим. — Клевета, очевидно. Мне-то на кой ляд из-за шишиг с надзором скандалить?
И верно, пара десятков не слишком опасных лесных обитателей против масштабного разбирательства между отделами — такой себе размен, совсем не в духе рассудительного Зарецкого. Нежить, конечно, врать не способна, но вполне умеет добросовестно заблуждаться или виртуозно хитрить. Подумаешь, лапой она ткнула, мало ли, что там в дохлых мозгах творится?
— А вы не помните, как выглядел… Ой! — Бармин, не договорив, схватился за цепочку.
— Как выглядел нападавший? — подхватил Мишка, правда, без особой надежды. Известное дело, люди для нежити на одно лицо.
Лесные дамочки неуверенно загудели. Ярик задумчиво накручивал на палец мокрую прядь волос. Если нежить с кем-то его перепутала, это говорит лишь о том, что у самозванца с высокой долей вероятности две руки, две ноги и магический дар.
— Шишиги чуют способности? — вполголоса спросил Мишка. — В смысле, если они решили, что ты — это он…
— Ага, я тоже об этом подумал, — кивнул Ярик и, повысив голос, обратился к пленницам: — Ну что, не вспомнили?
— Тот вроде с-с-старый был, — с сомнением протянула толстая шишига и недовольно тронула пульсирующую серебряную нить. — Отпус-с-стите, а?
— Сначала информация, — сурово сказал Мишка. — Что там у вас стряслось?
Красотка встрепенулась всем телом и демонстративно отвернулась. Ну, милая, нечего было нарываться — теперь целый час молчать будешь! Зато хоть понятно, с чего она так на Зарецкого взъелась. В силу недоступности самой уважаемой роль парламентёра окончательно взяла на себя толстушка; она без восторга оглядела притихших соплеменниц и уставилась на Мишку бледными глазами.
— А чаво с-с-стряслось, — проворчала она. — Явился и ну огнём размахивать. Забор наш-ш-ш разломал. Мы и с-с-сбежали.
Несколько шишиг помоложе согласно закивали. Сама невинность, оскорблённая в лучших чувствах. Здоровенная дождевая капля шлёпнулась Мишке на нос, заставив поёжиться; Старов успел уже поостыть после беготни.
— Домой вы в любом случае поедете, — решительно заявил Ярик. — Забор починим, следящие чары поставим. Никто вас тут не тронет. Если снова этого типа увидите, постарайтесь запомнить.
Нежить принялась обречённо переглядываться. С Андрюхой шишиги ещё поспорили бы, но старшие офицеры им не по зубам. Мишка вытащил из кармана телефон — на экран тут же упало несколько крупных капель — и сверился со временем. Из-за непогоды весь день казалось, что уже вечер, а он ещё и не думал наступать.
— Я тут закончу, — Зарецкий поправил ворот вымокшей насквозь лёгкой рубашки. — Подожду, пока чары спадут, побеседую с этой…
— У тебя же выходной, — укоризненно напомнил Мишка. Честно говоря, он рад был бы сгрузить с себя нудные труды, но выходило слишком уж несправедливо.
— А, всё равно делать нечего, — отмахнулся Ярик. — Давайте, ребят, в Управу, чтоб шеф не волновался.
— Куртку хоть возьми, а? — предложил, сдаваясь, Старов, сам промокший до нитки. — Я-то на машине…
— Лучше вон Андрюху чаем напои, — усмехнулся Зарецкий. — Или не чаем, ему же за руль не надо.
Бармин покраснел и залепетал про то, что не употребляет спиртного. Мишка с сомнением оглядел щуплую фигурку в бесформенном дождевике. Парню и впрямь нужно в тепло, не то захворает, с его-то здоровьем…
