Модифицированные истребители внешне были похожи на МиГ-15, но с улучшенной аэродинамикой, новой пушкой с увеличенным боезапасом и, главное, с другими двигателями повышенной тяги – ВК-1А. Эти самолеты обладали несколько большей скоростью, высотностью и дальностью полета. Все это якобы долгое время держалось от китайцев в тайне. Трудно поверить, но Урвачев утверждал, что на двигателях их самолетов стояли пиропатроны, которые летчик должен был подорвать нажатием специальной кнопки в кабине в случае угрозы попадания этого двигателя в чужие руки.
Косвенно это подтверждает рассказ летчика 913-го иап Ивана Карпова, который после боя приземлился на горящем МиГе: «На рулежке я уже не выдержал жара пламени и на ходу выпрыгнул из самолета на бетонку <…>. Самолет запылал. Китайцы бросились его тушить, но я не допустил их к самолету, так как там был двигатель ВК-1А».
Тем не менее китайцы, видимо, что-то заподозрили. Урвачев рассказывал, как однажды на стоянке к нему подошел китайский летчик с просьбой посмотреть самолет.
– Смотри.
Обойдя и внимательно осмотрев самолет, китаец достал из кармана веревочку и тщательно измерил диаметр сопла двигателя, сделав в нужном месте на веревочке узелок. Летчик рассмеялся:
– Ну что, зад у моего такой же, как у твоего?
– А почему так быстро летаешь?
– Больше тренируйся – так же будешь летать.
Но вскоре и китайские авиачасти были перевооружены на МиГ-15 бис.
В перерыве между облетом самолетов облет района базирования:
«23.07.52, Миг-15, перелет по маршруту парой Аньшань – Хайген – Ланьшань-Гуань – Мукден – Аньшань».
Дивизии предыдущего состава корпуса, неся потери в боях или из-за болезней, не успевали пополняться за счет летчиков, прибывающих для этого из Советского Союза. Поэтому по приказу командования в дивизиях новой смены был «дополнительный» летный состав. Так, в 32-й иад при штате 90 экипажей фактически, с учетом «дополнительных», было 124 летчика, но из них с боевым опытом всего 49 пилотов.
При этом летный состав имел явно недостаточную не только боевую, но и летную подготовку. Исследователи отмечают: «Налет на реактивной технике летчиков 32-й иад был в среднем до 20 часов, так как дивизия получила реактивную технику только весной 1951 года и еще слабо была подготовлена к боям». Для сравнения – летчики, которых сменила 32-я иад, начиная боевые действия, имели налет 50–60 часов, то есть в 2 раза больше, что тоже считалось недостаточным. В соответствии с летной книжкой Урвачева его налет на реактивных самолетах был не намного больше – около 30 часов.
А командир эскадрильи 913-го иап капитан Семен Федорец вспоминал, что он сбил американца, который «в сравнении с другими американскими летчиками считался молодым. Выполнял 21-й боевой вылет. И на «Сейбрах» имел налет 650 часов. Это, кстати, в 10 раз больше в сравнении с налетом наших летчиков на МиГ-15».
В связи с этим командование корпуса до начала боевых действий дало время дивизии для усиленной тренировки пилотов и ввода их в бой. С этой целью летчик-инспектор Урвачев в период с 24 июля до 8 сентября «мотался» на МиГ-15, УТИ МиГ-15 и Як-11 между аэродромами базирования полков Мукден и Аньшань, на которых выполнял с летным составом провозные и инструкторские полеты. В этот период он летал также на групповую слетанность, проводил учебные воздушные бои, совершал учебно-тренировочные полеты, в том числе ночью, и вылетал на разведку погоды.
В результате за месяц после прибытия в Китай Урвачев более чем в полтора раза увеличил свой налет на реактивных самолетах, который, однако, все еще оставался явно недостаточным – 48 часов.
Первым в дивизии совершил облет района боевых действий с аэродрома Аньшань 913-й полк, а с аэродрома Аньдун – 3-я эскадрилья 224-го полка, укомплектованная бывшими летчиками 147-й иад и, в их числе, 34-го полка. Подполковник Урвачев вылетел вместе со своими бывшими однополчанами:
«20.08.52, МиГ-15. Маршрут в составе авиаэскадрильи – облет района боевых действий, 2 полета, 2 часа».
Основные объекты, которые прикрывали истребители 64-го корпуса помимо ГЭС Супхун и мостов на реке Ялуцзян, располагались к югу от нее, в глубь территории Кореи. Этот район на северо-западе Кореи размером примерно 100 на 100 км, примыкавший к берегу Желтого моря, американцы называли «Аллеей МиГов», куда МиГи приходили из-за реки Ялуцзян. Георгий Урвачев, несмотря на полное отсутствие музыкального слуха, иногда напевал на мотив известной дворовой песенки «В Кейптаунском порту»:
КП не слушали,Приказ нарушилиИ баки сбросилиНа Ялуцзян…
На вопрос, что это значит, пояснил: «Мы в Корее летали с подвесными топливными баками, которые сбрасывали при встрече с американцами».
О секретности участия советских летчиков в войне в Корее
Американцы действовали в Корее на основании решения Совета Безопасности ООН, постоянным членом которого был Советский Союз. Поэтому советское участие в конфликте тщательно скрывалось.
Китайцы не были членами ООН, и тем не менее в Корее воевала якобы не кадровая Народно-освободительная армия Китая, а некие китайские народные добровольцы, под видом которых в Корее были и советские летчики, одетые в соответствующую форму: кепи, китель и брюки, заправленные в красные сапоги. Знаков различия у них не было, так же как у китайцев, у которых вместо этого на груди были нашивки с написанными иероглифами их воинскими званиями и фамилиями. Это было причиной казуса, случившегося на одном из совместных с китайскими авиаторами банкетов.
Как обычно, на нем в роли официантов выступали солдаты, которые, так же как и все другие китайцы, независимо от возраста, на взгляд советских летчиков, были на одно лицо – круглолицые и узкоглазые. Одного из них, проходившего мимо, сидящие за столом летчики попросили что-то принести. «Официант» быстро выполнил заказ и тут же получил новый. Заметивший это советский переводчик бросился к летчикам: «Товарищи, что вы делаете, ведь это командир китайской дивизии, генерал!» На последовавшие извинения «сталинских соколов» генерал, широко улыбаясь, сказал, что с удовольствием окажет эту услугу советским товарищам, старшим братьям китайского народа.
Поскольку у советских летчиков не было и нашивок, как у китайцев, а их документы были надежно упрятаны в штабные сейфы, им в конце концов выдали другие документы – пропуска на китайском языке. При этом по приказу командования полагалось «каждому офицеру присвоить условную китайскую фамилию», которая вписывалась в этот пропуск. Конечно, летчики не знали, что означают в нем иероглифы, но Урвачев утверждал, что он был китайским народным добровольцем У Ван Чоном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
