Много лет спустя действие этой песни было перенесено во Вьетнам.
Урвачев рассказывал, что, при всей лукавости секретного режима участия советских летчиков в Корейской войне, сохранение его для некоторых кончилось плохо. Так, один их летчик был сбит, катапультировался и приземлился в тылу у «наших» китайцев, но попал в руки южнокорейских «партизан», и они сразу потащили его на юг через фронт за 38-ю параллель. Чтобы в соответствии с упоминавшимся приказом Сталина предотвратить попадание советского летчика к американцам, китайцы сняли с фронта пехотную дивизию, которая плотно окружила южнокорейцев. Однако они зарезали летчика и сами были уничтожены.
В другой раз из-за этой секретности пострадал американский пилот. Он атаковал заходившего на посадку летчика из 32-й дивизии, грузинская фамилия которого забылась. Грузин, обнаружив, что его атакуют, выпустил тормозные щитки, и американец проскочил вперед, оказавшись перед пушками МиГа, которыми его пилот незамедлительно воспользовался. Катапультировавшись, американец приземлился в расположении нашего авиаполка. Однако, как это было заведено, в плен его взяли китайцы, которые стояли на том же аэродроме.
Китайцы обычно допрашивали сбитых американских пилотов, материалы допроса передавали советскому командованию, а американцев отправляли в лагерь для военнопленных. Однако в этот раз на запрос о результатах допроса сбитого американца было сообщено, что его после пленения сразу расстреляли без допроса. На вопрос «Почему?!» китайцы ответили: «Потому что он видел советских товарищей».
Возможно, это легенда, которую пересказал Урвачев, потому что известна похожая, но менее «кровавая» история. В соответствии с ней 7 апреля 1953 г. бывший летчик 34-го полка старший лейтенант Григорий Берелидзе над аэродромом Дапу сбил американского аса капитана Гарольда Фишера, имевшего десять побед. Китайцам, которые его допрашивали, американец сказал, что при пленении видел двух европейцев. В результате эти «европейцы» получили от командования взыскания за нарушение режима секретности, а Г. Фишера отправили не в лагерь, как других, а в одиночную камеру, где он просидел до конца войны и был отпущен.
Впрочем, учитывая, что над советскими аэродромами воздушные бои шли очень часто, а в 32-й иад был по крайней мере еще один грузин-летчик Василий Рочикашвили, погибший 9 марта 1953 г., возможно, рассказанное Урвачевым было в действительности. Тем более что обстоятельства боя в его рассказе несколько отличались от того, как описан бой, в котором был сбит Г. Фишер, и, кроме того, его сбили, когда Урвачев уже был в Союзе.
К сожалению, записи в его летной книжке не дают ясного представления о выполнявшейся летной работе. В разделе «Поденная запись летной работы» указывается «воздушный бой» без уточнения – учебный или реальный. Запись «вылет на боевые действия» или «в район боевых действий» – без указания задания и результатов его выполнения. В разделе «Боевое применение» также не ясно, какие из выполняемых заданий являются боевыми, а какие – учебными.
В августе две истребительные авиационные дивизии, подлежавшие замене, еще оставались на месте, помогая вновь прибывшим подготовиться к началу боевых действий. Кстати, в состав 97-й дивизии, которую сменяла 32-я, входил бывший «придворный и парадный» 16-й полк, сформированный и стоявший в Люберцах вместе с 34-м иап, в котором младший лейтенант Урвачев до войны начинал службу.
В опубликованном описании одного из воздушных боев летчиков этого полка, который они провели 13 апреля 1952 г., автор настоящих записок увидел знакомую фамилию: «В этот день 8 экипажей 3-й авиаэскадрильи полка в районе Дээгуандонг на высоте 9000 м встретили 24 F-86. Первым противника обнаружил командир второго звена капитан Бойцов А. С. и, используя выгодное положение, атаковал противника. Пара капитана Бойцова с ведомым Щипаловым В. А. атаковала звено F-86, и капитан Бойцов с первой же атаки сбил его <…>. Остальные «Сейбры» не приняли боя и вышли в залив».
Так автор узнал, что в 16-м иап служил и воевал в Корее Василий Щипалов, который, согласно семейному преданию, познакомился с отцом автора Георгием Урвачевым в Китае, а вернувшись в Москву, они узнали, что женаты на двоюродных сестрах.
Щипалов, будучи старшим лейтенантом, за восемь месяцев воздушных боев в Корее был награжден двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды. А капитан Аркадий Бойцов, с которым он летал в паре, стал Героем Советского Союза.
После Кореи Щипалов командовал полком, был заместителем командира истребительной авиационной дивизии в Южной группе войск советских Вооруженных сил в Венгрии. Автор имел возможность хорошо узнать его после перевода в Главную инспекцию Минобороны СССР, когда они некоторое время вместе жили в одной комнате дома родителей автора в Люберцах, пока командование решало вопрос постоянного местожительства семьи Щипалова в Москве. Несмотря на долгие разговоры «обо всем», Василий Антонович, наверное, в силу секретности никогда не говорил о войне в Корее. Автор тогда не знал о его участии в этой войне, а он не вспоминал.
Об этом, уже после безвременной кончины Василия Антоновича в 1977 г., рассказывал его сын Владимир, который сам служил в истребительной авиации, затем в Главном штабе ВВС и Генеральном штабе. Кстати, по неизвестной ему причине том летной книжки его отца за период участия в Корейской войне отсутствует. Возможно, из-за того же, что и один из томов летной книжки отца автора, о чем уже было сказано.
Однажды Владимир, со слов своего отца, подробно, рисуя схемы, рассказал об одном из эпизодов, показывающем незаурядный уровень летного и боевого мастерства Василия Антоновича. Поведал он следующее.
«При боевых вылетах часто использовался строй «пеленг» звена, в котором самолеты один за другим встают за командиром, и каждый последующий самолет располагается левее (левый пеленг) или правее (правый пеленг) впереди идущего самолета. На самое опасное в случае атаки противника место в этом строю – замыкающим, поскольку он идет без прикрытия, командир эскадрильи майор Григорий Зенов постоянно ставил отца, который однажды не выдержал и обратился к нему:
– Почему я все время замыкающим? Собьют в конце концов.
Командир с ударением на первом слове ответил:
– Тебя – не собьют.
Тем не менее в одном из боев «Сейбры» отсекли МиГ отца от общего строя и, взяв в клещи: двое по бокам, один сзади и сверху, попытались вести его за 38-ю параллель, перекрывая пулеметными трассами попытки выхода из захвата. Однако отец, выполнив нескольких отвлекающих кренов, неожиданным и энергичным маневром – виражом со скольжением и разворотом на горке – вырвался из этих клещей. «Сейбры» остались в стороне и проскочили вперед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
