– И что, ее сразу… приобщают к новой вере?
Жрец притянул девушку себе, отбросил ее руки и развязал пояс. Полы халата разошлись, обнажив стройное тело. Девушка вскрикнула, из глаз полились слезы. Через мгновение халат упал под ноги, и моему взору предстала обнаженная девичья фигурка.
Жрец удовлетворенно окинул взглядом девушку и скинул свой халат, тоже оставшись голым.
Я шепнул:
– И это называется посвящением?
– Он ее не тронет. В смысле, не лишит девственности. Это жестокий обряд, но его проходят все жертвы. Они должны покориться мужской силе, мужчине. В этом заключается их служение богу. А потом в течение трех месяцев их научат настоящему искусству любви.
«Чем отличается храм от борделя? Там тоже хорошо готовят девок служить мужчине. Странно…»
Между тем жрец заставил девушку опуститься на толстый ковер, постеленный у дивана, и что-то приказал. Девушка, сильно зажмурив глаза, мотала головой.
Жрец что-то прошептал ей на ухо. Его напряженный, налитый кровью член коснулся сочных губ девушки. Та отвернула голову.
Антис негромко заметил:
– Можно, конечно, сначала обучить ее, убедить, что все испытания – часть древнего обряда. Тогда она перестанет бояться и с готовностью выполнит требования. Но самое главное в этом обряде – проверить готовность идти на жертву.
Я пожал плечами, последователей любвеобильного бога Явора очень много как в этом мире, так и моем. Только они об этом не догадываются, когда укладывают неопытных девочек в постель силой.
Внизу жрец положил руку на голову девчонке и погладил. Та замерла, не спуская глаз с члена. Потом неуверенно коснулась его рукой и тут же отдернула. Жрец властным голосом настаивал, продолжая гладить ее по волосам. Девчонка склонила голову, губы дотронулись до члена, рот открылся и принял плоть в себя. Жрец одобрительно прогудел, чуть подавшись вперед.
– Ну все, – сказал Антис. – Можно дальше не смотреть.
– А что с ней будет потом?
– Ничего. Придут женщины, умоют ее, успокоят и совершат обряд посвящения. А затем расскажут обо всем, что надо знать молодой послушнице храма. Через две недели обряд повторится, но это чисто символический акт. А через три месяца девушка будет участвовать в брачных играх.
Мы вышли в коридор, Антис повел меня дальше, на ходу рассказывая обо всех сложностях и нюансах брачных игр. У большой двустворчатой двери он остановился.
– Здесь начинаются испытания.
Он открыл дверь. У входа лежал огромный камень в виде прямоугольника. С одной стороны вбит крюк, к которому привязана веревка.
– Этот камень испытуемый должен дотащить до противоположной стены. Задание не для слабака.
– Да. – Я прикинул вес камня. Никак не меньше двухсот килограммов.
– А в дальнем конце дверь затянута сеткой. – Антис подвел меня к ней. – Только силач способен разорвать ее голыми руками.
Передо мной, загораживая проем двери, висела сеть. Ячейки мелкие, нить толщиной в полмиллиметра. Порвать такую можно только ножом, иначе изрежешь руки. Словно прочитав мои мысли, Антис добавил:
– Обычно испытуемые просто срывают сеть с петель, но иногда находятся богатыри, которые разрывают ее. Правда, – по губам скользнула усмешка, – после этого они становятся ни на что не годны, их руки покрываются ранами. Нам нужны не только сильные, но сообразительные победители.
– А что дальше?
– Дальше другие помещения. После того как претенденты пройдут в следующую комнату, каждый входит в свою дверь. Их ждут наши послушницы. Они дарят воинам наслаждение, но при этом лишают их силы. Нам хорошо известно, что после того как мужчина побыл с женщиной, он становится немного слабее на какое-то время. Затем следует взобраться по веревке наверх без помощи ног, пронести на плечах большой мешок с песком через длинный лаз. Потом надо вырвать с корнем куст репейника. Тем, кто преодолел эти испытания, придется вновь встретиться с послушницей и удовлетворить ее.
– Хм… после таких подвигов мало у кого останутся силы на утехи.
– Да, – кивнул Антис. – Поэтому только самые сильные отваживаются прийти сюда. Но и это еще не все. В конце тех, кто прошел предыдущие этапы, ждет комната мрака.
«Не храм, а лабиринт Шаолиня! – мелькнула мысль. – Сколько выдумки ради того, чтобы отдать победителю трех жен»…
– В ней нет света, – продолжал жрец. – Претенденты должны найти единственную дверь и войти в следующее помещение.
– А если дверь отыщут двое? Или трое, пятеро?
– В таком случае только сильнейший войдет в дверь. Каждый вправе бороться за победу. Все решает выучка воина, отвага и… хитрость.
– То есть несколько человек врукопашную должны проложить себе дорогу к заветной двери?
– Да. Однажды, несколько лет назад, один воин, сын бека, сумел проскользнуть по стене к двери, и пока остальные трое дрались, он спокойно прошел дальше. Я говорил, не все решает сила.
– А что ждет там, за дверью?
– О! – Антис воздел руки вверх, его голос приобрел оттенок торжественности. – Там награда победителю! Три юные девы возлежат на широких кроватях. Они ждут своего хозяина, чтобы подарить ему ласку и любовь.
– Что? Опять? Он же рухнет на пороге!
Антис сбился с высокого стиля.
– Я уже говорил – только самый сильный…
– Да, да… я слышал. Протащить камень, разорвать сеть, дать за ще… отдать часть силы послушнице, залезть по канату, пройти по лазу с мешком, вырвать куст, опять женщина, драка… и после всего трахнуть трех девок?
Антис морщился, слушая грубые слова.
– Не обязательно всех трех… со всеми. Достаточно с двумя. И только тогда потайная дверь откроется и победитель выйдет к настоятелю с тем, чтобы получить награду.
– А если он захочет выйти, не трогая девок?
– Невозможно. Девушки скорее умрут, чем откроют двери. Они хорошо усвоили все правила и преданы богу до последнего.
Мы вышли в коридор.
– Вы не устали?
– Есть немного.
– Тогда я советую вернуться в комнату. Скоро подадут второй ужин.
– Отлично. Честно говоря, мне хочется спать.
– Время позднее, – согласился Антис. – Вы помните девушку, которая прислуживала вам?
– Разумеется.
– Я думаю, вы не откажетесь увидеть ее вновь.
Жрец довел меня до комнаты и оставил одного. Не успел я присесть, как в дверь постучали и на пороге возникла Латея.
Она внесла поднос, уставленный блюдами, и маленький кувшин.
– Господин может откушать. Он сегодня устал.
– Это точно.
Я сел за стол, пододвинул поднос ближе и стал не спеша насыщаться, отдавая должное хорошо прожаренному мясу, свежей зелени и сочному винограду.
Латея налила в чашу сок и подала мне. Она с интересом смотрела, как я ем, и улыбалась.
– Что смешного?
– Ничего, господин. Мне нравится смотреть на вас. Я хмыкнул.
– Слушай, а чем занимаются послушницы в… свободное время?
– О господин! У нас мало такого времени. Мы убираем в храме, готовим еду, шьем одежду. Нас учат читать и писать. Мы прислуживаем знатным гостям, услаждаем их песнями, разговорами и ласками.
– Значит, я – знатный гость?
– Да, господин. – Латея подошла ближе. – Мне нравится служить вам.
– Да?
– Господин очень сильный, храбрый воин. Я слышала, так говорил настоятель.
– Настоятель очень великодушен…
– О да! – С жаром подтвердила она. – Он разрешил мне родить от тебя сына.
Я провел рукой по ее пышным волосам, представляя себя в роли отца. Впрочем, дети, рожденные в храме, считаются детьми бога.
«В этом качестве мне еще не доводилось выступать. Роль бога слишком беспокойна».
Пока я ужинал, Латея успела наполнить ванну и теперь ждала меня с мочалкой в руках. Я с удовольствием погрузился в горячую воду, чувствуя, как уставшее за сутки тело, расслабляется. Маленькие руки юной послушницы ловко скользили по спине, груди и плечам.
– Господин сильно устал. Позволь мне самой все сделать? – сказала Латея, когда я буквально рухнул на кровать.
– Да, конечно…
Я уже улетал в царство Морфея и почти сквозь сон почувствовал едва ощущаемое прикосновение нежных губ…
Латея разбудила меня утром, подав завтрак, и сообщила, что настоятель желает поговорить.
– Обычно в день брачных игр он не занимается другими делами.
– Что, игры уже начались?
– Нет, господин.
Настоятель ждал в своих покоях. Он расхаживал по комнате вдоль широкого окна.
– Как вам понравилось у нас?
– Очень.
– Латея хорошо прислуживала?
– Лучше не бывает.
Куник довольно улыбнулся.
– Скоро начнутся игры. А по нашим правилам в храме в этот момент могут находиться только служители и те, кто приехал попытать счастья.
– Понимаю. Я готов выехать немедленно.
Куник сделал приглашающий жест. Я подошел к окну и посмотрел вниз. Во дворе храма у большого одноэтажного здания стояли шесть человек. По одежде в них легко можно было различить степняков.
