Ему стало не по себе. И жажда усиливалась с каждой секундой. Тоже нехороший признак, и Микмак начал кое-что понимать.
– «Открывалка», – прошептал он одними губами, подтверждая самому себе появившуюся в голове догадку. – Дайте воды!
Ведущий допрос недомерок никак не отреагировал на довольно резкий выпад Микмака. Даже в лице не изменился, словно и не слышал ничего.
Это был «мозголом». Специалист по добыванию информации с применением «сыворотки правды». Её еще называли «открывалкой» или «химией». Последнее название, вероятно, было самым правильным: «мозголомы» использовали целый набор не самых полезных для здоровья веществ для добывания правды.
– О чем вы говорили со стариком раввином? – не сводя немигающих глаз с подыхающего от жажды Микмака, спросил «мозголом».
Микмак тупо таращится на «дыродел», который обнаружил у себя за поясом, а раввин, взобравшийся на кучу битого камня и осыпавшейся штукатурки, что-то быстро-быстро бормочет. Он смотрит на Микмака пристально, сверлит его взглядом. Слова раввина непонятны, Микмак никогда прежде не слышал этого языка, но слова, повинуясь жесткому холодному взгляду еврея, врезаются в мозг, словно вращающееся с бешеной скоростью сверло.
– Я с ним не говорил. Он что-то бормотал… – да нет, он кричал, орал на него, словно одержимый. – Я не знаю его языка. Даже что за язык не знаю. Еврейский?
«Мозголом» вздохнул и что-то чиркнул электронным стилом в своем планшете.
– Охотно вам верю, – пробормотал он и протянул Микмаку стакан с водой.
– Почему бы просто не спросить? – поинтересовался Микмак, когда стакан опустел. Такого удовольствия от обыкновенной воды он не испытывал никогда в жизни.
– Я именно этим здесь с вами и занимаюсь.
На лицо тщедушного «мозголома» вернулось брезгливое выражение.
Микмак осмотрелся и только теперь заметил, что в помещении полно разнообразного оборудования малопонятного назначения. И проводки, недвусмысленно лежащие прямо перед Микмаком, тоже имелись: его «балалайку» подключали к этому барахлу и мозги промыли основательно. И то, что бормотал раввин в Староновой синагоге, он рассказал здесь дословно, старательно повторяя каждое слово старого еврея. Но «мозголом» продолжал что-то выяснять.
Вывод напрашивался сам собой: «мозголому» не удалось узнать то, что он хотел.
– Как получилось, что вы вошли в соприкосновение со специальной группой «Махаон»? – мерно постукивая стилом, спросил «мозголом».
Стук раздражал Микмака и очень мешал думать. Поэтому подумать над ответом не получилось, да и думать тут было не над чем.
– Мы спасали заложников.
– Каких заложников?
Микмак внимательно посмотрел в глаза «мозголому». Тому явно очень хотелось выкрикнуть свой вопрос в лицо Микмака, брызжа слюной, и схватить его за грудки, но «мозголом» продолжал говорить нехотя, словно ему было глубоко наплевать на то, что ответят.
– Туристов. Там были туристы, в синагоге. А тут стрельба… Я и решил…
Микмак на самом деле был удивлен непониманием «мозголома». Внутренние войска Баварского султаната обязаны защищать собственных граждан. И даже если туристы были иностранцами, международный скандал совершенно не обрадовал бы султана.
Белая, как мел, рука резкими движениями сбрасывает осыпавшуюся со стен крошку. Из-под груды мелких осколков показалась голова. Такая же белая. И волосы, тоже белые. Она похожа на статую. Или она и есть статуя – держат ли евреи в синагогах статуи? Но она отчего-то шевелится. И что-то говорит раввину, который продолжает бормотать.
Покосившаяся рама окна с грохотом падает вниз, на её месте появляется облаченный в баварскую форму спецназовец и орет, чтоб все мордой в пол. Раввин внезапно замолкает, резко поворачивается к спецназовцу, а затем, вернув взор выпученных, словно рыбьих, глаз обратно, к Микмаку, пронзительно орёт. Так, что начинает свистеть в ушах. Спецназовец рефлекторно подается назад и делает несколько выстрелов в потолок.
Женщину, похожую на статую, Микмак больше не видит. Он больше ничего не видит, его взор застилает чернота, а в затылке начинает ломить. Потому что туда только что опустился приклад автомата второго бойца, ворвавшегося в здание.
– Если вдруг что-то вспомните… – «мозголом» на секунду запнулся, – о туристах… сообщите мне. Мой номер зашит в вашу «балалайку».
С этими словами вдруг возникший справа амбал в белом халате выстрелил Микмаку в шею из автоматического инъектора, и образ помятого доходяги, пытавшего его странными и непонятными вопросами, исчез из восприятия.
…Точно так же Микмак ничего не понимал и сейчас.
Следов насильственной смерти у всех троих, ехавших с ним в фургоне, он не видел. Хотя и сказать с уверенностью о груде измочаленного мяса, в которое превратилось его сопровождение, ничего нельзя. Сам фургон тоже не выглядел подозрительно: мобиль просто свалился в довольно глубокую трещину, оставшуюся в асфальте еще со времен Катастрофы. Да и к чему такие сложности, зачем убивать своих.
А если напрячь память и припомнить удивление в глазах Хармса за секунду до смерти?
Бендер ведь наверняка играл с ними в одни ворота, он тоже всеми путями пытался выведать у Микмака о коде. И он не собирался умирать. Но всё должно было выглядеть естественно, а Хармс был для них не важен. И…
Да-да. Именно так – чем меньше людей в деле, тем больше куш.
Но ведь фургон просто свалился в расщелину.
В свежей траве, режущей глаз яркостью зелени, тихонько стрекотали какие-то насекомые. Шумел ветер. Но в это умиротворение вклинивался еще какой-то звук. Что-то тихое, на самой границе восприятия, и раздражающее. И явно – технологического происхождения.
Зудел коммуникатор, валявшийся рядом с трупом одного из охранников в искореженном кузове фургона.
Микмак стоял и смотрел на коммуникатор. Экран гаджета сильно поцарапан, металлический корпус немного помялся. Номер, высветившийся на экране, Микмак знал. И знал, что звонок этот адресован именно ему.
Звонил Старик Ромеро.
Можно просто повернуться и уйти. Но что толку?
– Да, Ромулус, – нарочито тщательно выговаривая каждую букву имени Старика, Микмак ответил на вызов.
– Долго ты думаешь, капрал Маклин, – проскрипел из динамика голос Ромеро. Не преминул напомнить, что тоже кое-что знает о Микмаке.
– Голова после удара плохо соображает.
– Не ври, тебя несильно ударили. И спал ты не от удара.
– А эти?
Микмак кивнул на два обезображенных трупа, распростертых перед ним, но вспомнил, что видеосвязь включать не стал. Но Ромеро прекрасно понял, о ком идет речь:
– Не твое дело. Ты думай о коде. Я верю, что ты не знаешь его.
Ну, хвала небесам, хоть до кого-то дошло!
– Но ты ведь знаешь, как его получить.
Нет, похоже от этих параноиков не скрыться. Эти и на том свете достанут.
Микмак не стал ничего отвечать, ему надоело повторять одно и то же.
– Я тебя вытащил из лап этого недоумка. – Это он о Слеге, что ли? – Но, как понимаешь, за всё приходится платить.
Микмак продолжал хранить молчание.
– Молчишь… – констатировал очевидное Ромеро. – Ничего, молчи. Тебе сейчас слушать надо. Я тебя не обижу, поверь. Возьму в долю. Главное от Слега избавиться, толстячок совершенно с катушек слетел, прочно подсел на свою благодать. Где он её добыл, интересно? Но всему свое время.
– А этот ваш… третий? – нарушил молчание Микмак.
Ромеро усмехнулся.
– Соображаешь. Чистер нам пригодится. До поры, до времени. Но он – тёмная лошадка. Однако управу я на него найду. Только ты не о том думаешь, Микмак, тебе о коде думать надо. И идти, куда собирался.
Чёрт бы вас всех побрал! Да никуда я не собирался!
– Хорошо, Старик. Я иду в полицию.
– Куда?!
Странно, что он не понял. Или это Микмак ошибся насчет Ромеро?
– Во всем важна достоверность. Мне удалось вырваться из лап каких-то бандитов, меня могут преследовать. Тем более, здесь три трупа. Я законопослушный гражданин, Старик.
– Да, логика в этом есть, – согласился Ромеро. – Тогда давай, топай живее. Я похлопочу, чтобы тебя там долго не задерживали.
Микмак дал отбой. Старик перезванивать не стал, и так всё обсудили.
Микмак поймал себя на том, что быстрыми движениями ощупывает собственное тело. Тело, надо сказать, изрядно болело. Но не в этом дело – он пытался отыскать маяк, который Старик наверняка имплантировал ему под кожу.
Глупая затея. Только полный идиот будет ставить подкожный имплант.
Теперь надо придумать, куда идти. Всё равно Ромеро с него живого не слезет. Как же – в долю он возьмет. Хотя… мог Старик и взять. Только вот помочь Микмак в этом деле ничем не мог.
Микмак машинально возил пальцем по экрану коммуникатора. Картинки на экране сменяли одна другую – он нечаянно запустил программу просмотра изображений, хранящихся в памяти гаджета. Глаз уловил что-то знакомое.
