Харно показал им лабораторию, где четверо бестий в белых робах проводили опыты, смешивая зеленую жидкость с красным порошком. Побывали они и у ткачих, прявших тончайшие и прочнейшие ткани, и у инженеров, что-то чертивших на огромных листах, и у кузнецов, выковывавших замысловатые детали из зеленой, черной и красной руды.
– Особо у нас живут бестии-мыслители. Они думают о мироздании, истории, политике, философии, религии – обо всем, что только можно представить. Их я не покажу – нельзя отвлекать.
– А эти-то зачем? – Марх не удержался. – Бездельничают же?
Карлик остановился, помедлив, ответил:
– Властительница спасла нас от внешних. Банги считают варварами вас, мы считаем варварами их. Каждая бестия уникальна, у многих есть способности, о которых они и не подозревают. Мы пришли к Эстер искалеченными физически и духовно. Наши медики сильны – они могут вырастить кости, заштопать пробитые кишки. Скоро смогут лечить серую хворь и паралич, усыплять боль. Но что такое тело – лишь колесница души. Мыслители лечат душу, заглушают стенания. Скольких безумных они поставили на путь истины! Скольким отчаявшимся вернули надежду! Они учат нас, что бестия снаружи может быть ангелом внутри. Мыслители раскрывают дары, учат управлять ими. Они также ведают, когда остановить проявление способностей, если обладающий ими ещё не готов.
– И какие же это дары? – тарсянин ухмыльнулся.
– Например, такие, – Харно сложил ладони – Марха с Авениром неведомой силой подняло в воздух. Они безвольно замерли, не в силах шевельнутся. Карлик немного поболтал их под потолком и аккуратно поставил на землю. – У меня были замечательные красивые глаза, до пяти лет я был красивым обычным ребенком. Затем я изменился и глаза – единственное, что во мне напоминало человека. Пальцы на ногах свернулись в копыта, руки и лицо покрылись шерстью, как у дикого верблюда. Я сбривал их все, но кожа со временем огрубела – в волдырях и струпьях она выглядела еще ужаснее щетины. Но глаза – в голосе карлика звучала боль – только за них в меня можно было влюбиться. Они источали неведомое сияние, притягивали и манили.
Харно повел гостей дальше:
– Заезжий борец с нечистью объявил меня отпрыском лесного демона, мне тогда было пятнадцать. Мою мать обвинили в греховном совокуплении и заточили в брюхо медной жабы. А потом раскалили эту жабу добела. Следующим должны были бросить меня. Я чудом спасся, но от ведьмака остался след – рубец от виска до виска. По родимому пятну и сломанному пальцу я его узнал – это был мой отец, исчезнувший вскоре после моего «превращения». Меня нашла Эстер – я стал её второй бестией. Она – одна из тех редких бангов, которые не судят по лицу.
Харно подвел гостей к большому входу. Квадратная дверь без ручек и узоров, абсолютно гладкая, отливала тусклым холодным светом.
– Вот вы и взглянули на бестиарий раджи. Вас ждёт раджа.
В уютной комнатке у столика с яствами возлежала Эстер. В откровенном, больше открывающем, чем скрывающем наряде, она сладострастно потягивалась и, увидев Марха, одарила его плотоядной улыбкой. Такое зрелище волевого мужчину превращает в кролика, впавшего в ступор от гипнотического взора удава. Однако Марх без тени смущения присел рядом, взял бокал вина и поднял в честь владычицы. Авенир взял апельсин и принялся его чистить, стараясь не поднимать взгляд. Уши и щеки горели, а в голове роились непристойные мысли.
– Как мясу щепоть соли даёт вкус, так музыка беседу украшает. Представляю мою последнюю бестию – Эстер потянула канат и одна стенка растворилась, обнажив небольшую сцену. На стуле сидел искалеченный человек, в котором гости не сразу признали цыгана. Переодетый в шелка Пармен держал канун, пальцы задели струны и воздух наполнился тягучей мелодией.
– Марх уже говорил, что банги – особый народ. У каждого народа есть свои корни, своя культура. Верность бангов зиждется на страхе. Легенда об основателе Бангхилла удерживает веру в благородство раджи. Но раджа не может быть «нормальным». Проклятие трона приводит к помешательству – это знают все. У кого-то особые предпочтения в постели, другие любят убивать людей. Мой братец обожал жечь пятки. Если бы я выросла в своей семье, подверженная верованиям своего народа, то была бы не лучше – безумная, питающая страсть к насилию и пыткам. Но – такова судьба, мне выпало учиться в другой стране, в университете, имя которого никто не называет. По счастью, я сбежала и вернулась в Бангхилл с уже закаленным характером и умом. Правление мне в тягость.
– Можно выйти замуж, заключить брачный союз, – Авенир залился краской, – или завести фаворита. Это облегчит властвование.
– Если бы всё было так легко. – Эстер пригубила вино. – Мой народ знает, что его раджа – девушка. Жаль, но в нашей культуре женщины почитаются за домашний скот – немного лучше коровы, но хуже коня. Позволив кому-то стать рядом, я обреку себя в лучшем случае на быструю смерть, в худшем – на жалкое существование.
Голос владычицы дрогнул:
– К калечным относятся еще хуже – как к грязи, к заразе, которую нужно искоренить. Если богач становится прокаженным, или калекой, его имущество по закону разграбляется. Мне жаль юродивых и мои воины собирают их со всех краев земли. Оказавшись в обществе себе подобных, они раскрывают необычные таланты. Бестии занимаются медициной, алхимией, инженерией. Многих удаётся вылечить – таких мы не держим, они уходят сами. Если бы народ узнал, что я из милосердия поддерживаю обездоленных, то отравили бы в тот же час. Чтобы удерживать бразды власти, приходится распускать слухи о связи с демонами. Это решение пришло случайно. Во время одного из алхимических опытов энергия стала неконтролируемой и вырвалась наружу, разрушив стену дворца, оставив в земле дыру и подняв клубы дыма. Кто-то из зевак увидел юродивых – перемазанных, в копоти и пене. Поползли слухи – теперь даже за пределами моих владений знают о пристанище бестий. И банги успокоились – раз их раджа безумна, значит правление истинно.
– Не бойся крика – бойся шепота?
– Да, Авенир, – раджа изогнула бровь. – Именно так. Ваш визит связан с моими бестиями. Выкладывайте суть дела.
– Мы держим путь к Озеру Чистых душ в надежде исцелить одного друга и оживить другого. По дороге наш обоз захватили и увели Пармена в ваш бестиарий, – Авенир бросил взгляд на калеку. Тот еще больше сконфузился, мелодия полилась неровно. – Мы просим вернуть нашего друга.
– Нет! – Эстер резко опустила пиалу на столик. – Мне не встречались раньше бестии-музыканты и его я отдавать не собираюсь. Знаете ли вы, что в том лесу водится стая магуров? О них упоминается ещё в летописях моего прадеда. Нельзя одолеть их. Я посылала отряды лучших воинов, магов, разведчиков, учёных – никто не вернулся. Этим тварям всё нипочём!!!
Авенир посмотрел на сабельщика – тот молчал. Внутри волхва вскипала злость. Сдерживая накатывавший гнев, он произнес:
– Владычица Эстер! Вы сказали, что бестии вольны в своих путях. Спросим Пармена, что он сам думает?
Эстер обратилась к изломанному цыгану:
– Что скажешь? Тебе и ходить-то трудно. Если даже воин и его ученик ускользнут – в чем я сомневаюсь – то тебе точно не уйти. Что скажешь?
Пармен молчал. Эстер довольно ухмыльнулась:
– Видите? В бестиарии отличные условия, даже короли пожелали бы здесь жить. Хоть у одного из вас есть мудрость.
Авенир подошел к играющему Пармену. Сжал его руку в своих ладонях, поймал взгляд. Тот с болью отвел глаза. Марх ударил по коленям:
– Видимо, не судьба, Авенир. Придется нам идти вдвоём.
Волхв вздохнул и вернулся на свой коврик, буднично взял пиалу и принялся за еду.
– Раджа… Вы очень добры… ко мне. Позвольте… пойти с… друзьями.
Последнее слово Пармен выдохнул еле слышно.
– Способный и хитрый Авенир, – Эстер надкусила облитую медом мучную палочку. – Повелеваю. Через октар состоится поединок умов. С мудрейшим из моих бестий. В телесном поединке мы оказались равны, увидим, на чью сторону склонится чаша весов.
– Это неравный поединок. – Марх выглядел озабоченным. – Ваш мудрец дни и ночи постигает знания предков, а Авенир последний раз брался за свитки чуть ли не с полвита назад.
– Я дам ему полный доступ в библиотеки. В любое время. – Эстер кинула на столик золотое кольцо с гравировкой. – А теперь нам пора оставить это чудное место. Вас ждет досуг, а меня – дела халифата.
«Мой разум словно разделился на трое. Эти трое разговаривают на разных языках и обсуждают… Обсуждают всё, что я прочел. Шестой день я нахожусь в библиотеке, прерываясь на еду, короткий сон и нужды тела. Первый день ушёл на знакомство с устройством книгохранилища. Я неплохо разбираюсь в животноводстве и земледелии, архитектуре, истории и военном искусстве. Для поединка умов эти знания малопригодны. Философия, религия, магия и алхимия – вот излюбленные темы мудрецов. Для их изучения я и разделил день на три части по пять часов. Каждую часть еще на три периода – два часа на общую тему, еще два часа – на специальные и один час – на измышления кощунников. Когда мозг не может вместить всё, делаю передышку. Я загадываю три числа – номер отдела, номер полки и номер книги, и бездумно её пролистываю.
