наглости, пролепетала Бонни.
Если я сделаю это, обратного пути не будет.
Может я и умру завтра.
Но сегодня-то я ещё жива.
А живой ты можешь сделать немного больше, чем мёртвой. Логично ведь.
Никто не знает, когда смерть придёт за ним.
В каком-то смысле мне всё же повезло — знание, что старуха с косой ждёт за углом, давало определённую свободу. Оно придавало сил взглянуть в глаза моим ночным кошмарам, нежели бежать.
Ухватив вазу с цветами здоровой рукой, я взялась за неё, словно за оружие. Лепестки медленно опадали к моим ногам, опалённые горячим воздухом её будуара.
— Ты мне противна.
В глазах Бонни блеснуло беспокойство.
— Поставь на место.
Кое-как засунув бушель за перевязь, я приблизилась к старухе, и, оторвав розовый бутон, раздавила его в руке, бросив в каргу.
— Ты самый плохой пример бабушки во всём мире.
Она выпрямилась, но шагнула назад, насторожившись, не желая сдавать позиции.
Бросив в неё ещё одну уничтоженною розу, я сказала:
— Ты слишком долго топчешь эту бренную землю.
Она сдалась под моим натиском.
Застучав тростью, старая каракатица попятилась назад.
Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату зашёл один из братьев.
Чёрт!
Тяжело дыша, я сжала свежую порцию лепестков. У нас, похоже, ничья.
Выражение лица Бонни вмиг переменилось, отразив уверенность, зашедшую вместе с этим бугаём.
— Ах, Клэрити. Как кстати, — и, ткнув в меня своей палкой, продолжила: — пожалуйста, забери вазу у мисс Уивер.
— Буит сделано, сударыня. — Шансов отвоевать сосуд одной рукой у меня не было, посему позволила бандиту спокойно вытащить ёмкость из перевязи. Клэрити был мельче Маркиза, но с тем же злым блеском в глазах и гладко выбритой головой.
Не удостоив меня больше взглядом, мужчина вернул вазу на её законное место.
— Вы вызывали меня?
Бонни кивнула, чинно заправив выбившиеся из кички пряди.
— Иди, принеси маленький лобзик и ведро с водой и уксусом.
Кивнув в мою сторону, он спросил:
— Оставлю вас одних?
— Всё в порядке. Иди.
— Буит сделано. — Кивнул Клэрити и, покинув комнату, закрыл за собой дверь.
Мне была ненавистна мысль, что старуха не побоялась остаться со мной наедине, даже после моей вспышки гнева. Неужели я показалась ей настолько слабой, что она не чувствовала потребности в защите?
Так заставь её пожалеть об этом.
— Доверяешь мне, значит? — слегка наклонив голову, спросила я. — Довольно глупо, тебе не кажется?
Руки сами сжались в кулаки при мысли об её убийстве. Мне уже нечего терять. Джетро остался в Африке. Где Жасмин, я понятия не имела. Вон, я надеялась, был сейчас с Тексом. А Кес под чутким присмотром врачей и медсестёр. Мы были не вместе, но всё ещё связаны.
Я могу убить Бонни прежде, чем Кат убьёт меня.
— Дитя, у тебя сломана рука, — ухмыльнувшись, ответила Бонни. — Скорее всего, температура и смерть маячит на горизонте. Зачем мне бояться такое ничтожество. Ты уже использовала все оставшиеся у тебя силы, не отрицай этого. Ты на ногах еле стоишь от напряжения и усталости. — И демонстративно повернувшись спиной, показав всё своё пренебрежение ко мне, как к угрозе, прошипела: — Теперь, после этого недоразумения вернёмся к нашей теме. Так что с Джетро?
— А что с ним?
Она зло прокашлялась.
— Я правильно поняла? Он всё ещё жив?
Гнев прокатился горячей волной, опаляя тело. Может, у меня больше не было спицы или скальпеля, но терпеть эту старую суку я больше не могла.
— Да. Ты всё поняла правильно. Я сказала правду — он жив. И он скоро будет здесь, чтобы убить вас всех.
Бонни вздрогнула и, не в силах скрыть подозрения, сказала:
— Я тебе не верю.
— То, что ты не веришь, не значит, что это неправда, — пожав плечами, ответила я.
Всего на секунду тишина, наполнившая комнату, показалась живой сущностью, будто между нами образовался кто-то третий. Бонни рассмеялась.
— Кат упомянул бы о такой мелочи. Ты — лгунья. Твоя мать разве не говорила тебе, что ложь — смертный грех?
— Когда она должна была сказать мне это? До или после того, как вы убили её?
— Ты становишься слишком дерзкой для без пяти минут покойницы.
— Слишком дерзкой для того, чтобы убить тебя перед своей смертью?
Скажи «нет», чтобы я могла доказать тебе обратное.
В моей копилке уже была одна душа. Я хотела ещё одну. А лучше две.
Дверь распахнулась, разрушая возникшее напряжение. Один из братьев «Блэк Даймонд» шагнул в комнату, поставив на скамейку для цветов ведро с водой, кисло пахнущей уксусом.
Вытерев руки о джинсы, мужчина посмотрел на Бонни. Лучи полуденного солнца играли на его лысой голове.
Из-за смены поясов мои биологические часы сбились — я пока не совсем понимала, когда ночь, а когда день, пора вставать или время ложиться спать.
— Что-нибудь ещё, сударыня?
Сжав губы, старуха настороженно и немного брезгливо посмотрела на меня.
— Да, встань у двери. Не уходи.
— Она боится — я всё-таки Уивер, — хохотнула я.
— Закрой свой рот и иди сюда. Дело не ждёт, — щёлкнув пальцами, рыкнула ведьма.
Блин.
Теперь мы не одни — придётся изменить план.
Спокойствие. Только спокойствие.
Она снова осмелеет, потеряет бдительность и отошлёт парня прочь. И когда она сделает это…
Решив подыграть, я двинулась вперёд к столу.
— И что ты собираешься делать?
Она не ответила. Прошаркав к креслу, старая карга подтащила его ближе к скамье и взгромоздилась на мягкое сиденье.
— А ты что думаешь, глупая ты девчонка? Таскаешься с нашими деньгами. Я хочу забрать те камни. Одна твоя рука сейчас стоит больше, чем вся история твоей никчёмной семьи.
— Ерунда. Моя семья заработала состояние благодаря своим умениям
