ними.
Казалось, здесь наверху я к нему ближе. К его блуждающей душе.
И если ты слышишь меня, братишка, не уходи. Не сейчас. Сегодня всё изменится к лучшему. Ты будешь в безопасности, Жасмин будет в безопасности. И мы сможем жить той жизнью, о которой ты всегда мечтал.
Самолёт тряхнуло, подбросив нас, как кегли.
И мне хотелось думать, что это был знак от него… что он услышал и что не сдастся.
Живи, братик. Дай мне ещё немного времени.
А потом просыпайся и возвращайся домой.
ГЛАВА 23
Нила
— ПОДОЙДИ, ДИТЯ.
А мне хотелось сбежать и остаться одной, чтобы, наконец, сбросить маску неповиновения и отстранённости. Ох, сколько же сил потребовалось, чтобы изобразить раскаяние и испуг, и скрыть вину.
Смерть Дэниеля придавала сил. Но я устала, и отрицать это не было смысла. Мне нужен отдых… на случай, если сглуплю, и, сболтнув лишнего, перенесу встречу с гильотиной на более ранний срок.
Джетро… живи.
Каждый раз думая о нём, я вспоминаю сырые шахты и сдавливающие стены. И становилось невыносимо от мысли, что он остался там, брошенный и беспомощный.
Теперь я знала много. Знала о Мейбел и Уильяме. И хранила секрет, которого не знали ни Бонни, ни Кат.
И он прожигал меня изнутри. Мне совершенно не хотелось уносить его с собой в могилу, особенно, если он может причинить немало боли услышавшему.
И если я расскажу его старой грымзе, мне придётся убить её прежде, чем она откроет свой рот кому-то ещё…
Сердце ёкнуло.
Да, мне нравится такое развитие сюжета.
Обняв себя за плечи, двинулась к Бонни. Она провела меня в своё крыло, воспользовавшись лифтом, которым, по моему предположению, пользовалась Жасмин. Я никогда не была в этой стальной коробке, и, откровенно говоря, было неприятно находиться в этом ограниченном пространстве плечом к плечу с Бонни, даже столь короткий промежуток времени.
Жасмин.
Она знает, что я вернулась?
Она чувствует, что её брату сейчас приходится тяжело? Была ли у неё такая же связь, что и у нас с Воном?
Вон.
Он чувствует, что я покалечена? Где он сейчас? Всю дорогу в Хоуксбридж я боялась, что он тут. Собрал всё оружие в мире и даже целую кавалерию, устроив заварушку ради моего спасения.
Но его не было.
Это принесло облегчение и одновременно разбило мне сердце.
В этот раз Джетро меня не спасти. Но я сделаю всё возможное, и если и погибну, то в бою. А если мне не хватит сил? Здесь я была одинока вдвойне, даже больше, чем на шахте. Там вокруг были одни незнакомцы, здесь же меня окружали враги.
Так, хватит.
Из последних сил постаралась загнать все свои страхи глубоко-глубоко внутрь.
Бонни думала, что я была так же сломана, как и моя рука.
Ах, как же она ошибалась.
— Ты скучала по мне? — Вздёрнув подбородок, я горделиво прошагала к ней, окинув взглядом помещение. — В последний раз моего нахождения здесь, кажется, я доказала тебе, что портнихи лучше флористов.
Нарумяненные щёки старухи побелели.
— А я, кажется, рассказала тебе предание про Оуэна и Элизу, и доказала, что история циклична. Джетро мёртв из-за тебя. Мои поздравления.
Мурашки бросились врассыпную по коже. Возможно, не стоит разочаровывать каргу, но Кат всё равно расскажет. Я должна стать вестником.
— Он не мёртв, а очень даже жив. И он идёт за тобой.
Кажется, я выдала желаемое за действительное. А ещё сблефовала — я ведь могла, даже зная, что он до сих пор привязан к стулу под чутким присмотром Маркиза.
Не позволив манерам нарушить этикет, хоть и выглядя слегка растерянно, она лишь сильнее сжала красиво украшенную рукоять трости.
— Очень в этом сомневаюсь. Как так произошло? Какой в этом смысл?
— Ты не заслуживаешь знать, — шагнув вперёд, произнесла я. Фотографии Оуэна и Элизы всё ещё украшали стены, а сильный запах её цветочных композиций отравлял воздух.
Даже кожа зудела от ненависти к ней.
Сдохни, старая ведьма. Сдохни.
Бонни подошла ближе. Стук трости о пол заглушал мягкий ковёр. Её красная помада так нелепо смотрелась на тонких старческих губах.
— Ты смотришь на меня так, будто видишь перед собой дьявола. Ты — глупое дитя. Давай, говори, я разрешаю. О чём ты думаешь, когда смотришь на меня?
Я открыла было рот, но осеклась, почувствовав подвох.
— Смелее. Я хочу знать, — махнув тростью, продолжила она.
Я сжала кулаки, принимая вызов.
— Прекрасно. Я вижу свихнувшуюся старуху, которая безжалостно управляла и манипулировала своим сыном и внуками. Вижу бездушную тварь, которая ни малейшего понятия не имеет о том, что такое любовь. Отвергнутая, напитанная ненавистью, никогда не знавшая истинной ценности любви. — Понизив голос, я, практически, прошипела: — Вижу ходячий труп.
— Даёшь тебе палец, а ты по локоть… — усмехнулась она в ответ, и, шмыгнув носом, уставилась под ноги. — В чём-то ты права. Я контролировала сына и внуков, потому что без меня, без моего наставления, у них не хватило бы организованности, необходимой для сохранности Долга по наследству и будущих обязательств семьи.
— Когда ты умрёшь, всё твоё наследие умрёт вместе с тобой.
— Да, возможно. — Она улыбнулась. — Но ты умрёшь гораздо… гораздо раньше меня, мисс Уивер. Помни об этом и не забывай своё место, — сильнее надавив на трость, прошипела она. — Итак, хватит. Тебе есть, что сказать в своё оправдание?
Сжав руки в кулаки, я перевела взгляд на цветочную композицию у двери. Тогда мне пришлось, кипя от злости, стоять и слушать её высокопарные речи и наставления, пока она втыкала лилии и розы в поролон.
Я ненавидела эти идеальные лилии и эти ярко-алые розы.
— Конечно, мне есть, что сказать, старая ты ведьма, — наконец не выдержала я.
— Что? — обомлев от такой
