– Тогда в чем же?
– Если тебе нужно мое доверие, ты не можешь использовать благополучие моей лучшей подруги, чтобы угрожать мне. Это заставит меня доверять тебе меньше, а не больше.
– Если бы ты согласилась, я бы не стал использовать ее. Держись подальше от Джонатана, и я буду держаться подальше от Рид. Это простая сделка.
Тот факт, что он настаивает на этом, вызывает у меня еще большее любопытство к магнату «Кинг Энтерпрайзес». Однако я не настолько любопытна, чтобы рисковать благополучием Ким.
Эйден знает, что задел меня за живое.
– Прекрасно! – я ударяюсь плечом о его руку и возвращаюсь внутрь, кипя от сдерживаемого гнева.
Я хватаю Ким за локоть, останавливая ее соревнование с Ронаном в выпивке.
– Мы уходим.
– Не-а, – хнычет она. – Смотри, Рон учит меня делать снимки.
– Рон? – Ксандер усмехается, но его плечи сводит от напряжения.
– Давай, Ким. – Я тяну ее за собой, но с таким же успехом она могла бы превратиться в камень.
– Я остаюсь. – Она высвобождается и возвращается к Ронану, как будто он держит младенца Иисуса вместо бутылки пива.
Мои попытки тщетны, сколько бы я ни старалась. Невозможно контролировать Ким, когда она пьяна.
Эйден ухмыляется мне, сидя рядом с Коулом.
Подонок.
Во втором тайме Ким безостановочно аплодирует Ронану.
– Почему ты сказал «канониры»? – спрашивает она его.
– Потому что это «Арсенал», детка!
За это он получает подзатыльник от Ксандера.
Игнорируя попытки Эйдена усадить меня между его ног, я присоединяюсь к Ким, Ронану и Ксандеру. После двух кружек пива я расслабляюсь настолько, что могу поболеть за команду. Игра слишком захватывающая и быстро развивающаяся, чтобы не наслаждаться ею.
Когда «Арсенал» забивает, мы вчетвером заключаем друг друга в групповые объятия. Коул подбадривает меня на заднем плане, и сильная рука хватает меня за воротник рубашки. Я отпихиваю Эйдена и продолжаю праздновать.
Я так зла на него прямо сейчас. Самое меньшее, что он может сделать, – это не испортить мне игру.
До конца игры остается еще пятнадцать минут, когда Ким падает на один из стульев и тихо похрапывает. Я усаживаю ее поудобнее и возвращаюсь, чтобы досмотреть оставшуюся часть игры.
Ронан, Ксандер и я спорим об игроках, вышедших на замену во втором тайме.
Игра заканчивается со счетом 1:0. Мы могли бы выступить лучше, но мы на пути к чемпионству.
Я праздную вместе с Ронаном, Ксандером и даже Коулом, который присоединился к нам ближе к концу, спев «We are the champions».
Звонит телефон. Телефон Ким.
Я лезу к ней в карман. Ее мама.
Дерьмо.
Она накажет Ким, если та вернется домой в таком состоянии. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, обдумывая решение.
– Останься на ночь, – язвительно замечает Эйден у меня за спиной. Я вздрагиваю, и это лишь сильнее толкает его в мою спину.
– Что? Нет. – Это звучит скорее удивленно, чем холодно.
– Просто проведи ночь с Рид. – Он тяжело вздыхает. – Не надо все так усложнять.
Мои возможности ограничены. Я могу попросить Эйдена подвезти нас до дома Ким, и ее накажут. Он может отвезти нас ко мне домой, и это выставит Ким в невыгодном свете перед тетей и дядей.
– Хорошо, но я запру дверь.
Я выношу телефон на улицу, где не слышно шума, и отвечаю маме Ким. Я говорю ей, что Ким проведет ночь со мной и что она уже крепко спит. Она соглашается без вопросов. Потом я звоню дяде и, после восторженных отзывов о победе «Арсенала», говорю ему, что проведу ночь у Ким.
Странно. Лгать тете и дяде уже не так трудно.
Когда я возвращаюсь внутрь, где ребята – за исключением Эйдена – празднуют, мой позвоночник выпрямляется. Он смотрит на меня с нечитаемым блеском, который напоминает тот день, когда мы впервые встретились.
Сегодня вечером я определенно запру дверь.
Глава 43
Ксандер помогает мне отвести Ким в комнату для гостей. Я пытаюсь остановить его, но он не слышит моих протестов.
Как только он положил ее на кровать, я вышвырнула его вон и повернула ключ.
Сняв с нее обувь, я укладываю Ким и укрываю простыней. Она бормочет что-то, похожее на «Оду радости», к тому времени, как я снимаю форму и лифчик. Я остаюсь в мальчишеских шортах и футболке без рукавов.
Я лежу рядом с Ким.
Усталость давит на мои нервные окончания, но, хоть убейте, я не могу заснуть. Кровать удобная, а подушка, кажется, набита перьями. В гостевой комнате такая же стерильность, как в гостиничном номере. Все вокруг белое и чопорное, и в ней нет ничего личного.
Когда я смотрю в потолок, все, о чем я продолжаю думать, – это хаос, который произошел сегодня. Доктор Хан, затем Сильвер, затем Джонатан Кинг.
Эйден не мог не стать вишенкой на торте, решив быть придурком.
Я видела, как он стоял сбоку от двери, когда я вышвыривала Ксандера.
Я разочарованно вздыхаю и крепко зажмуриваю веки.
Полчаса спустя я все еще не могу уснуть. Я просматриваю Инстаграм, и вскоре мне становится скучно. Я откидываю одеяло и надеваю халат, прежде чем выйти.
Когда я направляюсь на кухню, в доме царит зловещая тишина. Мальчики, должно быть, все ушли, а Эйден крепко спит.
На столе я нахожу чипсы, взбитые сливки и даже несколько нетронутых гамбургеров. Я сажусь на табурет и съедаю их все. Насыщенный вкус наполняет мой рот.
Тетя убила бы меня за это, но прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз ела нездоровую пищу. Возможно, годы. Дядя иногда брал меня с собой перекусить какой-нибудь нездоровой пищей тайком, но после того, как в средней школе у меня заболело сердце, он отказался от этой привычки.
Половина меня чувствует себя грешницей, но другая половина просто наслаждается этим редким блюдом. Закончив, я прибираюсь на кухне и возвращаюсь в комнату.
Затем в голову приходит безумная идея. Я хочу посмотреть, где спит Эйден. Это глупо после всего, что он сделал, но это несправедливо, что он видел мою комнату, а я не видела его.
Я спускаюсь вниз, куда, как я видела, он направлялся ранее, и подавляю вскрик всякий раз, когда автоматически загорается мягкий свет. В этом доме невозможно прокрасться незаметно.
Справа от меня доносится звук плещущейся воды, и я следую за ним как любопытный котенок. Я заворачиваю за угол и останавливаюсь перед двойными стеклянными дверями.
На другой стороне вода поблескивает под закрытым куполом. В крытом бассейне совершенно темно, если не считать мягкого белого света, исходящего из воды.
Эйден сидит на ступеньках, наполовину в воде, наполовину над ней. Он не плавает и не пытается плавать. Он просто сидит там, его обнаженная спина подрагивает от напряжения, а татуировки со стрелками направлены по бокам.
От одного вида воды у меня учащается дыхание. Мои руки становятся липкими, и меня одолевает желание вытереть их.
Ты можешь это сделать.
Сделав последний глубокий вдох, я открываю дверь и проскальзываю внутрь.
Голова Эйдена наклоняется в мою сторону. Его мокрые чернильно-черные волосы в совершенно несовершенном беспорядке падают ему на лоб. Капельки воды прочерчивают дорожку по тонким волоскам на его груди и рельефному прессу и попадают под черные боксерские трусы. Я ловлю себя на том, что слежу за ними как зачарованная.
Я должна злиться на него, черт возьми.
– Я как раз шел за тобой.
Я останавливаюсь на безопасном расстоянии от воды.
– Я заперла дверь.
– Ты думаешь, запертая дверь удержит меня вдали от того, что принадлежит мне, сладкая?
– Я злюсь на тебя. Если я хочу, чтобы ты держался подальше, ты будешь держаться подальше.
– Конечно. – Кажется, он не верит ни единому моему слову. – А теперь снимай халат и присоединяйся ко мне.
– Ни за что! – Мой крик граничит с истерикой, когда я сжимаю в кулаке халат.
Он еще больше наклоняет голову.
– Говорить нет не обязательно должно быть твоей рефлекторной реакцией на все, о чем я прошу.
