как евреи ежегодно, на Страстной неделе, убивают в подземелье христианина, чтобы надругаться над христианской религией; он слышал о чудотворных мощах одного из таких мнимых мучеников в церкви св. Иннокентия в Париже; он знал, что в Блуа «уличенных» в таком преступлении евреев сожгли на костре. Вдобавок его уверили, что евреи очень богаты, что половина парижских домов принадлежит им или заложена у них, что священники закладывают у евреев-заимодавцев золотые и серебряные церковные сосуды. При такой подготовке юный король вступил в управление страной с чувством неприязни к евреям, что в связи с самовластием и корыстолюбием Филиппа сделало его тираном еврейского населения той области, которая составляла королевскую вотчину (Парижский и Орлеанский округа, или Иль-де-Франс).
Нуждаясь в деньгах для расширения своей территории и подчинения себе феодалов, Филипп-Август решил, что легче всего пополнить свою кассу деньгами состоятельных евреев, и для этой цели не останавливался перед грубейшим насилием. Тотчас после своей коронации (март 1181 г.) он велел арестовать богатых евреев в Париже в субботний день, когда они молились в синагогах, и конфисковать их деньги и одежду. «Он обобрал евреев, как некогда евреи обобрали египтян при исходе из Египта» — так славит Филиппа его современный биограф. Евреи собрали значительную сумму (15 000 марок серебром) и поднесли ее в виде выкупа королю, тогда арестованных выпустили на свободу. Спустя несколько месяцев Филипп-Август освободил христиан от уплаты долгов еврейским кредиторам под условием, чтобы должники отдавали пятую часть этих долгов в королевскую казну. Один благочестивый пустынник из Венсена одобрил поступок короля, объявив, что отнимать у евреев их богатства есть дело богоугодное. Вскоре жадный король прибег к еще более решительной мере: он издал указ, чтобы все евреи, живущие в его личных владениях, выселились оттуда в течение трех месяцев, от апреля до июля 1182 г. Изгнанникам дозволялось брать с собой или продавать только свое движимое имущество, всю же недвижимую собственность — дома, поля, виноградники, винные погреба и амбары — король признал своею собственностью; синагоги были уступлены католическому духовенству для обращения их в церкви[20].
Королевский разбой не был одобрен большинством феодалов, с которыми Филипп II вел неустанную борьбу. Поэтому, когда изгнанники из королевских городов — Парижа, Орлеана, Буржа — направились в соседние области, они нашли там приют во владениях независимых графов. Большинство изгнанников устроилось в соседнем графстве Шампань. Но и в чужих владениях иногда настигала евреев властная рука короля, который всегда мог найти повод для вмешательства в дела своих вассалов. В городе Брей (Bray sur Seine), в графстве Шампань, один христианин из королевских подданных убил еврея. Родственники убитого пожаловались графине и добились от нее казни преступника: последний был повешен в праздник Пурим, в памятный день падения древнего юдофоба Гамана. Услужливые люди донесли об этом королю, прибавив к правде вымыслы, вроде того, что евреи связали преступнику руки, надели ему на голову терновый венец и в таком виде волочили по улицам. Тогда «король-злодей» (как называет Филиппа еврейский летописец) поспешил с войском в Брей, оцепил дома евреев стражей и предложил им на выбор: крещение или смерть. Евреи же поколебались в выборе. Ободряя друг друга, они мужественно пошли на смерть. Около ста человек были сожжены живыми на кострах, пощажены были только дети моложе 13 лет (март 1191).
Через 16 лет после изгнания евреев из Иль-де-Франса Филипп-Август, «вопреки общим ожиданиям и своему прежнему эдикту», разрешил им вернуться на жительство в Париж и другие города королевской области (1198). Это объяснялось не участием к судьбе изгнанных или раскаянием в совершенных насилиях, а желанием вернуть себе прежнюю доходную статью в виде больших податей, взимавшихся с евреев за допущение их к различным промыслам. Король стал получать определенный процент со всех еврейских доходов и особенно ссудных операций («produits des juifs»). Теперь он изменил политику: не только перестал гнать евреев, но старался удерживать их у себя, дорожа ими, как своими крепостными. Он заключил с вассальными графами договор, чтобы те не держали у себя «королевских евреев», самовольно переселившихся в их графства, а выдавали их королю для водворения на прежних местах жительства, и в свою очередь обязался делать то же по отношению к «графским евреям». Таким образом, евреи Северной Франции были прикреплены к данной территории и к определенным промыслам. Король и графы покровительствовали этим «крепостным торговли» ради эксплуатации их промышленного труда и финансовой оборотливости.
Более отрадную картину представляло в XII веке положение евреев в Южной Франции — в Лангедоке и Провансе. Здесь первый век крестовых походов не успел еще испортить отношения между христианами и евреями, а феодальные правители старались даже улучшить эти отношения и устранить некоторые безобразные явления предшествующей эпохи. Местные графы и епископы стали обнаруживать в это время некоторый либерализм, результат свободных веяний в умственной жизни, занесенных из соседней арабско-еврейской Испании и приведших потом к Альбигойскому движению. В начале XII века граф Тулузы отменил дикий обычай угощать пощечиной представителя еврейской общины на Страстной неделе в память страданий Христа (см. выше, § 14); взамен этой «натуральной повинности» установлена была денежная: община должна была уплачивать особый ежегодный налог в пользу священников местной церкви. Установившийся в Безьере обычай бросать в евреев камни и бить их в пасхальные дни был запрещен виконтом Раймондом в 1160 г. с согласия епископа, который заменил эту демонстрацию благочестия выкупом в виде ежегодной суммы, уплачиваемой еврейской общиной на покупку украшений для церкви.
Перемена в обращении с евреями вызывалась тем влиянием, которое они приобрели на юге Франции как крупная хозяйственная и культурная сила. В Лангедоке и Провансе евреи еще не были загнаны в область мелкой торговли и ссуды денег, как на севере. Они по-прежнему занимались сельским хозяйством, владели большими поместьями на правах собственности, аренды или ипотеки, так как феодальные сеньоры часто закладывали свои имения у 60гатых евреев для получения денег на военные походы и другие рыцарские надобности. Нужда в деньгах заставляла часто графов и виконтов отдавать евреям в аренду сбор податей и пошлин в своих владениях, что давало откупщикам известные административные права в их податном округе. Отсюда уже недалеко было до назначения образованных и способных евреев на административные посты по местному управлению. В некоторых местах евреи занимают должности «байлей» (bailes) — земских начальников с судебными и нотариальными функциями. На такие почетные должности назначали евреев виконты Безьера и Каркассоны (Рожер II и Раймонд-Рожер) в последние десятилетия XII века и в начале XIII. Виконт Раймонд-Рожер обращается в
