втрое больше, чем сумма сбора со всего населения Лондона. По возвращении Ричарда политика вымогательства была возведена в систему. Король получал точные отчеты обо всех финансовых и кредитных сделках евреев, которые должны были совершаться под контролем чиновников, и взимал с каждой сделки в свою пользу определенную часть. Эта система привела впоследствии к печальным результатам. Со времени третьего крестового похода английское еврейство приобщилось к страданиям своих братьев на континенте.
§ 37. Последствия крестовых походов в Германии
Мы видели, что первый крестовый поход обрушился всей своей тяжестью на германских евреев. Уже после разгрома крупнейших общин на Рейне пришел им на помощь император Генрих IV, который во время ужасов находился в Италии. Он не мог вернуть к жизни убитых и замученных, но он спас многих от духовной смерти, разрешив тысячам насильно окрещенных вернуться к вере отцов. К удару второго крестового похода евреи и их защитники оказались более подготовленными: большинство прирейнских евреев нашло спасение в укрепленных замках императора и феодалов. К третьему же крестовому походу, в котором германский император Фридрих I Барбаросса (1152-1190) принял самое деятельное участие, государственная власть оказалась настолько сильной, что могла совершенно предупредить эксцессы.
Вот как характеризует положение дел в 1187-1189 гг. летописец, переживший в юности тревоги второго крестового похода, скрываясь в крепости Волькенбург, и доживший до третьего похода (Эфраим бен-Яков из Бонна): «Когда весть (о взятии Иерусалима Саладином) распространилась по всей стране Эдомской (в Германии) среди народа Иисуса, они (христиане) восстали на народ Божий, чтобы проглотить и уничтожить его. Но Бог сжалился над своим народом и пробудил жалость к нему в сердцах тех, среди которых он находится в плену. Бог внушил королю Фридриху, чтобы он взял кое-что из еврейского добра, и то немного, а монахам и священникам приказал не лаять на них (не подстрекать против евреев). Фридрих защищал нас всеми силами и дал нам возможность жить среди врагов, и никто не причинил зла евреям». Другой современник рассказывает, как волновалась майнцская община, пережившая ужасы 1096 года, когда двинулись новые банды крестоносцев с явным намерением громить или насильно окрестить евреев. В Майнце постились и молились в синагогах, готовились бежать в крепости и уже уложили свитки Торы, чтобы спрятать их «от жадных волков» у соседей-христиан. Общины Майнца, Шпейера, Страсбурга, Вормса и Вюрцбурга распределили между собой укрепленные феодальные замки в своих округах, где им предстояло скрываться при прохождении крестоносцев. Когда отряды крестоносцев проходили через Майнц (март 1188), в городе осталось немного евреев: большинство бежало в соседнюю крепость; оставшиеся запирались в своих домах, не смея выйти на улицу. Фридрих I и его сановники, стоявшие во главе крестоносцев, старались подавить всякую попытку погрома. Местный маршал лично появлялся во всех местах скопления буянов и разгонял их, когда они приближались к еврейскому кварталу. Император приказал за убийство еврея казнить смертью, а за причинение раны отрубить руку. Епископы грозили отлучением от церкви всем погромщикам и заявляли, что таким людям не поможет даже участие в священном походе. Благодаря этим мерам евреи успокоились, и в апреле майнцские беглецы уже возвращались из крепости домой.
«Все это стоило нам больших денег», — прибавляет второй очевидец. Но не деньги, непосредственно данные правителям в момент народного движения, избавили германских евреев от повторения катастрофы 1096 года. Безопасность личности и имущества была обеспечена евреям той системой опеки над ними, которая установилась в Германии в течение столетия, прошедшего между первым и третьим крестовыми походами. Императоры и феодальные князья прониклись убеждением, что их личная выгода и экономические интересы государства страдают от разорения еврейства, главного хозяйственного нерва городской жизни. Уже Генрих IV, возвратившись из Италии и увидя произведенные крестоносцами опустошения, собрал в Майнце своих феодалов и принял вместе с ними торжественную присягу в том, чтобы соблюдать в ближайшие годы «земский мир» (Landfrieden) для всех сословий, в том числе и евреев (1103 г.). Еврейское население вошло уже как необходимое звено в цепь средневекового строя, выкованную церковностью и феодализмом, косной традицией, крепостничеством и сословным духом; вынуть это звено значило бы порвать всю цепь, а главное — отнять у правящего класса источник дохода и финансового оборота. В Германии XII века евреи не были еще в такой степени прикреплены к торговле деньгами, к кредитным операциям, как их более богатые французские и английские братья. Среди них преобладали мелкие посредники по товарной торговле и по ссуде денег. Скромные средства этих еврейских торговцев не могли разжигать аппетиты правителей, как крупные богатства банкиров и податных откупщиков во Франции и Англии. В Германии императоры еще не додумались до системы выкачивания денег из населения через евреев и затем из самих евреев. Носители короны Священной Римской империи, властелины не только Германии, но и значительной части Италии, они все-таки не опускались до роли откровенных эксплуататоров, как английский король Генрих II или французский Филипп-Август.
В Германии укоренилось легендарное представление, что герма-но-римские императоры являются прямыми наследниками древнеримских императоров, покорителей Иудеи, и от них унаследовали право опеки над евреями. Эта историческая роль опекунов и покровителей не вязалась с грубой системой эксплуатации, какая применялась к евреям во Франции и Англии. Фридрих Барбаросса, сам ставший героем германской легенды, считал себя призванным «Божией милостью» осуществить это легендарное покровительство потомкам древнего народа. Если его предшественники Генрих IV и Конрад III старались обеспечить в смутные времена «земский мир» или «королевский мир» (Königsfrieden) евреям наравне с другими частями населения, то Фридрих I придал этому акту особенную торжественность. Это отношение провиденциального опекуна сказывалось в императорских грамотах, данных еврейским общинам в царствование Фридриха I. Уже в грамоте 1157 года, выданной вормсским евреям в подтверждение прежних привилегий, объявляется, что император признает себя единственным источником власти для евреев, «ибо они принадлежат нашей казне» (cum ad cameram nostram attineant). Община получает свое самоуправление от императора, и в ее внутренние дела не могут вмешиваться ни епископ, ни граф, ни другие чины империи. Еще определеннее выражено это отношение в привилегии евреям Регенсбурга от 1182 года. В ней Фридрих I признает своим долгом заботиться о защите прав всех своих подданных, «а не только исповедующих христианскую религию», в частности же о правах «евреев, живущих в нашей империи, которые в силу прерогатив нашего сана признаны принадлежащими имперской казне» (ad imperialem cameram dinoscuntur pertinere). В силу своей регалии император предоставляет регенсбургским евреям полную свободу торговать металлами и другими товарами «по привычным для них способам». Официальная терминология
