Что это значит, черт побери? А если у субъекта впервые в жизни кое-как складывается внутренняя направленность, но диффузные ассоциации пока преобладают? «Влюбился и завалил сессию» — так это называется, да? Ведь можно же — в двух словах, зачем рассусоливать. И если тебе сказали — я буду ждать…
Стук в дверь, входит Кот.
(Постучался, надо же, не все такие интеллигентные. Им кажется, если дверь не запирается, то все дозволено. А как я ее запру, когда Баев опять типа ключ посеял? Является среди ночи, крадется как тать к дивану, ложится в свой уголок, отключается в момент…)
А я к тебе, товарищ, говорит Кот. Побалакаем?
На ночь глядя, товарищ? — удивляюсь я.
(На часах десять. Я специально мышлением озаботилась, чтобы на ночь, чтобы запомнилось хорошо, а этот пришел с видом заговорщика, сейчас будет платком душить, если не ошибаюсь… И получается интерференция, как ее, ретроактивная. Все, что Кот мне сейчас наплетет, останется, а мышление тронется, тьфу, забудется. Впрочем, послушать, какие в народных массах имеются чаяния, не вредно. Не на Луне ведь живу.)
На ночь? — переспрашивает Кот и тоже глядит на часы. Ты спать собралась? А как же мы, кто наше общество скрасит?
Не, говорю, я сегодня скрашивать не могу, у меня другие планы. С тобой побеседую и к планам своим неотложным вернусь.
А Кот ничего, не обиделся.
Ты знаешь, Аська, как я к тебе отношусь, сказал он в общем-то вполне доброжелательно.
Нет, отвечаю я, не знаю. Но ведь ты мне сейчас расскажешь, правда?
Не обращая внимания на мой едкий сарказм (а я вложила в эту фразу все, на что была способна), Кот сел за стол, вынул из кармана бутылку, взял чайную чашку с веточкой сакуры, оглядел ее придирчиво (нечего глядеть, я их только что вымыла, гость дорогой), поставил на стол, рядом вторую, и, откупорив бутылку, налил по полной (а это, между прочим, грамм двести, не меньше, но я же не в гостях и не обязана пить до дна?). Будем, сказал он, и чокнулся с моей чашкой. Чашка звякнула, Кот махнул, не глядя, и тут я заметила, что он пришел не просто так. Судя по тремору верхних конечностей, он пришел подготовленный. Речь за пазухой, сейчас достанет и огласит.
Так вот, отношусь я к тебе хорошо, а как же иначе? Ты у нас девушка — какая — ха-ро-шая! Может быть, даже слишком. Ты не думай, я все понимаю — с Баевым не первый год знаком. Но, Ася, если уж взялся за гуж… а ты ведь взялась… ну и держись! И не надо с ветки на ветку скакать, ни к чему это.
(Чувствую, что сейчас закипать начну, но виду не подаю.)
С ветки на ветку?
Вот именно. Баев придурок тот еще, но это дело вкуса. Если надо рожна, то лучшей кандидатуры не сыскать. Это я тебе как брат по разуму говорю, потому что мне тоже надо рожна. Видишь, я с тобой как на духу и без всякой задней мысли.
Тоже?
Ай, дэвушка, ни нада, ни нада так. Не горячись. Выпей лучше. Твое здоровье.
Налил, чокнулся, выпил да призадумался. Забыл, надо полагать, что дальше.
(Какого черта я его слушаю? И водка у него противная, теплая. Долго он ее под сердцем носил? Тоже небось не сразу решился. Третьего дня похожую бодягу завести пытался, рулил-рулил, да не вырулил. О, еще одна скороговорочка. А выговорить слабо?)
Ах, да. Не о Баеве, естесно, речь, а о тебе, цветок ты наш полевой. Глаз у тебя — ватерпас, Зверева. И ладно бы с дальним прицелом! Так нет же — от скуки. А что человеку жизнь переехала — это мелочи.
Ты кого-то конкретно имеешь в виду? — спрашиваю.
Ой, Ася, я тебя умоляю… У Митьки одна большая беда в жизни была — Ксюха. Тебе до нее далеко, конечно, но ему сейчас многого и не надо. Он только с виду такой крепкий… Знала бы ты, сколько писем он Ксюхе настрочил, уже после… Слава богу, она сразу не сообразила… Потом бегала за ним — прости, дорогой, погорячилась… Она ведь до сих пор его достает, но мы с Лёхой не подпускаем. Митька только-только начал в себя приходить, встрепенулся, а тут ты… как снег на голову. Еще одно стихийное бедствие.
Что ты себе позволяешь, котовская морда, говорю я по-прежнему спокойным голосом.
Это я позволяю?! — заводится Кот. А знаешь ли ты, дитя мое, что Митьку позавчера со всех матчей сняли? За систематическое нарушение спортивной дисциплины? Ну не может человек, который не спит ни днем, ни ночью, быть олимпийским чемпионом! Я удивляюсь, что он в таком режиме целый год протянул…
Как это — сняли? Кто его снимет — он же капитан, без него не начнут.
Какой к ляду капитан! Его еще в том году в рядовые разжаловали! Она даже не в курсе — во дает!.. О чем ты вообще думаешь, Зверева! Парню от тебя конкретно отдохнуть надо, на нем лица нет. Или тебе все равно?
(Так и будешь молчать, глядя в чашку? Сама справишься или маму на помощь позовем? Мама, помоги, меня тут в песочнице обижают…)
Моя чашка пуста, сакура на ней цветет и не отцветает. Эту чашку, наверное, Митька в ванной мыл, пока жена ресницы красила. Или вон ту. И на стульях ее сарафанчики постиранные развешивал, как я сейчас с баевскими футболками поступаю…
Не хотел я, но раз пошла такая пьянка… Кто этот типчик, который тут на Митькином стуле просиживает свои штаны? Тоже фигура занимательная. Что думает Баев, мне пофиг, но Митька — он что, по-твоему, думать должен?
Ты Гарика имеешь в виду? Он мой напарник, мы вместе диваны околачиваем.
Ты сама себя слышишь хоть? Напарник!.. Запасливая ты, Аська. Такую запасливость нечасто встретишь. Я понимаю, когда на двух стульях сидят, сам практикую, но когда на трех!.. Парней так много холостых на улицах Саратова… — прогундосил Кот и снова налил по полной.
(Что, опять пить?)
Сказал бы я тебе, да язык не поворачивается. Короче, прошу по-человечески, по-доброму — оставь Митьку в покое. Или давай думай быстрей, нервы-то не железные.
И вот тут дело доходит до песочницы и я начинаю тихонько всхлипывать. Кот вскакивает, суетится, баевскую футболку мне подает — нос утирать…
Аська, ну ты что… Я же как лучше… ну перестань… Выпьем и забудем, лады? Ты пойми, мне Митька как брат, а ты воду мутишь… Съездила бы домой недельки на три, маму проведать. Поразмысли на досуге, как бы нам реогранизовать этот рабкрин, будь он неладен…
И так далее, и тому подобное. Я молчу, Кот разглагольствует, время идет.
Хочешь по-чесноку? Только без обид? Ты, конечно, девчонка хоть куда, но Митьке другую надо. Тихую, милую, домашнюю. Чтобы на сторону не смотрела. А ты, Зверева, оторва. Дома у тебя вон что делается — проходной двор. Скажи еще, что я не прав! Опять кого-то принесла нелегкая…
Стук в дверь, повторный, кажется. Входит Митька и сразу ко мне.
Кот, ты сбрендил?! Говорил, не наливайте ей! Девчонка, а все туда же. Водку хлещет, чтобы вам, дуракам, показать, что ни в чем не уступит. Не подходи, убьет — вот как это называется.
Ася, ты-то чем думала? Ну ладно Кот, он же неандерталец, у него там мозговая косточка, и та проспиртована, но ты!.. Давай, Котяра, дуй отсюда, пока я добрый. Сам дойдешь?
Митя, говорю я, Митя… Как здорово, что ты пришел… Я и правда назюзюкалась.
Вижу, улыбается Митька, ты хорошая-прехорошая, и язык заплетается. Наконец-то.
Митя, мне Кот все мозги выполоскал, ничего не соображаю… Ты не подумай, он от чистого, такскать, сердца. Он у нас как дитя, истину глаголет. Тебя спасти хотел.
От кого спасти-то? Уж не от тебя ли? А что, пора?
Давно пора. Я теперь все знаю, Митька, продолжаю я решительно, и про спортивный режим, и про то, как ты жене послания строчил, пока я пребывала в уверенности, что вылечила тебя от несчастной любви. Как говорится, пишите письма. Сейчас соберусь — и к маме, только на этот раз навсегда. А ты, Митенька, живи как жил. Капитань.
Ладно, это я сам решу, без посторонней помощи, отвечает Митя. А вот ты, Аська, без посторонней помощи даже до дивана не доберешься. Погоди, сейчас разложу и баиньки. Утро вечера мудренее.
Как это, говорю, не доберусь. Очень даже доберусь!
Встаю, пытаюсь найти баланс, боковым зрением вижу одну чашку, другую, причем уже в замедленном падении, потом доходит звуковая волна, весьма характерный звук… Значит, и правда разбила. И это Митька меня обратно на стул усаживает. Кажется, так.
На счастье, говорю. Что-то у меня с ним не складывается.
Где у тебя веник? За дверью? — спрашивает Митька. Сиди, не падай, я сейчас.
Возвращается с веником. Вижу, что смешно ему, а чего смешного? Ну разбила, с кем не бывает! Подбираю ноги и смотрю, как он подметает осколки. Коротко стриженый затылок, так и хочется потрогать. Не иначе, Кот его машинкой облагородил, предварительно встав на табуретку, нет, не иначе. Рукава рубашки подвернуты, а руки… боже мой, какие руки красивые… фиг с ними, с бицепсами-трицепсами, часто ли ты видела, чтобы и ниже локтя тоже были — вот такие!.. Чуть длиннее, чем по канону, как будто он еще подросток… а ладонь широкая, мужская… Заглянул под шкаф, не попало ли туда… я бы не стала, кому оно, под шкафом, мешает?
