— Как угодно. — Кивнула Сэлли и бросилась выполнять поручение, когда Михаэль вышла из дома.
Там было действительно холодно, поэтому Миша обмоталась пледом чуть ли не с головой.
Во дворе горело несколько фонарей, которые освещали крыльцо, дорожку и веранду, в сторону которой и побрела девушка.
Ночь была так нежна, беззаботна и ярка. Пропитанная шепотом чернеющего леса и ароматом спящих роз.
Через пару минут вдали мелькнула фигура с подносом, от которого отразился свет фонарей, в руках. Осторожно поставив его это на маленький столик перед госпожой, Сэлли налила в маленькую чашечку горячий напиток.
— Спасибо, Сэлли. Можешь идти спать. Со мной все в порядке. — Проговорила Миша, забираясь в кресло с ногами и беря чашку в руки. — Это приказ, понятно? Иди спать.
— Слушаюсь, Госпожа. — Улыбнулась служанка, опять скрываясь в темноте.
Когда вдали послышался стук закрывающейся двери, Миша позволила себе окончательно расслабиться.
Очарованием этой ночи можно было наслаждаться вечно. Наверное, прошло три часа к ряду, потому что чай в чайнике уже закончился, а на столе возвышалась хрупкая башенка из кускового сахара.
Вот что ей нужно на самом деле. Вот такие мирные, тихие ночи. Никаких денег, слуг, тем более темных…
Миша вздрогнула, когда пламя всех фонарей внезапно потухло. Словно сильный порыв ветра погасил все свечи разом. Кроме одной.
Девушка осторожно подняла взгляд, смотря в сторону освещенного круглого участка, что находился не так далеко от веранды. Посреди света стоял парень с белесыми волосами и очками, которые добавляли его образу особую вычурную заумность. Миша перевела взгляд за его спину, замечая еще одну фигуру, большую, сливающуюся с тьмой.
Когда она вновь посмотрела на парня, то сумела разлить напряженные черты лица и нахмуренный его нахмуренный, решительный взгляд.
— Дэйв, чаю хочешь? — Предложила она тихо, словно боясь спугнуть покой.
— Нет. — Ответ прозвучал слишком резко. — Мне не нужен чай. Мне ничего от тебя не надо, Майк. Ни чай, ни деньги, ни все то, что ты мне можешь предложить. Потому что… потому что у меня скоро будет все. Даже больше…
— Тише, Дэйв. — Приложила палец к губам Миша. — Зачем ты так громко? Семью мою разбудишь.
— Чего?! — Кажется, парень растерялся.
— Я просил тебя говорить потише.
— Ты сказал «семью»? — Недоуменно спросил Дэйв. — Сюда приехали твои родители? Брат?
— Нет. Я о своей новой семье.
— Издеваешься? — Прошипел Дэйв, но тон все же сбавил. — Ты просишь меня говорить тише из-за слуг?
— Да. Видишь ли, я не могу заснуть, поэтому прекрасно знаю, что сон — это порой дорогое удовольствие. Не отнимай его у них.
— Да пошел ты! — Прорычал парень, делая шаг вперед.
— Куда это?
— В ад.
— Далеко. А я ведь еще так молод, Дэйв. Ты точно чай не будешь?
Дэйв недоуменно прищурился. Майк в своем уме? Какой чай? Они о его смерти, вроде как, толкуют.
— У меня будет скоро все, Майк. И чай и все остальное. Мне не нужны подачки от тебя.
— Ты говоришь, как убийца. — Улыбнулась Миша, отпивая из чашки.
— Я и есть убийца.
— Нет. Я знаю, ты не такой, Дэйв.
— Откуда? Ты ничего обо мне не знаешь! Ты не знаешь, сколько сил я вложил в то, чтобы… стать достойным. А что в итоге? Ты! Почему именно ты?! — Дэйв грубо выругался. — Я убил сегодня троих, Майк. Убивать легко, на самом деле. И угадай, кто будет следующим?
— Может, я?
— Точно. Ты прямо-таки очень проницателен. Вот только я не пойму, почему ты так спокоен?
— Тебе только кажется. По-настоящему я сейчас испытываю массу чувств… от разочарования и до облегчения. — Сказала Миша, запахиваясь в плед. — Как прошел день, Дэйв?
— Великолепно. — Бросил парень.
— Скажи, неужели темные действительно так ценны, что за них можно предать?
— За них можно предать и убить. Даже друга…
— Думаю, Дэйв, ты идеально вписываешься в этот кружок верховной власти. Они тебя с распростертыми объятьями встретят, серьезно. Потому что они разделяют твое мнение. Жаль, я — нет. Но это мелочи.
— Почему ты не просишь меня сохранить тебе жизнь? — Казалось, этот вопрос парня давно беспокоил.
Послышался тихий горький смех.
— Дэйв, ты же человек. Кто ты, чтобы я просил у тебя что-то настолько великое, как дар жизни? Ты такой же смертный, как и я.
— Я не такой как ты! Не надо нас сравнивать! Я знаю, чего хочу, поэтому всегда достигаю своих целей, в отличие от тебя, Майк. Черт! Ты ведь вообще не пользуешься тем, что у тебя есть. Ты ведь растрачиваешь то, за что другой бы душу продал!
— Видимо у нас разные понятия о целях и их достижениях. В отличие от тебя, я никогда не думал о возможности попасть в армию. Я не собирался сюда идти и никогда бы не пошел, если бы не стечение довольно неприятных обстоятельств.
— Тогда я тем более не понимаю, почему жрица выбрала тебя. Это не справедливо, черт возьми.
— Не нам судить о справедливости.
— Ты специально меня заговариваешь? Хочешь время потянуть? — Сощурился парень.
— Как говориться, перед смертью не надышишься. Можешь приступать. Вот только мне интересно. Неужели это все из-за темного, Дэйв?
— Да, Майк, из-за него. Он ключ к тому, что я хочу. Он ключ к моему счастью.
— Счастье на чужих смертях не построишь, Дэйв. Ты когда-нибудь поймешь это.
— Сегодня я убедился в обратном.
— Это не так, Дэйв. Ты не счастлив. Вот только… когда волна восторга от своего поступка отхлынет, ты все поймешь. Ты поймешь, когда вот в такие тихие ночи тени твоих грехов будут душить тебя, не давая заснуть. И от этого тебя не избавит даже темный.
— Ты говоришь, как священник. Я не на проповедь пришел! Сейчас все по-другому. И я наконец понял, что мне нужно. Я обрел себя.
— Ну, хоть кому-то Дракон сможет принести счастье. Это радует.
— Ты скоро умрешь. Так что можешь не радоваться. — Напомнил Дэйв, после чего великодушно добавил: — Скажи свое последнее слово, если такое еще имеется. Хотя ты и так много лишнего сказал.
Последнее слово?
Миша вздохнула, смотря на небо. Захотелось плакать. Очень некстати.
Что ж, как и сказал Кравц, она затеяла все это с определенной целью.
Дэйв. Он всегда был отстранен и замкнут. Его умная голова помимо уймы знаний носила в себе еще много мечтаний и желаний, которые оставались тайной для других и ради которых парень мог пойти буквально на все.
Однако Мише из последних сил хотелось верить в то, что он ее друг.
Хотя, собственно, чего она ожидала. Она ведь предполагала, что все случиться именно таким образом.
