— Еще как смогу, — Ава закатывает пушистые рукава своего халата. — Скажи слово, и я приведу его к тебе. Ну, не совсем. Но Глин может попросить своего парня о помощи.
— Совершенно верно, — соглашается Глин. — Килл не очень любит говорить о своих друзьях и будет жутко ревновать, но у меня есть способы убедить его организовать встречу с Джереми.
Я качаю головой, наполовину потому, что перспектива увидеть этот суровый взгляд в его глазах пугает меня до смерти. А наполовину потому, что я не знаю, что сказать.
Я сомневаюсь, что он примет любое извинение, которое я могу предложить. Кроме того, какой смысл, когда все уже сказано и сделано?
Может быть, он сможет объяснить, почему мне иногда кажется, что за мной наблюдают. Хотя у меня нет доказательств, потому что я не видела ни его, ни Илью с того дня, когда он разрушил мои чувства.
А может, я просто надеюсь, что он все еще наблюдает за мной. Что, может быть, он еще не закончил со мной, в конце концов.
Но это выдача желаемого за действительное.
— Ты просто настроена негативно, — говорит Ава. — Если хочешь, я могу нарядить тебя и сделать совершенно неотразимой, как в ту ночь в клубе, когда ты свела его с ума.
— Правда? — Глин смотрит между нами. — Почему я ничего об этом не знаю?
— О, это очень длинная история, — Ава рассказывает в мучительных подробностях о последней ночи, которую я провела с Джереми, прежде чем все разрушилось.
Иногда я думаю, могу ли что-то изменить. Или, может быть, лучше, чтобы я этого не делала.
Возможно, это и есть тот выход, о котором мне говорил Илья. Мне нет места в его жизни, если я не могу понять его и его пути.
И дело не в погонях, грубом сексе и кровавых играх. Эти вещи я бесстыдно люблю.
Дело в нем как в личности и в отсутствии ограничений.
Дело не в том, кто он, а в том, кем он является, и я не могу изменить это в нем. Я не могу лишить его того, что делает его Джереми Волковым.
Но я также не хочу быть похожей на него.
Когда-то я думала, что существует какая-то золотая середина, но, возможно, это было слишком наивно с моей стороны.
Мой телефон вибрирует, и я вытираю глаза, прежде чем проверить его. Я догадываюсь, что это Лэндон снова достает меня, и я готова игнорировать его. Снова.
Но имя на экране застает меня врасплох.
Крейтон: Мне нужна твоя помощь.
Он недавно вернулся в школу, и хотя внешне он выглядит хорошо, все видят, что он не такой, как раньше, после разрыва с Анни.
Он так редко пишет, не говоря уже о том, чтобы попросить о помощи.
Сесилия: Если я могу это сделать, конечно.
Крейтон: Помоги мне встретиться с Анникой в Штатах.
Мои пальцы делают паузу.
Сесилия: Ты уверен, что это хорошая идея? Ее отец, брат и вся их охрана могут убить тебя на месте.
Крейтон: Мне нужно поговорить с ней, Сесилия. Пожалуйста.
Это первый раз, когда я вижу, чтобы Крейтон сказал «пожалуйста». Он настолько молчалив и холоден, что кажется, будто он не способен проявить привязанность.
Я обдумываю его просьбу в своей голове. Если бы это было в любое другое время, я бы никогда не решилась на что-то столь рискованное, как ради него, так и ради себя, но что-то изменилось.
Я не хочу быть трусихой или лгуньей. Если я смогу загладить свою вину таким образом, то так тому и быть. Кроме того, я очень скучаю по Аннике.
Поэтому я набираю текст с уверенностью, которой не чувствовала уже давно.
Сесилия: Я в деле.
* * *
Крей солгал мне.
Он не просто хотел поговорить с Анникой. Он хотел похитить ее с самого начала.
И я помогла ему, хотя и неосознанно.
Я посадила ее на частный самолет и ушла, чтобы они могли поговорить. Я думала, что мне нужно подождать у самолета полчаса — максимум час — прежде чем мы с Креем сядем в самолет и вернемся домой.
Я ошиблась.
Он оставил меня в Нью-Йорке и уехал. Правда, он купил мне билет, чтобы я вернулась на остров.
Как заботливо.
Последние два дня, с тех пор как он исчез с лица земли, я была на взводе. В прямом и переносном смысле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Крей сказал своим друзьям и семье, что уезжает отдыхать, поэтому все спокойно отнеслись к его отсутствию. Они думают, что ему нужно отдохнуть после всего.
Я единственная, кто знает правду о его псевдокриминальной деятельности. В которой я ему помогла.
Семья Анники, должно быть, повсюду ищет ее.
Я подумывала рассказать им, с кем она, вместо того чтобы держать их в неведении, но это означало бы разоблачить себя и, возможно, быть убитой ее отцом или кем-то еще.
Поэтому мне нужно было найти способ сообщить им об этом, не вмешиваясь.
Моим решением было напечатать письмо, положить его в конверт и попросить Глин подсунуть его под дверь Джереми. Поскольку она думала, что это любовное письмо, моя подруга была очень взволнована и обещала быть осторожной.
Анника с Крейтоном. Они в безопасности.
Это все, что я сказала, поскольку это все, что знаю. Но я надеюсь, что многое может успокоить беспокойство ее семьи.
Глин сказал, что Киллиан упомянул, как странно Джереми выглядит в последнее время. Он не так много времени проводит с остальными, а когда проводит, то только для того, чтобы они могли устроить анархию против Змей или Элиты.
— Он как будто отвлекает себя, пытаясь быть занятым, — говорит она.
Глин и остальные не знают об исчезновении Анники, так что либо Джереми не рассказал своему ближайшему окружению, либо Киллиан держит информацию при себе, поскольку ему не нравится беспокоить свою девушку.
Я отдаю свой голос за второй вариант.
Складывая пакеты с кормом для животных в приюте, я пытаюсь придумать другие способы помочь Джереми и его родителям найти Аннику, но шансы сделать это, не причинив вреда Крейтону, равны нулю.
Я застонала, ударившись головой о металлическую полку. Что, черт возьми, я наделала?
Даже когда пыталась помочь, я случайно все испортила.
— Неприятности в раю?
Я поднимаю голову на очень знакомый обходительный голос.
Лэндон стоит в дверях кладовой, выглядя как всегда модно в своей черной рубашке на пуговицах, слаксах и роскошных мокасинах. Его волосы уложены, подчеркивая угловатые, красивые черты лица.
В руках у него бело-золотая маскарадная маска. Учитывая его внешность, можно подумать, что он идет на вечеринку, но, скорее всего, это одно из мероприятий его клуба, где они устраивают беспорядки.
Я заталкиваю один мешок с кормом для животных на место.
— Что ты здесь делаешь?
Он расхаживает внутри со своей вечной скукой и энергией большого кота. Ленивый, молчаливый и ничего хорошего не замышляющий.
— Я ранен в свое маленькое сердечко. Никакого привета, как дела?
— Не думаю, что ты пришел сюда за приветами или как дела. Я удивлена, что ты вообще знаешь о существовании этого места.
Он прислонился к полке рядом со мной и резко надулся.
— Ты стала такой холодной, Сес.
Я наклоняю голову в сторону.
— Не очень приятно, когда к тебе относятся так, как ты относишься к людям, не так ли?
— Оу, ты все еще злишься из-за того случая? Это случилось много веков назад в человеческих годах.
— Ты можешь причинять боль другим и забывать об этом, но это не я, Лэн.
— Они позволили причинить себе боль. Кто я такой, чтобы не потакать им?
— Ты невозможен, и с тобой невозможно разговаривать, — я испустила вздох. — Честно говоря, я не знаю, что мне в тебе нравилось.
Ухмылка Чеширского кота приподнимает его губы.
— О? Это признание?
— Нет, это я называю себя глупой. Думаю, мне нравилась сама идея о тебе, но когда подобралась поближе, я поняла, что ты, как твои статуи. Великолепный снаружи, — я дважды касаюсь его груди. — Пустой внутри.
— Ты сказала «великолепный»?
Я качаю головой.
— Просто уходи, Лэн. Мне нужно закончить кое-какую работу.
