Выяснилось, и очень кстати, за что Джеймс неустанно благодарил Бога, его мать вопреки всем опасениям, не покинула Лондон и быстро откликнулась на просьбу сына встретиться и наконец «явить себя миру».
В свою очередь Элизабет рассказала о визитах полицейских и о вынужденном признании, поскольку у тех был свидетель, кто-то из слуг, кто выдал маркизу Хатфорд.
После краткого пересказа событий в гостиной наступило неловкое молчание. Леди Амелия нутром чувствовала скованность между супругами, которые всеми силами старались не смотреть в сторону друг друга.
- Я немного переутомилась и желала бы отдохнуть часик другой. Провожать не стоит, - она вскинула руку, пресекая попытки Элизабет и Джеймса сбежать из гостиной, - Я справлюсь сама.
Маркиза Хатфорд выплыла в коридор, а супруги застыли на своих местах, словно боялись лишний раз шевельнуться.
- Ты осталась, - через какое-то время, которое будто длилось вечность, до Элизабет донесся глухой голос Джеймса.
- Да, - ответила она, глядя на свои руки, а затем рискнула поднять взгляд на мужа, пытаясь уловить его эмоции.
Плотно сжатые губы, слегка сведенные брови, руки заложены за спину. Было невозможно угадать, что он думает. Но
Элизабет не спешила говорить что-то еще, ожидая что скажет или как поступит муж дальше. Это ли не доказательство того, как жестоко он заблуждался в отношении нее и Эндрю? Элизабет ведь легко могла воспользоваться его отсутствием в Лондоне, чтобы преспокойно сбежать с предполагаемым любовником. Но тем не менее она здесь.
- Почему? – последовал скупой вопрос.
Элизабет прикрыла глаза и внутренне застонала. Какой же он глупец!
- Ты знаешь ответ, но боишься сознаться самому себе, что ошибся.
Губы маркиза искривились в горькой ухмылке, но он ничего не произнес. Не упал в ноги, прося прощение за свое совершенно невозможное поведение, как надеялась Элизабет. Продолжал стоять поодаль, словно каменное изваяние. Его молчание начинало ее понемногу злить. В конце концов, она незаслуженно обиженная сторона.
- Почему ты уехал в Сомерсет-Хаус и даже не оставил для меня хоть какое-то послание? Ни строчки, ни слова…
- Ты ослушалась моего приказа и сбежала из дома в неизвестном направлении, - зло процедил Джеймс, - Откуда мне было знать, что не к своему горе-любимому?
- Теперь тебе известно, что не к нему! – возмутилась девушка, справедливо рассчитывая, что уж теперь то мужу следует просить у нее прощения.
- Но в тот момент для меня все обстояло несколько в ином свете. В моем положении было глупо оставлять послания неверной жене, чей поступок только лишний раз доказывал о ее намерениях.
Элизабет задыхалась от обиды, яростным пламенем сжигающей чувства к мужу. Почему же теперь, когда он убедился, что она не собиралась бросать его, он продолжает упорствовать? Неужели признаться в том, что он ошибался, так трудно? Или он ждет, что она просто закроет глаза на его недоверие и все будет как прежде?
Упрямый, невыносимый, твердолобый! За какие грехи она имела несчастье полюбить этого мужчину?
А ведь ей так больно сейчас, потому что она любит его. И чтобы спасти их брак, они должны поговорить откровенно, без взаимных упреков. Вот только на ум кроме как этих самых упреков ничего и не шло. Чтобы понять Джеймса ей следует попытаться представить себя на его месте. Но не успела Элизабет хорошенько все обдумать, как маркиз уже сыпал обвинениями:
- Ты только и делаешь, что с завидным постоянством нарушаешь мои приказы. Как я могу доверять тебе?
- Тебе нужна послушная и покорная жена? – зелено-голубые глаза так и метали искры в мужа, грозя испепелить его на месте, - Следовало делать выбор лучше.
Оба снова замолчали, раздумывая о последней прозвучавшей реплике.
- Я не жалею о своем выборе, - первым заговорил Джеймс, подаваясь вперед и беря Элизабет за руку.
- Но не доверяешь, - грустно отозвалась девушка, отворачиваясь.
- Прости, - прошептал маркиз, перехватывая подбородок Элизабет и разворачивая к себе, - Порой это очень сложно, учитывая твой своенравный характер. Иногда я не знаю, чего от тебя ждать.
Элизабет снова было вспыхнула, но Джеймс незаметно перенес руку с подбородка на щеку и нежно погладил мягкую кожу. Эта ласка и его близость напрочь выбили все мысли из головы. Но Элизабет не позволила увлечь себя и отойти от темы непростого разговора.
- Как можно любить кого-то и не доверять ему полностью? Иначе это не любовь. Да, я ошибалась, но не предавала тебя. И твоя мать… она глубоко сожалеет о своем поступке, и сразу же поспешила тебе на помощь. Тебе следует открыть свое сердце и простить.
- И научиться доверять без условий, - подхватил он, обхватывая Элизабет за талию и притягивая к себе.
От прикосновения к твердому горячему телу у Элизабет перехватило дыхание. Как же она скучала по мужу! По его запаху, по сильным рукам, по таким уютным объятиям. Хотелось прижаться щекой к груди и слушать размеренный стук сердца.
- Джеймс. Я понимаю тебя и твои чувства, и впредь постараюсь не делать ничего, что вызовет твое неудовольствие. Постараюсь, но не обещаю.
Она притихла, гадая как воспримет ее слова муж, но он только улыбнулся.
- Я уже понял, - произнес он притворно страдальческим тоном, - Ну а я впредь постараюсь не судить тебя раньше времени и всегда слушать.
- Постараешься, но не обещаешь? – хитро посмотрела Элизабет на мужа.
- Обещаю, - горячо заверил Джеймс и прильнул к мягким податливым губам в страстно обжигающем поцелуе.
- Я люблю тебя, - шептал он, осыпая ее лицо и шею поцелуями, - Люблю. Если я вновь буду вести себя как ревнивый осел, пожалуйста, не убегай от меня.
- Никогда, - выдохнула Элизабет и теснее прижалась к мужу.
