Дальше они шли молча, переваривая услышанное. Звездарина жалела Андрея, не знавшего родительской любви, а Андрей думал об обществах, встреченных им в путешествии. Все они были построены людьми, такими же, как и он. Он понимал их язык, но не понимал их. Законы, по которым были построены эти общества, казались неправильными, чуждыми человеку. Но, тем не менее, они существовали. И существовали устойчиво. Нынешнее поселение людей только выглядело нормальным. Господствующий здесь культ космонавтов покрывал только внешний вид, не заботясь и не подозревая о сути космонавтики. Раскрашенная ракета пуста внутри и никогда не взлетит. Центр управления без электричества не выйдет на связь с инопланетными кораблями и те не скинут полезный груз. Главный конструктор, не умеющий конструировать, не выведет людей в космос. И им нельзя открыть глаза. Опасно. Они живут в своем выдуманном счастливом мире, в ожидании еще большего счастья. Андрей не чувствовал права разрушить их вымышленный мир. Да он и не смог бы. Никто не поверит пророку, идущему против общества, а скорее даже распнут. Эта перспектива не улыбалась Андрею. Да и это общество не самое плохое. Неужели истинные дети, странно себя ведущие (непонятно, всерьез они или это коллективная шутка), живущие в пещере, лучше ждущих космонавтов? Или жители Эдема, провалившиеся в первобытные времена с вкраплениями технологий, живут в более правильном обществе? Да даже Гарград, устройство которого всегда казалось Андрею естественным, уже был очень далек от идеала. Сравнение давало пищу для ума и обнажало все проблемы, несправедливости и глупости различных обществ. Сколько он их увидел, и сколько их еще разбросано по планете? Найдет ли он идеальное общество? Существует ли оно? И главное — может ли вообще существовать? И чем больше он об этом думал, тем больше в нем, где-то внутри, зрело ощущение, что он находится в зазеркалье.
— Коллеги, позвольте считать наше собрание открытым, — Сергей Павлович собрал симпозиум, на который пригласил Андрея в качестве почетного гостя. — Головной вопрос на повестке: «Потерянные люди и способы их спасения». Как мы узнали от нашего дорогого гостя, на юге находятся поселения, в которых не знают о существовании космонавтов. С этим нужно что-то делать. Какие будут вопросы, предложения, пожелания? Кто хочет высказаться? Пожалуйста, Эльбрус Октябрятович. — С места поднялся невысокий мужчина в белом халате и близоруко щурящимися глазами. — Я считаю, ничего не нужно делать. Пусть эти дикари живут в неведении. На всех грузов не хватит, и было бы справедливым, чтобы космонавты навестили именно нас, поколениями блюдущих заветы предков. — Спасибо, Эльбрус Октябрятович. Ваше мнение услышано. Кто еще желает? Пожалуйста, Гипотенуза Серповна. — А я считаю, — начала с места говорить худая женщина с вытянутым лицом, — что мы не вправе отказывать в знаниях заблудшим потомкам. Кто мы такие, чтобы лишать других людей радости встречи с космонавтами? — Спасибо, Гипотенуза Серповна. Кто следующий? — Люди вставали и высказывали свое мнение, сводящееся, в той или иной мере, к первым двум. Время затягивалось, казалось, что собрание не закончится, пока не выскажутся все присутствующие. Наконец, слово взял Сергей Павлович: — Я выслушал все ваши мнения. Можно согласиться и с одним и с другим, но у меня есть еще вот какие соображения по этому поводу. Мы десятилетиями пытаемся выйти на связь с космонавтами и пока безуспешно. Как Главный конструктор я могу сказать, что это может быть связано с недостаточной силой сигнала. Кроме нас никто не пытается связаться с космонавтами, и они нас не слышат. Поэтому жизненно необходимо не только сообщить им о космонавтах, но и научить выходить на связь. Кто-нибудь желает возразить? Нет? Тогда переходим к голосованию. На повестку выносится следующее предложение: Предлагаю снарядить экспедицию с целью возвращения заблудших потомков. Прошу голосовать. Кто за? — Сергей Павлович первым поднял руку, все остальные собравшиеся последовали его примеру. — Против? Нет. Воздержавшиеся? Нет. Предложение принято единогласно. Предлагаю состав экспедиции утвердить в рабочем порядке. Все желающие могут в течение недели сдать мне заявления на желание участвовать в экспедиции. Если нет возражений, давайте продолжим наш симпозиум. Есть вопросы к нашему гостю? Да, пожалуйста, Дрезина Демировна. — Встала темноволосая женщина в белом комбинезоне и, немного нервничая, спросила: — Скажите, уважаемый Андрей, как вы попали в наш город? — По шоссе. Я шел с юга, сначала по лесу, потом наткнулся на полуразвалившийся город и из него вышел на шоссе, которое привело меня сюда. — Люди в зале притихли. Женщина продолжила еще более неуверенно: — П-п-простите, а этот город случайно не «Богатое удолье»? — Да, вроде я видел там такую табличку. — В зале повисла гнетущая тишина. Андрею было не впервой удивлять незнакомцев. Пока он не понимал, чем это вызвано, но скоро все должно разрешиться. — И Вы никого не видели? — чуть не падая в обморок и переходя на шепот мужественно продолжила побелевшая женщина. — Нет. — Толпа зашепталась. Все обсуждали только что услышанное. Сергей Павлович не пытался восстановить тишину и порядок, а только задумчиво смотрел на Андрея. Что же их так взволновало? Прочитав этот немой вопрос, Главный конструктор ответил: — Вы, Андрей, прошли через самое логово инопланетян. И прошли, прошу заметить, совершенно без потерь. У Вас есть какой-то механизм отпугивания против них. Что-то, благодаря чему они не атакуют Вас. — Андрей быстро перебрал в голове возможные варианты и пришел к выводу, что инопланетяне — это какие-то ночные хищники, а не нападали они на него потому что, во-первых, он был в их логове днем, и, во-вторых, его одежда и весь внешний вид отличался од внешнего вида местных жителей. Из книг Андрей знал, как могут животные пугаться всего нового и незнакомого. Но не успел он это озвучить, как за него уже все решили. — Предлагаю снарядить еще одну экспедицию, но теперь уже в логово инопланетян, совместно с нашим гостем. Кто за? Решение принято единогласно. Поздравляю, — обратился Сергей Павлович к Андрею, — у Вас есть шанс попасть в анналы. Это высокая честь. Только Главные конструкторы попадали туда раньше. А пока можете отдохнуть. На этом симпозиум считаю законченным, прошу всех расходиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Андрей в раздумьях вернулся к ракете. Сбежать или остаться? — думал он по дороге. Экспедиция в логово инопланетян может быть опасной и закончиться повреждениями или смертью. Но, с другой стороны, он уже так много раз уходил от смерти, что почти потерял страх. И эти люди. Они могли расположить к себе своей детской непосредственностью и такой ненастоящей серьезностью. Андрей не хотел их расстраивать. Особенно Звездарину. Стоит ли этот поход одной слезинки маленькой девочки? До Кати он бы решил, что нет. А сейчас все изменилось — если это не стоит, то что стоит? Какой Андрей стал чувствительный. Или всегда таким был, а путешествие и встречи с новыми людьми лишь раскрыли эту особенность его характера? Решено. Что бы там ни было, он пойдет в логово инопланетян и поможет этим людям. Цель его путешествия очень туманна, да и нет там, по расшифрованным координатам, скорее всего, ничего. Он помог прикасаемым, избавив их от насильника, он помог истинным детям, дав им надежду, он поможет и местным, побывав в логове инопланетян. Помощь придавала ценности его путешествию, и на душе становилось не так паршиво от пережитых потерь.
За этими размышлениями Андрей не заметил, как добрался до ракеты. Глядя на нее, новые мысли стали одолевать голову Андрея. Головной обтекатель на фоне звездного неба уносил мысли далеко от этого места. Опять при взгляде на ночное небо душу стала рвать щемящая тоска. Все эти миллиарды звезд. Все триллионы планет, которые могут вращаться вокруг них. На многих может быть жизнь. На некоторых даже разумная жизнь. Сколько могло быть встреч. Сколько поисков нового. Сколько ответов на вопросы вселенной. Человечество уже бы делало первые шаги в космосе. Если бы мы продолжали развиваться в том направлении, то, кто знает, возможно, мы бы уже входили в свой первый контакт с внеземной жизнью. Или в очередной. Мы бы знали больше о вселенной. О человеке. О других существах и обществах. Сейчас мы не знаем ничего даже о своих соседях. Когда мы повернули не туда? Как это произошло? Почему стремление к звездам затмилось стремлением к мелким радостям? Ведь сложные достижения, такие как полеты в космос, приносят гораздо больше удовольствия, чем простые развлечения. Но и даются тяжелее. Андрей это знал. Тяжелая задача дает гораздо большее удовлетворение, чем простая. И тот, у кого хватит воли преодолеть испытание, в награду получит истинное удовольствие, несопоставимое с удовольствием, получаемым от фильмов, игр, музыки, спортивных состязаний и других зрелищ. Не думать — проще и выгоднее, но если ты преодолел эту планку и научился думать, то не сможешь остановиться, не захочешь. Жаль, что человечество почти разучилось это делать. Андрей даже не был уверен в себе. Он стоял около величественной ракеты и чувствовал себя совсем крошечным в ее тени. Когда-то люди умели творить такие произведения. Андрей был муравьем рядом с ракетой. Какое человечество ничтожное… Какое человечество великое… Было. Когда-то. Возможно, шанс еще не упущен. И можно восстать из руин.
