– Где она конкретно?
– Рядом с Кошачьими Камнями – там, где на нее напали, – ответил Купер. – Марк Рупер сообщил, что видел ее там несколько часов назад. Она отказывается спускаться. Мы только что обсуждали, не арестовать ли ее ради ее же собственной безопасности.
– То есть?
– Нельзя ей здесь оставаться. Опасно. Что если на нее нападет наш убийца? Великолепный исход дела, а?
– Ну, это вряд ли.
Купер только покачал головой, когда Диана накинула свою кожаную куртку.
– Ладно, я пойду с тобой.
– Не трудись, – сказала она.
Фрай, на ходу поправляя куртку, размашисто зашагала мимо говорившего по рации констебля к тропинке. Купер и Уининк проводили ее взглядами, и Тодд с недоуменным видом повернулся к товарищу.
– Бен?
– Подгони машину, – сказал Купер.
– Куда поедем?
– Давай еще раз переговорим с Марком Рупером.
– Зачем?
– Хочу слегка развлечься.
– Но…
Купер скрипнул зубами.
– Ты займешься машиной или нет?
– Господи, – пробормотал Уининк, – я всегда считал, что только у женщин бывают критические дни.
Марк в красной шерстяной куртке сидел на земле. В руках он держал молоток, с помощью которого Оуэн чинил стену. Время от времени он с силой бил заостренным краем молотка по земле и разглядывал форму получившейся выемки.
– Так эта стена закончена? – спросил Купер.
– Я думал, что да, – сказал Марк. – Но вот посмотрите сюда.
Молодой смотритель указал на недавно отремонтированную часть стены. Камни неровно торчали из нее, некоторые почти выпали, и под ними виднелся высохший раствор, который осыпался, словно зерно из порванного мешка.
– Как это получилось?
– Слабый камень, – объяснил Марк. – Один-единственный слабый камень. Он раскрошился под весом и уронил все камни над собой. Наверное, Оуэн не заметил, когда закладывал им дыру. Он говорит, что у каждого камня своя роль. Дашь слабинку, и все рухнет.
– Досадно. – Купер пристально разглядывал лицо молодого смотрителя. – Марк, откуда у вас эти синяки?
Марк снова дотронулся до лица.
– Поскользнулся и упал прямо на камни лицом. Заживет.
– Точно?
– Конечно.
– Марк, а вы когда-нибудь слышали от Оуэна о детях?
Смотритель отвернулся.
– Не часто. Он любил пошутить: «Дети? Я их люблю. Но не смог бы съесть больше одного».
Купер кивнул, разглядев что-то свое за старой шуткой.
– А вы работаете со школьниками?
– Да, сейчас это входит в наши обязанности. Считается, что, если мы будем рассказывать детям о своей работе, это будет воспитывать в них уважение к Пик-парку и они станут бережно относиться к нему. Но это все теория. Оуэн говорит, что визит в школу просто дает возможность деткам вылить всю издевку на тебя сразу, вместо того чтобы делать это постепенно в будущем.
– Да, я понимаю, о чем речь. Но у Оуэна ведь нет детей, верно?
– Оуэн хороший мужик, – сказал Марк.
Тодд Уининк все больше и больше терял терпение. К чему все эти разговоры?! Наконец он пнул стену и стал смотреть, как из-под камней посыпался засохший раствор.
Диана Фрай увидела ярко-желтую куртку Мегги Крю издали. Мегги стояла неподалеку от башни, на краю откоса, где песчаное плато резко обрывалось в долину. Всего несколько ярдов отделяло ее от причудливой гряды валунов, которую Бен Купер называл Кошачьими Камнями. Она стояла почти не двигаясь, словно боялась подходить ближе. Хаммондская Башня, возвышавшаяся среди камней, должно быть, являлась символом человечества на пустынных просторах природы, но в глазах Фрай она не представляла ни малейшего намека на цивилизацию.
Из долины дул холодный ветер. Приближались ноябрьские бури. Но Мегги даже не пыталась укрыться за скалами. Похоже, она с радостью подставляла себя всем ветрам на свете.
Она не оглянулась, когда Фрай, прихрамывая, подошла к ней сзади. Но у Дианы возникло чувство, что Мегги ждет ее.
– Идемте, Мегги! Пора возвращаться домой.
– Еще несколько минут, и я пойду.
– Хорошо. Я подожду вас здесь.
– Если хотите.
Какое-то время женщина стояла неподвижно. Она словно не могла на что-то решиться. Не отдавая себе отчета, Фрай встала слева от Мегги, помня про ее ранимость. Теперь она смотрела Мегги в лицо, стараясь отыскать ключ к ее мыслям в складках у рта и прищуре глаз.
– Я хочу вспомнить больше, – произнесла Мегги. – Я знаю, что именно этого вы добиваетесь от меня, Диана. Я попробую рассказать вам все, что помню.
– Мегги, это не так важно. Можно обойтись и без этого.
– Но вы говорили, что у вас недостает информации. Мало доказательств. Я вам нужна для опознания.
– У нас есть и другие источники.
Мегги покачала головой:
– Нет. Сейчас вы мне лжете.
Как по сигналу, они дружно шагнули к Кошачьим Камням. Мегги замешкалась. Казалось, она незаметно приближается к Фрай, и наконец их локти соприкоснулись, укрепляя обоюдное доверие.
– Мне надо было привести вас сюда, Мегги, – произнесла Фрай.
– Вы не понимаете. Я хотела прийти сюда сама.
– Да, по-моему, я понимаю, – кивнула Фрай.
– Понимаете? Вы хотели, чтобы я поделилась с вами всем – всеми моими воспоминаниями. Но есть такое, чем я не могу делиться.
Ее взгляд опять затуманился.
– Скажите мне, – произнесла Мегги, и именно эти слова Фрай боялась от нее услышать, – скажите, почему вы сделали аборт?
– Не хотела, чтобы у меня был ребенок, – ответила Фрай. – Это же ясно.
Они остановились у Кошачьих Камней; огромные валуны еле умещались на небольших мягких плитах песчаника, истертых дождем и ветром и принявших формы, похожие на задние лапы животного. Валуны припали к земле, словно изготовившиеся к прыжку кошки, – так, во всяком случае, гласила местная легенда. Может, они собирались прыгнуть на башню, решив сбить с нее спесь.
– Но тут есть и что-то большее, да?
Мегги нежно коснулась одного из камней, будто надеялась одним легким прикосновением пальца привести его в движение.
– Вас изнасиловали?
– Да.
– Но вы никогда не говорите об этом, так?
– Конечно нет.
– Держите в себе. И это правильный выход?
– Я не говорю об этом, – решительно произнесла Фрай.
– Вы отрицаете сам факт, – сказала Мегги, – а это разновидность лжи, которой вы живете.
Они находились в том самом месте, которое было зафиксировано в материалах дела как место нападения на Мегги Крю – короткого, жуткого нападения, навсегда оставившего ее изуродованной. Полиции удалось собрать слишком мало улик – фактически ничего, что могло бы навести на след преступника. Свидетелей, за исключением самой Мегги, не было. И никаких намеков на мотив.
– Нельзя жить ложью, – сказала Мегги.
И тут она начала смеяться. Сначала Фрай неприятно поразило то обстоятельство, что ее признание вызвало приступ смеха. Потом она разозлилась.
– Не вижу ничего смешного!
Мегги оперлась рукой о плечо Фрай, чтобы не упасть. Ее смех, отражаясь от Кошачьих Камней, улетал вниз в долину, к Матлоку.
– Не обращайте внимания, Диана, – произнесла она. – Не принимайте близко к сердцу.
Она едва не захихикала снова. Фрай неожиданно отшатнулась.
– У вас истерика. Идемте вниз. Не надо было вообще приходить сюда.
– Может быть, – согласилась Мегги.
– Ничем хорошим для вас эта прогулка не кончится. – Диану била дрожь. – К тому же я замерзла.
Мегги улыбнулась и покачала головой.
– Диана, я кое-что вспомнила.
– Это хорошо, Мегги, – не задумываясь произнесла Фрай.
– Я помню, как он бежал. Оказался рядом со мной так внезапно, я даже не сразу поняла, что происходит. Он тяжело дышал, как бегун или… – Мегги смутилась. – По-моему, он был напуган.
– Напуган, Мегги?
– Да. И я не верю, что он собирался напасть на меня. Просто я оказалась не в том месте.
– Что вы имеете в виду?
– Диана… по-моему, я просто оказалась у него на пути.
Послышался легкий шорох, и из-за валуна на них глянула овца. Ее черная морда и выразительные глаза выглядели очень забавно. Фрай вдруг заметила, как много маленьких черных катышков, уже высушенных ветром, валяется на голой земле у Кошачьих Камней. Несколько секунд овца глазела на них, словно признавая в них живых существ, а затем потрусила вниз по склону.
– Мегги, на днях вы говорили мне, что там были листья. Вы рассказывали, что как раз перед тем, как на вас напали, вы подбрасывали листья.
– Да.
Фрай показала на каменистую землю, валуны, голую почву.
– Здесь нет листьев. Здесь нет деревьев.
– Но я их помню.
– Ладно, – сказала Фрай, – тогда вы, наверное, ошиблись относительно места.
– Вряд ли.
– Что до меня, то, на мой взгляд, все эти валуны, в общем-то, одинаковы. Может, вы были чуть дальше?
