двух сеньорий, Марлиэн и Мелуазэ[745].
Можно думать, что Кретьен сыграл значительную роль в дальнейших успехах своей семьи. Не благодаря ли ему Генрих IV так благосклонно принял капитана (если, конечно, верить предисловию его книги[746])? Как бы то ни было, дочери Клода I и Кретьена вышли замуж опять-таки за чиновников, причем, за неимением сыновей, оба тестя передали свои должности зятьям Андрэ Боссюэ и Гийому Буйе.
В девятом поколении Пьер III, внучатый племянник капитана, был королевским секретарем, женился на Катрин Пико, дочери ординарного камергера Людовика XIV, стал в свою очередь ординарным камергером, а в 1658 г. купил должность главного аудиенциария[747]. Однако среди потомков Антуана I проявляется новая тенденция, иной путь к социальному возвышению: трое из его сыновей, один внук, один правнук избирают военную профессию. Это — третья и последняя стадия семейной истории. Маржереты, вернее одна из ветвей рода, становятся настоящими, военными дворянами, «дворянством шпаги».
Превращение обыкновенного солдата или сержанта-простолюдина в дворянина, иногда прямо на поле брани, широко практиковалось до XVII века включительно[748]. К тому же оно являлось, с точки зрения потомственных дворян, наиболее приемлемым способом аноблирования. Ведь они считали себя наследниками древних рыцарей, а свои привилегии — вознаграждением за воинскую доблесть: «Дворянство возникло среди оружия и возрастает участием в войнах»[749].
Клод II и Робер Маржереты были убиты при осаде Сен-Жан де Лон, сообщает «Память» 1699 г. Имеется ли в виду осада 1636 г. испанскими войсками? Но Роберу было бы тогда 82 года! Вернее предположить, за неимением дополнительных сведений, что они погибли в одном из столкновений между войсками Лиги и сторонниками Генриха IV, которые защищали город. В таком случае, они боролись на стороне собственного брата (родного или двоюродного[750]) — капитана Маржерета.
Клод III, внук Антуана I, участвовал в победе Фонтен-Франсэз над испанскими войсками и французскими лигерами (5 июня 1595 г.): «Хотя ему было не более 18 лет, он имел счастье храбро сражаться в присутствии Генриха IV, и Его Величество почтило его, подарив шпагу, которая и поныне хранится в его семье. Спустя некоторое время, запершись в Остенде с 50 солдатами, которых он сам завербовал и оплачивал, он был убит во время вылазки»[751]. Эти подробности позволяют определить год рождения Клода III: 1577 г. Значит, он и есть тот самый Клод Маржерет, акт о рождении которого обнаружен аббатом Жюлем Тома в Дижонском архиве[752]. Год смерти же приблизителен: осада Остенде испанскими войсками продолжалась с 15 июля 1601 г. по 25 сентября 1604 г.[753] Более того, мы узнаем кое-что о деятельности Клода Маржерета. Как и многие другие соратники Генриха ІV[754], он продолжал бороться против Испании, даже после заключения испано-французского мира (1598 г.) Разумеется, он воевал уже в частном порядке и, судя по всему, в качестве капитана наемников, вернее «военного предпринимателя»[755], на службе у Морица Оранского. Можно также рискнуть сделать предположение о его вероисповедании: если против Лиги боролись и многие католики, то в испанско-голландской войне сражались уже только голландцы, иностранные наемники и «протестантский интернационал», т. е. гугеноты изо всей Европы. Клод Маржерет был, вероятно, протестантским наемником, но в отсутствии более надежных источников уверенности тут быть не может.
Племянник Клода III, правнук Антуана I, Антуан III, был в свою очередь убит при осаде Турина, занятого испанцами. Французские войска взяли город в мае 1640 г. Он был старшим братом главного аудиенциария Пьера III, и, стало быть, Пьер IV и Пьер V, а также их младший брат Франсуа, лейтенант фрегата, все три — военные, были ему племянниками. Сын Пьера IV, Пьер VI, служил капитаном в Бретонском полку в 1728 г. Как видим, к концу XVII — началу XVIII в. военная профессия передавалась у Маржеретов из рода в род, как это и водилось в дворянских семьях. Опять-таки как у дворян, начиная с десятого поколения, т. е. с детей Пьера III, остальных сыновей определяют в Церковь: Андре (10-е поколение) — настоятель монастыря Сен-Поль в Лионе, Шарль-Огюст (11-е поколение) — священник. Дочерей выдают за дворян: Марию (10-е поколение) за Пьера де Кенси, Мари-Анн-Терез (11-е поколение) за сеньора де Перьер, или же определяют в монастырь: Франсуаз (10-е поколение), Клод-Аделаид (11-е поколение).
Этим завершается восходящая кривая той ветви Маржеретов, в интересах которой была сочинена родословная «Память». Отдаленные потомки купцов и чиновников, Маржереты конца XVII в. живут уже по-дворянски, что, собственно, и составляло основной повод к аноблированию. Так, по крайней мере, решили комиссары королевского Совета на основании разысканий о Пьере IV и 6 мая 1700 г. признали его дворянином[756].
О капитане Маржерете
Итак, бумаги Маржеретов, хранящиеся в материалах кабинета Шарля д’Озье, позволяют установить социальную принадлежность капитана к определенной среде, а именно к бургундской робе, т. е. к чиновникам[757]. Однако о самом капитане они почти ничего не сообщают: не заполняя пробелы в его биографии, они лишь порождают новые недоумения, на которые известные в данный момент документы ответа не дают. О Жаке Маржерете говорится только в уже упомянутой родословной «Памяти» 1699 г. и в неопубликованной анонимной записке 1668 г. Ни та, ни другая не согласуются с общепринятыми фактами биографии Маржерета.
Родословная «Память» 1699 г., по понятным причинам, весьма лестно отзывается о наемнике Бориса Годунова. Во-первых, его безусловное военное призвание — аргумент в пользу дворянского происхождения рода. Во-вторых, и это главное, если б не капитан, никто бы и не помнил о Маржеретах. Неизвестный автор, не вдаваясь в подробности, настаивает на его «многих важных и честных должностях» при различных иностранных государях и кое-что сообщает о его книге[758]. Но посвященное ему известие, занимающее полстраницы, написано довольно неряшливо и без знания дела. В основном оно повторяет, причем с ошибками, факты, взятые из посвящения королю, помещенного в книге 1607 г., и очерк из Mercure français[759]. Ни слова о германских, а тем более о протестантских связях. Но самое удивительное то, что родословная «Память» называет капитана Этьен (Etienne, т. е. латинское — Стефан, соответствующее русскому — Степан) и уверяет, что он сын Антуана I Маржерета.
Между тем имя Жак (Jacob по-немецки, Яков по-русски) фигурирует в нескольких источниках XII в. Правда, оба письма из Байройта подписаны просто «Margeret», без указания крестного имени[760], также как и предисловие 1607 г.: послание адресовано Генриху IV «покорнейшим подданным, вернейшим и преданнейшим
