— Сюда!
Фея машет нам, зовет следовать за ней, к охраняющим горизонт зубчатым горам, рябым от пятен льда.
Мы идем, и наши ноги оставляют едва заметные следы на черном песке.
— Какой печальный край, — говорит Энн.
Да, здесь все голо и уныло, но и в этом есть странная, завораживающая красота.
Вокруг на многие мили, насколько мы можем видеть, нет ни единой души. Это кажется зловещим, как внезапно опустевший город. Я вроде бы вижу каких-то бледных существ, наблюдающих за нами издали. Но когда я заставляю факел разгореться поярче, они исчезают, как мираж, рожденный туманом и холодом.
Я слышу шум воды. Узкое ущелье прорезает утесы, и по нему бежит река. Держись реки, иди за рекой, говорила Цирцея, но это представляется смертельно опасным. Течение здесь бешеное, а тропинки по обе стороны потока выглядят не шире, чем наши ступни.
— А есть какая-то другая дорога? — спрашиваю я фею.
— Насколько я знаю, нет, — отвечает она.
— Мне казалось, ты обещала быть проводником, — ворчит Фелисити.
— Я не могу знать все, смертная! — огрызается Золотые Крылышки.
Мы осторожно шагаем по камням, стараясь не поскользнуться на участках гладкого как стекло льда, в котором отражаются наши бледные, как у призраков, лица. Я беру Вэнди за руку и помогаю ей продвигаться вперед.
— Смотрите! — вскрикивает Энн. — Вон там!
Величественное судно выплывает из тумана и подходит к черному песку берега. Лодка длинная и узкая, вдоль бортов висят в уключинах весла. Она напоминает корабли викингов.
— Мы спасены! — кричит Пиппа.
Она подбирает юбку и мчится к лодке. Фабричные девушки спешат за ней. Я хватаю Фелисити за руку.
— Погоди-ка… Откуда взялась эта лодка? Куда она поплывет? — спрашиваю я фею.
— Если хочешь узнать, придется рискнуть, — отвечает та, показывая острые зубки.
— Идем, Джемма! — умоляюще произносит Фелисити, глядя вслед Пиппе и остальным девушкам.
— Все будет в порядке, — поддерживает ее Энн и забирает у меня факел, готовясь побежать за другими.
— Там может быть опасно для того, кто не видит.
Фея хватает локон Вэнди и подносит к носу, глубоко вдыхая, потом облизывает его.
— Оставьте ее здесь. Я за ней присмотрю.
Вэнди крепко вцепляется в мою руку.
— Нет, этого мы не сделаем, — говорю я.
Фея порхает прямо перед моим ртом.
— Она лишь будет вас задерживать.
— Думаю, ты мне уже надоела.
Я сильно дую, и зеленая светящаяся тварь кувырком летит в воздухе. Она шлет мне вслед проклятия, а я, подобрав подол, спешу к лодке и тащу за собой Вэнди.
— Хорошо, — говорю я, поднимаясь на борт качающегося судна. — Теперь мы остались сами по себе. Давайте не терять рассудка. Здесь могут быть ловушки. Могут быть и охотники… или еще похуже что.
— Но как насчет вашей силы, мисс? — спрашивает Мэй.
Фелисити усаживается на скамью и ставит меч между ногами.
— Да, действительно. Если они окажутся настолько глупы, что побеспокоят нас, мы уж известим их официально, кто мы такие.
— Мы не знаем, хватит ли у меня сил, — предостерегаю я девушек. — Мы вообще ничего на самом деле не знаем о Зимних землях. Магия не всегда подчиняется мне, и мне не хочется применять ее без крайней необходимости.
Я оглядываю серьезные лица подруг и вдруг ощущаю себя совсем маленькой. Мне хочется, чтобы здесь был кто-нибудь еще, готовый разделить со мной ношу. Ущелье впереди не рассмотреть; над водой плотно висит туман, и я надеюсь, что мы не плывем навстречу чудовищной ошибке.
— Ну что, готовы? — спрашивает Бесси.
Одной ногой она стоит в лодке, а другой — на узком выступе берега.
Энн возвращает мне факел. Я укрепляю его на носу лодки, чтобы он освещал нам путь.
— Отправляемся, Бесси, будь любезна, — отвечаю я.
Она с силой отталкивается от берега, и лодка выплывает на середину реки, отходя от безопасной гавани. Мы занимаем места у весел. Пиппа стоит на носу и всматривается в туман. Фелисити, Вэнди и я работаем одним веслом, пыхтя от усилий. Вода не отпускает его, но мы справляемся и вскоре уже плывем по реке. Туман редеет, и мы восхищенно смотрим на блестящие глыбы камня, вздымающиеся по обе стороны от нас, как гигантские обветренные ладони какого-то забытого бога.
В унылом ландшафте попадаются редкие пятна цвета — примитивные рисунки на утесах. Лодка плывет мимо изображений пугающих призраков, их плащи развеваются, и видны души, которые они пожрали. Водяные нимфы обдирают кожу со своих жертв, прикованных к скалам. Маковые воины в рваных рубашках и проржавевших кольчугах. Черные птицы, кружащие над полями сражений. Кто-то, похожий на Амара, пристально смотрит со скалы — белый конь, призрачный шлем… — и мне хочется не видеть этого. Рисунков слишком много, здесь вся история, я не в силах впитать все это. Но одно изображение приковывает мой взгляд; на скале нарисована женщина, стоящая перед могучим деревом, она приветственно раскинула руки… Туман снова сгущается, и я уже ничего не вижу.
— Там что-то есть впереди! — кричит Пиппа. — Малый ход!
— Я не… матрос… и не пират, — выдыхает Энн между взмахами весла.
Мы всматриваемся вперед, пытаясь понять, что там такое. Огромная скала перегораживает ущелье. В ней две дыры наверху и широкое отверстие внизу, и все это похоже на исказившееся в крике лицо.
— Рулим ко рту! — кричит Пиппа, перекрывая шум воды.
Лодка со свистом рушится вниз на перепаде воды, и нас подхватывает более сильное течение. Мерси визжит, когда волна перехлестывает через борт. Мы ничего не можем сделать, нам не под силу справиться с бешеным потоком. Лодка раскачивается и вертится, у всех нас начинается тошнота.
— Мы разобьемся! — кричит Пиппа. — Надо держать ее ровно!
— Мы должны попасть в проход! — визжит Фелисити.
— Вы с ума сошли! Нам нужно остановиться… — говорю я, но тут мне в лицо плещет вода.
Она воняет серой.
— Я дочь адмирала, и я вам говорю — мы должны править в тот тоннель! — рявкает Фелисити как настоящий командир.
— Мы приближаемся к скале! — чуть ли не рыдает Пиппа. — Сделайте же что-нибудь!
— Вы слышали Фелисити? Держим на туннель! — кричу я. — Изо всех сил! Не лениться!
Мы налегаем на весла, и я удивляюсь силе наших рук и сердец. Мы гребем ритмично, и вскоре лодка выравнивается и направляется ко «рту». Еще четыре мощных удара веслами — и мы проскакиваем через него. Река успокаивается и несет нас в глубь Зимних земель.
Мы восторженно кричим, радуясь победе над рекой, и поскольку рядом нет никого, кто велел бы нам поумерить эмоции, шум продолжается добрую минуту.
— Ох, смотрите! — вскрикивает Пиппа.
С горестного неба льется разноцветный свет. Унылые облака уступают клубам цвета пурпура и индиго, розовым и золотым. А потом мы видим звезды! Несколько звездочек падают с небес и гаснут где-то вдали. Небо здесь громадно. Я чувствую себя маленькой и незначительной — и в то же время такой большой, как никогда прежде…
— Как это прекрасно! — говорю я.
Пиппа раскидывает руки.
— Подумать только, а мы могли и не увидеть всего этого!
— Нам еще и вернуться надо, — предостерегаю я.
Из глубины реки поднимаются водяные нимфы; мягкие плавные арки их серебристых спин кажутся отражением звездного неба над нашими головами.
— Ох, а это кто такие? Русалки? — спрашивает Мэй и наклоняется, чтобы рассмотреть нимф получше.
Энн оттаскивает ее от борта.
— Лучше тебе этого не знать.
— Но они такие красивые!
Мэй тянет руку к воде.
— А знаешь, почему они так хороши? Они обдирают с людей кожу и моются ею вместо губок! — сообщает Энн.
— Чтоб мне провалиться!
С выражением ужаса на лице Мэй отдергивает руку и хватается за весло.
Река поворачивает. Над ней снова повисает туман, густой, как белые облака. Лодка останавливается у выступа замерзшего берега.
— Вы что-нибудь видите? — спрашивает Пиппа, козырьком поднося ладонь к глазам и всматриваясь в туман.
— Ничегошеньки, — отвечает Бесси.
Она крепко сжимает в руке свою палку.
— Там может быть что угодно, поджидать нас, — тихо говорит Энн.
Лодка не желает двигаться дальше. Похоже, здесь и есть пункт нашего назначения. Борт опускается, мы выбираемся на берег. Лодка отходит от суши, погружается в туман и исчезает.
— И что нам теперь делать? — спрашивает Мэй. — Как мы вернемся обратно?
Бесси резко хлопает ее по руке.
— Заткнись! Мы вперед пойдем!
Туман еще плотнее; куски пейзажа возникают из него, как фантомы. Мы идем сквозь голый лес, с деревьями, похожими на чахлые призраки. Искривленные ветви пронзают туман тут и там. Тишина. Ни звука вокруг, кроме нашего прерывистого дыхания.
