Она стоит передо мной, купаясь в мягком свете, и я узнаю ее с первого взгляда. Седые волосы. Голубые глаза. Яркое платье. Мир вокруг куда-то улетает, и наконец не остается ничего, кроме нас двоих, стоящих в пустыне в ярком свете.
Только Евгения Спенс и я.
Глава 34
— Как долго я тебя ждала! — говорит она. — Я почти потеряла надежду.
— Миссис Спенс? — говорю я, когда ко мне возвращается дар речи.
— Да. А ты — Джемма, дочь Мэри.
Она улыбается.
— Ты — именно та, на кого я возлагала надежды… единственная, кто может спасти нас и сферы.
— Я? Но как…
— Я все тебе расскажу, но у нас не много времени. Ровно столько, сколько я могу быть перед тобой в этой форме. Не прогуляешься со мной?
Я чувствую себя растерянной, и она протягивает мне бледную ладонь.
— Возьми меня за руку. Иди за мной. Я тебе покажу…
Я тянусь к ней, прикасаюсь к кончикам холодных пальцев. Евгения крепко сжимает мою руку. Нас обливает белым ослепительным светом. Потом он гаснет, и мы оказываемся на открытой равнине. Снег, молнии, мои подруги — все это остается по другую сторону места, где я нахожусь сейчас. Евгения здесь выглядит более материальной. Ее щеки розовеют; голубые глаза становятся теплыми.
— Я думала, вы…
Я тяжело сглатываю.
— Умерли.
— Не совсем, — грустно отвечает Евгения.
— Та ночь, когда случился пожар, — говорю я. — Что произошло после того, как вы запечатали дверь?
Евгения складывает ладони, как в молитве.
— Та мерзкая тварь унесла меня сюда, в Зимние земли, — говорит Евгения, и ее глаза пылают. — Все здешние существа явились поглазеть на изгнанницу Евгению Спенс, высшую жрицу Ордена, превратившуюся в униженную пленницу Зимних земель. Они хотели сломать меня, развратить и использовать для своих грязных целей. Но моя сила была куда больше, чем они предполагали. Я выстояла, и в наказание они заключили меня в Дерево Всех Душ.
— Что это за Дерево? — спрашиваю я.
Евгения улыбается.
— Это единственная точка в этих забытых землях, которая принадлежит и сферам, и Ордену.
— Но как это может быть?
— Если хочешь понять настоящее, ты должна понять прошлое.
Евгения широко взмахивает рукой, и пейзаж вокруг нас меняется. Перед нами, как образы в пантомиме, возникает юная земля.
— Давным-давно мы, наивные и доверчивые, проскользнули в этот мир, в сферы. Здесь жила магия; она исходила из самой земли и в землю же возвращалась, и это был вечный непрерывный цикл. Все пребывало в равновесии. И существовало только одно нерушимое правило: души умерших, проходившие через этот мир, не могли остаться здесь. Они должны были перейти на другую сторону, или же они развращались и загрязнялись. Но кое-кто из умерших не мог не цепляться за прошлое. Испуганные, обозленные, они сбегали, находя убежище в самой пустынной части сфер — в Зимних землях. Однако это не убивало их желание иметь то, чего они иметь не могли. Они хотели вернуться, и для этого им нужна была магия сфер. Вскоре желание превращалось в страсть. Они готовы были утолить ее любой ценой. Полагаю, ты знаешь о бунте и о том, что произошло здесь, в Зимних землях?
— Существа Зимних земель захватили в плен нескольких жриц Ордена, — отвечаю я, — и принесли их в жертву. Это было первое кровавое жертвоприношение.
— Да, но это далеко не все. Ты должна увидеть.
Евгения проводит рукой по моим глазам. Когда я вновь их открываю, то вижу юных жриц, не старше меня самой, сжавшихся от страха перед толпой призрачных тварей. Одна жрица ускользает; она прячется за скалами, наблюдая.
— Этот кинжал наполнен магией, — говорит одна из напуганных жриц, протягивая тварям кинжал с драгоценной рукояткой. — Он может принять любую форму в зависимости от задачи, которую вы ему зададите. Возьмите его в обмен на нашу свободу.
Призрак Зимних земель рычит на нее:
— Так ты рассчитывала усмирить нас с его помощью?
Тварь выхватывает кинжал из руки жрицы.
— Если он такой могущественный, так пусть этот подарочек поработает для нас прямо сейчас!
Твари окружают съежившихся жриц. Их ужасный предводитель взмахивает кинжалом — и опускает его, снова и снова, и от девушек только и остается, что воздетая к небесам рука, да и та быстро падает.
Там, где проливается кровь, земля трескается. Из нее поднимается могучее дерево, такое же голое и уродливое, как сердца здешних тварей, — и наполненное магией. Твари кланяются дереву.
— Наконец-то у нас есть собственная сила, — говорит призрак-предводитель.
— Это жертва сделала его таким, — шипит другой дух.
— То, что создано кровью, требует крови, — возвещает старший призрак. — Мы будем подносить ему души в уплату и обращать его силу на наши нужды.
— Но есть и кое-что хорошее, — шепчет Евгения.
Она снова взмахивает рукой перед моими глазами, и теперь я вижу ту самую молодую жрицу, что спряталась за камнями.
Пока твари наслаждаются своей новой силой, она крадет кинжал и стремительно возвращается к Ордену. Она рассказывает о происшедшем, и высшие жрицы слушают с мрачными лицами. Потом сооружаются руны, завеса между мирами опущена, а кинжал передается от жрицы к жрице в течение многих поколений.
— Орден защищал кинжал от малейшей царапины. И мы не осмеливались говорить о Дереве из страха, что кто-то может поддаться соблазну. Вскоре оно превратилось в миф.
Евгения взмахом руки прогоняет видение.
— Я была последней хранительницей кинжала, но я не знаю, что с ним стало.
— Я его видела в своем видении, с вашей ученицей, мисс Вильгельминой Вьятт! — вырывается у меня.
— Мина являлась тебе? — спрашивает Евгения, и в ее глазах вспыхивает тревога. — И что она тебе показала?
Я качаю головой:
— Большую часть я не поняла. Но я видела в ее руках кинжал.
Евгения задумчиво кивает.
— Он всегда ее привлекал, она тянулась к тьме. Надеюсь, ей можно доверять…
Ее взгляд становится стальным.
— Ты должна найти кинжал. Это крайне необходимо.
— Почему?
Мы оказываемся на вершине какой-то горы. Нас обдувает ветром. Он грозит превратить мои волосы в настоящую львиную гриву. Внизу, в долине, я вижу своих подруг, маленьких, как птички.
— Я подозреваю, что назревает новый бунт, что снова создается былой союз между племенами сфер и существами Зимних земель, — говорит Евгения. — А союз с нами был заключен лишь в обмен на силу. Я прежде в это не верила, и моя наивность очень дорого мне обошлась.
Мне становится стыдно за то, что сделали моя мать и Цирцея. Мне хочется рассказать Евгении о Цирцее, но я не могу заставить себя сделать это.
— Но я думала, что существа Зимних земель исчезли, — вместо того говорю я.
— Они где-то здесь, не обманывай себя. И ими руководит чудовищный бесстрашный воин… бывший член братства Ракшана.
— Амар!.. — выдыхаю я.
— Его сила велика. Но и твоя тоже.
Она обхватывает мой подбородок холодной ладонью. На горизонте чернильное небо снова начинает пульсировать странным прекрасным светом.
— Ты должна быть осторожной, Джемма. Если Орден так или иначе подвергся разложению, они могут обратить твою же силу против тебя.
Мощный разряд электричества рвет небо, на несколько мгновений оставляя светлые шрамы в моих глазах.
— Как это?
— Они могут заставить тебя видеть то, что им хочется. Ты как будто сойдешь с ума. Ты должна постоянно быть настороже. Не доверяй никому. Будь бдительна. Потому что, если ты падешь, мы заблудимся навеки.
Сердце колотится с бешеной силой.
— Но что я должна делать?
Свет вновь пульсирует, и я вижу железную решимость во взгляде Евгении.
— Без кинжала они не могут привязать мою силу к дереву. Ты должна найти его и принести мне, сюда, в Зимние земли.
— И что вы с ним сделаете?
— То, что должна: все исправлю и восстановлю мир, — отвечает Евгения и берет меня за руку.
И внезапно мы оказываемся на берегу какого-то озера, над которым повис туман. Туман тает. Появляется паром, везущий трех женщин. Старая женщина с морщинистым лицом толкает суденышко по безмятежной воде, орудуя длинным шестом. Другая женщина, молодая и прекрасная, поднимает вверх фонарь, чтобы осветить путь. Третья стоит, держа в руках рог изобилия. Они проплывают мимо, не замечая нас.
— Эти женщины… они похожи на тех, что изображены на камнях, охраняющих тайную дверь. Кто они такие?
— У них множество имен: мойры, парки, богини судьбы, норны… Но нам они всегда были известны как Тройка. Когда умирает жрица, она уходит в туман времени, и там у переправы ее встречает Тройка, и ей даруется возможность высказать последнюю просьбу и сделать выбор.
— Выбор… — повторяю я, ничего не понимая.
