– Не буду ручаться, – справилась она с собой, – но ясно одно: начиная с беспорядков в прошлом месяце идёт постоянная эскалация напряжённости. Но – по оценке моих аналитиков – это не отвечает планам лидеров ОФМ.
– Что? – Удивлённый возглас Ломброзо прервал слова генерала. Он устремил на неё недоверчивый взгляд. – Они только что вдребезги разнесли «Башни Триады» и прикончили Гернике! Никто никогда не будет наносить такой ущерб не имея планов по использованию результатов этой операции!
– Но именно это сделали Брюстер и его команда, – указала Ярдли. – Но, пока всё не кончилось, не было никакого заявления ОФМ о нападении. И даже тогда их «Команданте Альфа», кто бы чёрт возьми он ни был, не приписывал это нападение себе в заслуги. – Она покачала головой. – Я считаю, что атака на «Башни» была самодеятельностью Брюстера и его единомышленников. Да, очевидно, что они члены ОФМ, потому мы не знаем никого другого, кто был бы способен на что-то подобное, и насколько мы знаем, ни у кого больше нет такого рода оружия и средств поддержки, произведённых за пределами системы. Но я не думаю, что «Команданте Альфа» и кто-то ещё из его ближайшего окружения узнал об атаке раньше нас. И, более того, я не думаю, что они одобрили бы план Брюстера, если бы он попросил санкцию на него.
Ломброзо покачал головой.
– А я думаю, что эти ублюдки пойдут дальше и с большим размахом! – Возразил он. – Что, чёрт возьми, заставляет тебя думать, что это не так?
– Потому что они ещё не готовы, – категоричным тоном заявила Ярдли. – Вспомните о чём говорили мы с Фридманом. Да, они имеют в своём распоряжении некоторое количество современного оружия, но далеко не столько, сколько они хотели бы. На данный момент мы конфисковали в общей сложности приблизительно сто пульсеров. Большинство из них не ново, но все они в отличном состоянии – словно над ними потрудился опытный мастер-оружейник. Но мы захватывали по одному или по паре за раз. Более того, большинство из них было захвачено, потому их владельцы неуверенно владели этим оружием, и команда Брюстера стала первой, которую мы увидели полностью вооружённой импульсными винтовками армейского образца. Я считаю, что у них имеется больше подобного оружия, чем мы всегда считали, но, тем не менее, мы всё ещё гораздо чаще сталкиваемся со старомодным пороховым огнестрельным оружием. Таким образом, они как-то сумели выйти на внесистемных торговцев современным оружием, но пока всё ещё не получили достаточного его количества, чтобы снабдить им заметную часть своих боевиков. А без сравнительно современного вооружения они будут существенно проигрывать в тактическом плане в любом прямом столкновении с нашими гораздо меньшими по численности подразделениями и уж тем более любому интервенционному отряду солли. И они понимают это. – Она вновь пожала плечами. – Учитывая этот имеющий место факт, мои аналитики заявляют, что верхушка Фронта не может быть «за» столь ранее начало танцев.
– Тогда что за срач творится? – Потребовал Ломброзо. – У нас есть обстрел транспортов, засады на отдельные отряды сил безопасности, а также больше актов мелкого саботажа и кибер-атак, чем я мог вообразить даже в самых сильных кошмарах. И всё это в дополнение к тому, что произошло с Гернике, разумеется!
– Господин президент, – неожиданно вмешался Матиас, – я думаю, что Оливия права, – Ломброзо резко вскинул на него глаза. – Я думаю, что сейчас мы видим прежде всего более или менее непосредственную реакцию на Майские Беспорядки, а не запланированную кампанию ОФМ, – продолжал руководитель тайной полиции. – Именно майские события стали причиной выступления Брюстера и я не вижу причин предполагать, что это не так и в остальных случаях. Более того, это объясняет наблюдаемую нами текущую активность, когда по всем признакам ОФМ всё ещё находится на стадии становления.
– Если коротко, то их спровоцировали, – ровным тоном сказала Ярдли, твёрдо глядя в глаза глаза Ломброзо. Она рекомендовала положиться исключительно на пехоту для сдерживания толпы во время протестов, но президент, раздражённый сыплющимися на него с верхних этажей его собственной его собственной политической партии требованиями, захотел более видимое и более пугающее средство устрашения. Ну так он его получил, не так ли?
Он выдерживал её взгляд нескольких секунд, потом поморщился и, встав, пересёк кабинет по направлению к окну из которого открывался вид на центр Лэндинга.
«Всё так», – признался он себе. – «Возможно Гвардия несколько слишком остро среагировала на то, что оказалась на линии огня. Чёрт, не «возможно», а так и есть. Свен, ты ведь абсолютно уверен в этом! Они вышли из-под контроля, но так ли велика их вина в том, что они пожелали сделать пример из ублюдков, открывших по ним огонь. Не то поведение, которое ты хотел бы поощрить, не так ли?»
Может быть нет, и всё же более трёх тысяч жертв, две трети из которых фатальных, не нашли понимание у противников режима. А нападение на «Башни Триады» очевидно только поощрило людей уже разъярённых «Первомайской Резней». Маловероятно, что ещё какие-нибудь Брюстеры решатся на самоубийственные атаки значимых целей, но ничто не удерживало чёртову тучу других людей от нанесения ответного удара менее захватывающим способом везде, где это было возможно и всякий раз, когда им подворачивался удачный момент.
Он со злобой смотрел вниз из окна на бульвар, где в мае «Скорпионы» столкнулись с беснующейся толпой. Физические повреждения от того небольшого эпизода всё ещё было достаточно легко заметить и усилия правительства по восстановлению их были одной из самых первоочередных целей саботажников, число которых, казалось, множилось с каждым днём. Он слышал об этом и от собственных спонсоров в межзвёздной корпорации. Они хотели получить свои здания обратно и как можно быстрее, и они не особенно стеснялись напоминать во сколько именно прямых убытков и упущенной прибыли обошлись им «Майские Беспорядки».
Погрузившись в воспоминания, он наклонился ближе к окну, рассматривая выстроившиеся на Бульваре Триады машины техпомощи и сконцентрировавшуюся вокруг руин многоэтажной парковки, ставшей братской могилой целому полку его элитных полицейских, строительную технику. Впрочем, это его не очень сильно беспокоило.
– То есть вы утверждаете, что всё происходящее является большей частью самодеятельностью? – Поинтересовался он, продолжая смотреть в окно. – И вы уверены, что если среди этой самодеятельности и есть члены ОФМ, то это свихнувшиеся на мести одиночки, которых лидеры Фронта не способны контролировать?
– Таковы выводы мои аналитиков, – подтвердила Ярдли, и Матиас согласно кивнул.
– И что нам с этим делать? – Ломброзо развернулся к ним лицом и заложил руки за спину. – Мы отступаем, до прибытия интервенционных батальонов Веррочио по крайней мере, в надежде что снижение давления поспособствует успокоению хотя бы части протестного движения? Или же попробуем воспользоваться молотком потяжелее?
– Я думаю, частично это зависит от того, правда ли то, что батальоны на пути к нам, – ответил Ярдли. – Что Вы думаете, господин президент?
– Я думаю, что почти наверняка, – произнёс он после краткого колебания. – Ксидис не стала бы подставляться настолько явно, делая запрос на них, если бы не ожидала, что её просьба будет воспринята благосклонно. И давайте посмотрим правде в глаза, мы всегда знали, что, если бы она действительно попросила их заранее, то они были бы здесь давным-давно. Кроме того, она завизировала собственной подписью мои сообщения комиссару Веррочио. Я не думаю, что она пошла бы на это, если бы в своих собственных не убеждала Веррочио сделать тоже самое. Собственно говоря, даже если это не так, то теперь, когда мы потеряли полк Брэддока, это сыграет нам только на руку! Что касается того, сколько времени потребуется им, чтобы добраться сюда, – он пожал плечами, – ваши предположения столь же уместны, как и мои собственные.
– Что ж, в таком случае я считаю, что мы должны ударить в ответ – и ударить сильно, – сказала Ярдли. – Я думаю, что будучи просто не в состоянии отбить все их мелкие атаки, особенно после авантюры Брюстера, мы только ещё больше воодушевим их, и я сильно сомневаюсь, что наша «сдержанность» хоть немного охладит горячие головы с другой стороны. Лучшее, чего мы можем быть достигнем – это заставим их отступить достаточно надолго, чтобы позволить лидерам ОФМ восстановить контроль над организацией, и, откровенно говоря, если интервенционные батальоны Жандармерии Солли действительно на пути к нам, даже временное отступление является последним о чём стоит задуматься.
– Что ты имеешь в виду? – Озадачено поинтересовался Ломброзо, и она пожала плечами.
– Господин президент, ОФМ – самая организованная группировка недовольных с которыми мы когда-либо сталкивались. Они наглухо закрыты от проникновения снаружи и – в обычной ситуации – чрезвычайно дисциплинированны. Это именно те причины, почему мы испытываем такие сложности при попытках внедрить агента в их ряды. Но если текущие провокации самопроизвольны и выполняются без надлежащего контроля сверху, то они, скорее всего, будут менее тщательно спланированы и исполнены, чем те операции ОФМ, которые мы видели в прошлом. Это увеличивает наши шансы поймать их на горячем, а может быть даже организовать несколько успешных собственных ловушек. Получив же пару-другую офэмовцев живьём мы сможем…, скажем так, поговорить с ними на наших условиях. Подталкивание их к поспешным, непродуманным и рискованным акциям – и, нет, я не имею ввиду акции в стиле Брюстера, но эти слова наиболее адекватно описывают всё это дерьмо – может только увеличить их уязвимость. Это обязательно приведёт к хаосу, и люди Фридмана получат прекрасную возможность обнаружить курьеров или взломать одну из их коммуникационных линий, если они попытаются управлять своими людьми на лету. Собственно говоря, даже если нам не удастся прижать ни одной ячейки их организации, то любые проведённые ими операции, по меньшей мере, засветят их структуры. Если мы сможем вывести их из равновесия, заставить проявить себя в тех областях, где сможем достать их – особенно если они не будут знать, что на подходе интервенционные батальоны – то они будут намного более лёгкой целью для тех, кого бригадир Юкель отправляет сюда, чтобы отпинать некие задницы.
