вас. Это из‑за него вы заболели. Он же чуть не переломал вам все кости! Зачем вам мертвецы, зачем вам смерть? Для чего вы говорите о Смерти как о живом существе?
Чарльз Бейтс, все эти годы считавший Ури большим ребенком, на сей раз был совершенно с ним согласен.
— Мистер Эминент, — подхватил он, — Ури абсолютно прав. А я, уж простите за дерзость, добавлю. Вы когда‑то сказали нам, что наша цель — борьба за Будущее. Меньше крови, больше счастья — это ваши слова, сэр. Вам не кажется, что вы свернули куда‑то не туда? Некромантия, черная магия… Для чего мы убиваем ученых? Чтобы миром правили китайские колдуны? Мне поздно спасать душу, но все-таки позвольте заметить: я вам больше не помощник. Обожду, пока вы поправитесь, заработаю денег, чтобы вам с Ури хватило на первое время, — и распрощаюсь. Если вы правы насчет баронессы… Считайте, что у вас стало двумя слугами меньше.
— Бунт на корабле, мистер Бейтс? Деньги на первое время — как трогательно, как мило! Не хочу вас разочаровывать, Чарльз… Даже сейчас мне не составит труда убить вас, не вставая с места. А наш малыш забросит труп в этот дивный пруд. Искать вас не будут. Кому нужен беглый английский висельник? Ури, ты готов?
Швейцарец засопел, развел ручищами:
— Мы даже не знаем, Эминент. Раньше нам казалось, что вы — самый-самый добрый из людей. Вы помогли нам, выходили, не дали сойти с ума. Спасли от страшных лекаришек, которые хотели разрезать нас на части. А вчера нам приснилось, что вы прячете в саквояже железную пилу. Мы не бросим вас, ни сейчас, ни потом, но мы никогда не станем убивать. И вы не станете. Мы позаботимся об этом!
— Даже так…
Эминент закрыл глаза. Он долго молчал, затем вновь посмотрел на вечернее небо. Ночь опускалась на Москву, стирая краски и размывая контуры.
— Наверное, мне следовало бы огорчиться. Друзья и верные слуги проверяются не в радости — в беде. Вы оба нужны мне, я не закончил ряд важных дел. Вам даже трудно представить, насколько важных. Ради этого, мистер Бейтс, можно стать некромантом. Но я успокою вашу совесть — вам не придется бросать меня. Я не болен, друзья…
И прежде чем Ури закричал, прежде чем Бейтс отступил на шаг, Адольф Франц Фридрих фон Книгге выдохнул резко и зло:
— Я умираю! Слышите?! Я — умираю!
3
— Ну наконец‑то!
После вереницы гробов остров Грядущего показался Огюсту землей обетованной. Желто-зеленая клякса на поверхности океана; соленые языки волн лижут песок берега. Отчаянно мигают огни на вершинах пирамидок.
Кажется, у потомков стряслась какая‑то суматоха.
— Где вы пропадали?!
Отвечать Шевалье не спешил. Бестелесно паря в горних высях, он изучал творившееся внизу. Жижа в Лабиринте бурлила и пузырилась, закручиваясь воронками, норовя выплеснуться наружу. «Несварение?» — Огюст в очередной раз углядел аналогию с кишечником. И тут же поправил сам себя:
«Научный диспут?»
— Я не пропадал. Я был занят.
— Столько времени? Мы боялись, что потеряли вас навсегда!
— А я, между прочим, и не обещал регулярных визитов.
— Но вы ведь проявляли интерес! — невидимый глаз-Переговорщик был обескуражен. В голосе его пробились нотки любовника-зануды, безуспешно допытывающегося, отчего предмет страсти потерял к бедняге интерес. — Спрашивали, шли на контакт…
— Ну, проявлял. Спрашивал. А вы все ходили вокруг да около! Футур-шок, видите ли!
— Футур-шок отменяется, — поспешил заверить глаз. — Работаем по ускоренной программе.
— С чего бы это вдруг?
— Темпоральный канал нестабилен. Вас может отрезать в любой момент. Поэтому я должен заручиться вашим согласием.
— Согласием? На что?
— На сотрудничество, разумеется! Если вы добровольно согласитесь сотрудничать с нами, канал стабилизируется. Нам нужно спешить…
«Это вам нужно спешить, граждане потомки! А нам торопиться некуда. Не терпится заполучить ценного вербовщика? Проболтался ваш лаборант, пока начальство к жене летало…»
— Как ваша супруга? Родила?
— Супруга? — Переговорщик не сразу понял, о чем речь. — Да, спасибо. У нас дочка. Вчера их навещал…
— Поздравляю!
— Благодарю… И давайте не будем отвлекаться. У нас мало времени.
— Мало? У меня этого времени целые сугробы!
«Надо сбить его с толку, — Огюст был в восторге от собственного коварства. — Заставить нервничать. И внезапно спросить о сути дела. Главное — не дать опомниться…»
— Вот эта ваша лаборатория, башенки… Из чего они изготовлены?
— Из алюминия. Сплав на его основе.
— Но ведь это безумно дорого! Алюминиум дороже золота!
— Какое это имеет значение? — глаз нервничал. — Сейчас алюминий — один из самых дешевых металлов.
— Значит, сделали из чего подешевле?
— Да что вы ерунду молотите! — возмутился глаз, забыв обо всем, чему его учили в школе Переговорщиков. — Это очень важный проект! Понадобилось бы — сделали бы из золота. Из платины! Из иридия, черт побери! Но для успешной работы коллект-матрицы необходим алюминий.
— Почему?
— Да зачем вам это?! Это же частности!
— Обожаю частности, — нагло перебил его Шевалье. — Итак?
— Ну ладно, — послышался тяжкий вздох. — Долгое время роль алюминия в организме человека была неясна…
— В организме?!
— А вы как думали?! — озлился глаз, но быстро взял себя в руки. — В человеческом теле содержится 30–50 миллиграммов алюминия. Это немного, но важность данного элемента трудно переоценить. Вот смотрите…
В воздухе перед Огюстом возник человек — прозрачный, как стекло. Внутри его послойно стали проявляться кости, мышцы, нервные волокна, внутренние органы… В крови, текущей по сосудам, в мозгу, в остальной плоти — всюду искрились серебристые блестки.
Должно быть, они изображали атомы алюминиума.
— Как видите, алюминий присутствует практически везде. Наибольшая его концентрация приходится на мозг, — длинный светящийся палец ткнул в серебристое облачко, которое роилось внутри черепа, — кости, печень и легкие. Там алюминий имеет свойство накапливаться с возрастом.
Серебристых блесток в указанных местах стало заметно больше.
— Алюминий участвует в образовании фосфатных и белковых комплексов, в энергообмене организма, в процессах регенерации тканей; влияет на функцию околощитовидных желез…
Оседлав любимого конька, глаз заговорил лекторским тоном.
— Избыток алюминия провоцирует перевозбуждение нервной системы и может привести к болезням Альцгеймера и Паркинсона: слабоумие, дрожание конечностей, психические расстройства… Недостаток же ведет к торможению нервной деятельности и замедлению реакций. Долгое время люди не знали, как с этим бороться, пока не научились управлять своим хромосомным биокомпьютером. Теперь избыток ионов алюминия мы используем во благо. Блиц-регенерация? Повышение физических возможностей? Пожалуйста!
Стеклянный голем начал меняться. Поток блесток устремился к спинным мышцам и позвоночнику. Там атомы алюминиума принялись усердно трудиться, вращаясь по сложнейшим орбитам. Кости и мышцы трансформировались: голем отращивал крылья! Шевалье вспомнился «демон», так испугавший его во время первого визита в Грядущее.
— Повышенная активность нервной системы, если направить ее… гм… в нужное
