Биография депутата Госдумы Василия Шандыбина — монолитна и безукоризненна. Тридцать пять лет на одном заводе. Слесарь-коммунист бескопромиссен:
— Смотришь объявления: «Требуются секретарши. Оклад 3—4 тысячи долларов». Для чего эта секретарша требуется, знаете? Вот и я тоже подозреваю. И идут же. А раньше ж, я думаю, была женская, девичья гордость. У нас, допустим, в деревне если кто-то что-то из девушек нарушал, то писали дегтем на воротах.
— Ну, это очень жестоко! — восклицает сердобольная журналистка.
— Жестоко не жестоко, но была и крепче семья. Да и была порядочность.
— Вы бы сейчас ввели такие меры?
— Дегтя бы не хватило!
МИРОТВОРЕЦ ДОЛЖЕН СИДЕТЬ ВОЗЛЕ ЖЕНЫ
Январь 1999 года. Корреспондент «Независимой газеты» Максим Шевченко задает вопрос бывшему президенту Чечни, кавалеру ордена «Герой Нации», бригадному генералу Зелимхану Яндарбиеву:
— Возможно, это военная тайна и вы не скажете, но все-таки... Покушение на генерала Романова было спланированной операцией или случайностью?
— Это была спланированная операция, и мне непонятен идиотизм и с российской, и с чеченской стороны, существующий уже несколько лет вокруг этого имени. Этот человек пришел уничтожать людей. Он что — рассчитывал, что его должны пожалеть? О каких переговорах можно вести речь, когда российские войска находились на территории чеченского государства, в оккупированном Грозном? Будь там Ельцин или любые другие политики России — всех их надо было пускать в то время в воздух! И мне масхадовский идиотизм, когда он начинает говорить о том, что это был миротворец, непонятен. Какой миротворец? Миротворец должен сидеть у себя дома возле жены и дочери. А он — генерал, который, по нашим сведениям, под псевдонимом «Антонов», руководил уничтожением Самашек.
НАПИЛСЯ, ЧТОБЫ НЕ ВСТУПАТЬ В КПСС
У писателя Андрея Битова спросили:
— Среди ваших близких были, наверное, искренние, или, как говорили, настоящие коммунисты?
— Никогда. Я нашел себе вольное занятие, которое позволило не служить нигде, где бы партийная система коснулась меня впрямую. Но один раз, когда мне было 25 лет и вышла моя первая книжка «Большой шар», сразу замеченная критикой, ко мне «подъехал» секретарь парторганизации и сказал: «Не зашел бы ты, Андрей, поговорить?» Я даже не понял, зачем он приглашал, но настолько у меня глубокое подсознание, что почему-то я пошел напился, попал в вытрезвитель— и вопрос отпал. Ангел повел меня в пивную.
ПЕРЕПУТАЛ ЗАБОР С ОКОШКОМ
20 февраля 1999 года в Новочеркасске проходила конференция Движения в поддержку армии (ДПА). Депутат Госдумы генерал-полковник Альберт Макашов для начала предложил считать свое «движение Движением против жидов — ДПЖ».
А затем развил свою мысль:
— Слово «антисемит» — это незаконно? Все, что делается во благо народа, — все законно. Народ всегда прав! Мы будем антисемитами и должны победить! Евреи так нахальны потому — позвольте, я по-своему, по-солдатски скажу, — потому что из нас еще никто к ним в дверь не постучался, еще никто окошко не обоссал. Потому они так, гады, и смелы!
В московской прессе поднялся шум, часть депутатов Госдумы потребовала возбудить против Макашова уголовное дело за разжигание межнациональной розни. Генпрокуратура поручила разобраться в сложившейся ситуации своим ростовским коллегам.
И. о. прокурора Ростовской области Сергей Устинов так объяснил прессе это решение:
— К примеру, Макашов употребил слово «жиды», но есть мнение, что еще со времен Пушкина так называли стяжателей, расхитителей, проходимцев и воришек. Вот пускай лингвисты и решают, можно ли в контексте выступления Макашова рассматривать слово «жиды» как попытку разжечь национальную вражду.
Победила «пушкинская» точка зрения. Как сказано в решении прокуратуры, «анализ собранных материалов свидетельствует, что выступление Макашова не было направлено на возбуждение национальной вражды». В связи с этим в возбуждении уголовного дела было отказано.
НУТРО ОСТАЛОСЬ ПРЕЖНЕЕ
Поборник «чистяка» — целомудренной жизни вдали от городской суеты — известный актер Петр Мамонов, живущий в глухой деревне за двести километров от Москвы, удивляется сам себе:
— Как мог купиться на мишуру? Вожди слова красивые говорить научились, а нутро-то прежнее осталось. Не скажу о Черномырдине или Ельцине, лично не знаком, но кое с кем сталкиваться приходилось, цену этим людям знаю.
— Например?
— Борис Пастухов. Он сейчас какой-то там министр. А я помню его первым секретарем ЦК комсомола. Я тогда работал в журнале «Пионер», и иногда мне доверяли отнести папки с бумагами на Новую площадь.
— Большая честь!
— А то! Заслужил, целым отделом заведовал. Перед каждым походом меня инструктировали, как руку пожимать, как кого приветствовать... И вот тогда я наблюдал за Пастуховым и его окружением. При первом секретаре были два специальных человека, один из которых отвечал за очки, а второй — за письменные принадлежности.
— То есть как?
— Вот так! Два здоровых мужика только то и делали, что протирали стекла очков да затачивали первому секретарю карандаши. Пастухов воспринимал все как должное. Я не говорю, что он плохой человек, но такое прошлое замутняет, его нельзя забыть.
БУДЕТ РАЗБИРАТЬСЯ С СОБОЙ
30 марта 1999 года Борис Ельцин впервые за последний год встретился со всеми депутатами и сенаторами России. Выступление в Мраморном зале Кремля длилось 18 минут. Отступлений от текста он себе почти не позволил. Единственный долгий пассаж, который президент произнес, оторвавшись от лежавшего перед ним текста, был посвящен борьбе с... привилегиями.
— Кстати, мы забыли, что в период предвыборной кампании был лозунг борьбы с разными привилегиями, — заявил он.
Депутаты недоуменно зашушукались. И тут кто-то крикнул:
— Начни с себя!
— Мы забыли об этом обещании избирателям,— согласился Ельцин, — надо вернуться к этому и досконально разобраться со всеми ветвями власти и с президентом тоже!
ГЕНПРОКУРОР ГОТОВ РАЗДЕТЬСЯ
6 апреля 1999 года. Пресс-конференция председателя думского комитета по безопасности Виктора Илюхина. Тема — скандальное отстранение от должности генерального прокурора Юрия Скуратова.
Дело, которое «шьют» прокурору, вызывает у Илюхина большие сомнения. Особенно подозрительными кажутся ему показания запечатленных на видеопленке «нехороших женщин».
— А кто-нибудь из них сказал: «Да, я действительно с ним спала»? — спрашивает Илюхин. — Ну чего проще, казалось бы? Вот пригласили эту Машу или Дину: Скуратов это был или не Скуратов? Боятся задать этот вопрос.
Глава думского комитета по безопасности поделился с прессой подробностями одного телефонного разговора Скуратова с директором ФСБ Владимиром Путиным. Прочитав в одной газете интервью с «нехорошей женщиной», описавшей некое характерное пятно под мышкой у генпрокурора, Скуратов позвонил Путину и попросил:
— Путин, приезжай, я разденусь! И посмотри на это пятно. Нет у меня его!
Ни генпрокурор, ни глава думского комитета по безопасности не обратили внимания на то, что интервью с «нехорошей женщиной» было опубликовано в первоапрельском номере газеты и что на следующий день редакция назвала его шуткой.
Глава 11. ЧЕСТЬ ИМЕЮ!
ПОЧЕМ СЛОВО ОФИЦЕРА
1 января 1992 года во французском журнале «Пари- Матч» было опубликовано интервью с вице-президентом России генералом Александром Руцким. Оно было также передано по каналам ТАСС 5 января.
Корр.: Наблюдатели считают, что вы можете в любой момент заменить президента...
Руцкой: Не дай Бог, чтобы с президентом что- нибудь случилось. Я больше всего боюсь потерять его. Я очень к нему привязан: это открытый, благородный человек. Когда мы были избраны вместе, я дал ему слово офицера, что останусь с ним до конца. И я не нарушу этого слова. Что же касается возможности возглавить оппозицию... это могло бы быть, если бы президентом этой страны не был бы Борис Ельцин. Но мне только 44 года, и у меня есть время, надеюсь, когда-нибудь, возглавить эту страну. А пока я рассчитываю набираться опыта рядом с Борисом Николаевичем.
