По мнению некоторых экспертов, захват театрально-концертного комплекса (ТКК) на Дубровке вряд ли был дорогой операцией. Расходы на аренду жилья, проживание, покупку оружия, автомобилей, камуфляжа скорее всего не превысили 100 тыс. долл. США. Подготовка к этой операции осуществлялась в течение нескольких месяцев. О тщательности ее планирования говорят два странных факта: 25 августа 2002 г. командование федеральной группировкой в Чечне объявило о гибели Мовсара Бараева — племянника известного похитителя людей Арби Бараева. Так его ликвидировали в первый раз. Второй раз Мовсара Бараева убили 12 октября 2002 г., за 11 дней до захвата театрально-концертного комплекса на Дубровке. Так или иначе, но все эти осенние недели боевики беспрепятственно подтягивались в Москву, размещаясь на заранее подготовленных квартирах. Многократно отрабатывали подходы к объекту на местности, репетировали требования, покупали оружие, взрывчатку, транспорт и униформу. Сам Арби Бараев в своем предсмертном интервью сказал о том, что состоявшийся захват не был единственным вариантом. Другие просто «сорвались». Следует учесть, что боевой опыт А. Бараева сводится к практике захвата безоружных людей. Возможно поэтому на него пал выбор.
23 октября 2002 г. группа Бараева в составе около 50 человек захватила ТКК на Дубровке, в котором шел вечерний показ мюзикла «Норд-Ост». Ворвавшись в ТКК, террористы быстро заняли все входы и выходы из здания. Показ мюзикла был прерван. Артисты были удалены со сцены. После этого зрителям объявили по микрофону, что это захват. В зале уже находились женщины-«шахиды», опоясанные взрывчаткой и готовые по команде взорвать ее.
Управление группой Бараева осуществлялось извне. Об этом красноречивее всего говорит то, с какой быстротой была установлена связь с телевидением.
Однако до настоящего времени международный характер террористической акции на Дубровке, унесшей жизни 128 зрителей «Норд-Оста» не раскрыт и не стал достоянием массового сознания. Дефицит информации из официальных источников привел к вспышке античеченских настроений по всей России, частично захватив и другие страны. Для автора этих строк международная режиссура террористической акции на Дубровке стала очевидна в тот момент, когда СМИ еще до проведения первых следственных действий объявили о том, что чеченскими (?!) террористами захвачены зрители «Норд-Оста». Косвенно этот вывод подтверждается и личным общением автора этих строк с А. Бараевым, когда мне пришлось первым из официальных лиц вступить в переговоры с террористами.
Если отбросить в сторону газетные страсти и ничем не подтвержденные заявления самих террористов, то конечная цель этой террористической акции состояла в том, чтобы сорвать начавшийся процесс мирного урегулирования в Чечне и спровоцировать третью Чеченскую войну, которая должна была окончательно уничтожить последние следы и последних свидетелей того, как и по чьей вине началась новейшая трагедия чеченского народа. Новая широкомасштабная военная акция в Чечне вполне могла дать международному терроризму значительно больше новых шахидов, чем все ранние неуклюжие (а иногда и откровенно преступные по последствиям) вместе взятые. Срыв этого плана, по-видимому, следует признать важнейшим итогом операции по освобождению заложников на Дубровке, имеющим общемировое значение.
Можно ли победить терроризм в отдельно взятой стране?
Многие эксперты полагают, что терроризм в основе обусловлен несправедливостью или даже ощущением несправедливости, в какие бы одежды она ни рядилась. История не раз доказывала, что всякая попытка провести конфессиональную или этническую чистку государства, подогреть чувство исключительности у одного народа или навесить ярлык прокаженности на другой сопровождалась вспышками террора. При ближайшем рассмотрении сквозь религиозные и этнические противоречия почти всегда «проглядывал» экономический вопрос. Возможно, углубляющаяся с каждым днем поляризация мира по уровню жизни граждан и есть главный двигатель терроризма.
После краха советской экономики мало что осталось от былой дружбы народов СССР, которые после 1991 г. «разбежались по национальным квартирам». Практически во всех бывших республиках СССР обнаруживается одна и та же картина: «титульная» нация постепенно «выдавливает» инородцев из всех сколько-нибудь престижных социальных сфер, заставляя тех бросать свои наделы, квартиры, работу и бежать на историческую родину. Однако на деле все обстоит гораздо сложнее и не так однообразно. Некоторым из «выдавливаемых» народов некуда бежать. В таком положении оказался чеченский народ, которому в действительности некуда бежать из России (если не считать тех, кто в состоянии ассимилировать в диаспоры в богатых странах Европы). Беды чеченского народа, думаю, сегодня понятны любому сколько-нибудь мыслящему человеку. Немало разных (подчас катастрофических по последствиям) решений было перепробовано за последние десять лет. Надеюсь, что недавно принятая на референдуме Конституция Чеченской Республики поставила точку в этих блужданиях. Однако было бы наивным считать, что все теперь «пойдет как маслу» и та боль, которая копилась все эти годы в душе каждого, кто в одночасье лишился крова, близких и надежд на лучшую жизнь, утихнет, а мирная жизнь и братство начнут налаживаться сами собой.
Кто-то из моих коллег давно сказал, что корни всех современных проблем Чечни нужно искать в Москве. Это, конечно, преувеличение, но не такое уж большое, как может показаться на первый взгляд. Именно в Москве «задается камертон» этнических настроений, который затем подхватывается всей страной.
Взять один пример. Трагические события московской осени 2002 г., связанные с захватом заложников из числа зрителей мюзикла «Норд-Ост», породили целую волну гонений практически на всех чеченцев, проживающих в Москве. Многие организации, учрежденные выходцами из Чечни, были закрыты задним числом без всякого разбирательства и оснований. Не так давно хозяин торговой сети «Рамстор» уволил несколько сот чеченцев, работавших продавцами, рабочими, дворниками. Свое решение он мотивировал давлением со стороны милиции, а милиция — давлением со стороны ФСБ. Тотальный характер этих действий распространился и на государственные структуры, из которых чеченцы последовательно изгоняются все десять последних лет.
Мне кажется, что подобная модель «укрепления дружбы народов» прежде всего устраивает тех, кто любит «ловить рыбу в мутной воде», и тех, кто до бесконечности готов подогревать котел террора. Только ленивый чиновник, наверное, не вымогает сегодня у чеченцев (как, впрочем, и у представителей иных этнических меньшинств) взяток за то, что им и так положено по закону. Тех, кто действительно озабочен сегодня подготовкой новых террористов-смертников, прежде всего, волнует вопрос социальной базы. Надеюсь, что Вы согласитесь со мной в том, что социальная база терроризма в значительной степени пополняется за счет обиженных и оскобленных этнических изгоев и тех, кто воспринял их страдания как свои собственные.
Россия сегодня располагает внушительной по размерам законодательной базой по регулированию национальных отношений. Однако, как показывает даже поверхностный анализ, принципы этнического и конфессионального равноправия сегодня «обрываются» на уровне Конституции и некоторых федеральных законов. Отсутствие целостной системы законодательных гарантий защиты и развития этнического и конфессионального равноправия сказывается, прежде всего, в сферах функционирования органов государственной власти и местного самоуправления, государственной и муниципальной службы, трудовых отношений, образования, здравоохранения, информации. Казалось бы, достаточно того, что в законодательстве отсутствуют какие-либо ограничения, связанные с этнической принадлежностью, а в уголовном законе установлена ответственность за наиболее опасные проявления этнической дискриминации. На деле этого оказывается недостаточно. То и дело появляются какие-то секретные указания и инструкции о том, как и кого задерживать и гнать отовсюду по пресловутой «пятой графе» в анкете, а то и по внешним признакам. На мой взгляд, необходимо создать целую систему дополнительных правовых гарантий, для того чтобы окончательно отбить у любого чиновника «вкус» решать служебные и свои личные имущественные проблемы с помощью этнических ограничений и запретов. Соответствующие дополнения и изменения должны быть внесены в законодательств.
Первое. Необходимо законодательно закрепить основы этнической и конфессиональной политики государства во всех социальных сферах как систему минимальных стандартов, которые должны соблюдать законодатель, а также высшие органы исполнительной и судебной власти.
