а далее на проспект Процессий въехала царская колесница…
Это была особая колесница.
Она была очень большая и вся из золота. По мере её продвижения восторженные крики нарастали. Ашшурбанапал стоял в этой колеснице и его голову увенчивала парадная высокая тиара. В руках он держал скипетр. Впереди него находился возничий, а позади стояли три здоровых нубийских раба. Один из них над Великим царём держал зонтик, а два других ритмично махали опахалами.
На лице Ашшурбанапала сейчас была надета непроницаемая маска. Он себя чувствовал всесильным Ашшуром, которому поклонялись миллионы. Да, он в данную минуту и был подобен этому величайшему богу! Во всяком случае Ашшурбанапал так себя ощущал. И многие подданные его подобным же образом воспринимали. Для них он казался недосегаемым. И был грозным и ужасным! То есть был настоящий бог!
За Ашшурбанапалом шли самые знатные пленники. На них были колодки и пленников было двадцати четыре. Среди них выделялись прежде всего гамбулийский князь Дунану, его брат Самугуну, а также несколько гамбулийских и эламских военачальников, и один из послов Теумана, Умбадар, который от имени эламского царя умудрился обьявить империи войну. Другой посол, князь Набудамик, когда узнал какая участь постигла Теумана и его сыновей, зарезанных на поле битвы, и когда увидел привезённые в Ниневию их засолённые головы, и в том числе голову эламского царя, то понял, что его в скором времени ожидает, и пронзил себя кинжалом.
Больше часа Ашшурбанапал ехал по проспекту Процессий, пока его колесница не замерла у почётной трибуны, накрытой тёмно синим тентом, и где уже находились его семья, высшая придворная знать и почётные гости, включая нынешнего маннейского царя Уалли, брата принцессы Амы и супруги Ашшурадана, командира телохранителей. Здесь же разместились послы из Урарту, Египта и Ишкузы. Ашшурбанапал ждал и самого царя скифов, и его жену, свою младшую сестру, но они не смогли прибыть.
Ашшурбанапал сошёл с колесницы и стал подниматься по ступеням. Стоявшие вокруг него гвардейцы громко закричали, приветствуя повелителя. Крики зрителей тоже нарастали. От этих криков можно было оглохнуть. Все, кто находился на трибуне, при появлении Великого царя, выражая уважение к нему, дружно встали.
Ашшурбанапал прошёл к ослепительно сверкавшему на солнце золотому трону, который и преднозначался только для таких мероприятий, и уселся, а затем дал знак рукой, чтобы и все прочие садились.
Ближе всего к Великому царю предоставили места для царицы-матери Накии, маннейского царя Уалли, наследника престола Ашшур-этель-илани, а также для послов.
Знатных пленников, которых вели за колесницей Великого царя, загнали в железные клетки. Эти клетки были совсем небольшие и в них можно было только сидеть в скрюченном и очень неудобном положении. Их установили справа от трибуны, и в них пленники должны были провести двое суток, а потом их выведут на эшафот и при стечении многотысячной толпы подвергнут жесточайшей экзекуции. Таковы были нравы в ту эпоху. И ещё раз подчеркну, что это между прочим почти всеми тогда воспринималось соверщенно спокойно и как должное.
К Великому царю приблизился его секретарь:
– Государь, можно начинать?
Ашшурбанапал в ответ дал знак, что даёт своё разрешение.
* * *
До заката оставалось три часа и вновь прозвучали фанфары…
В Ниневийские ворота Арбел стали ввозить трофеи, захваченные ассирийцами. Вначале это были колесницы. Показали их не все, так, как только в Эламе их захватили несколько сотен, и ещё примерно сто в Гамбулийском княжестве, и если бы их сейчас надумали продемонстрировать все девятьсот, то на это ушло бы слишком много времени. Проехало двадцать эламских и двадцать гамбулийских колесниц, включая колесницы Теумана и князя Дунану. Затем на повозках провезли захваченное оружие. Его было горы. В первую очередь провезли шлёмы и доспехи. Для этого понадобилось сто сорок повозок. Глашатаи обьявили, что захвачено было свыше пятидесяти тысяч комплектов доспехов, однако показали их не все, а только малую их часть.
Затем провезли мечи, луки, копья и прочее наступательное оружие. Далее повели коней. Коней было захвачено одиннадцать тысяч, и только пятьсот лучших из них увидели зрители. Однако все понимали, что самое интересное ещё впереди.
Ашшурбанапал повернулся к послам:
– В Эламе и Южной Месопотамии нами столько захвачено оружия, что оно уже не помещается в арсеналах и часть его мы будем вынуждены переплавить. Ну, конечно, лучшее оставим для себя!
– Великий государь! – подобострастно обратился к Ашшурбанапалу урартский посол, – только сейчас, во время этого великолепного триумфа, я начал осознавать, сколь значима победа, одержанная тобой при Тулизе! Твоей империи, государь, теперь никто не посмеет угрожать!
Египетский посол, присланный от Псамметиха, был не менее льстив и поддакнул. Это замечание поддержал также и Уалли, царь Манны.
В ответ Ашшурбанапал ничего не сказал, а только сдержанно заулыбался. Ему всё это приятно было слышать. Он купался в лучах признания и славы.
Ещё примерно с час продолжалось триумфальное шествие, и когда солнце начало клониться к земле, его прервали, чтобы продолжить на следующий день…
* * *
Опять же, уже и на второй день шествия, показывали не всё, что захватили в Эламе, так как добыча оказалась уж слишком громадной.
И на этот раз шествие началось в полдень.
Теперь везли золото, серебро, дорогую посуду, парчовые и окрашенные в пурпур ткани. Только золота в казне эламских царей было захвачено на две тысячи четыреста семьдесят талантов, а серебра на девять тысяч. И чтобы перевезти всё это несметное богатство из поверженного Элама пришлось задействовать восемьсот повозок, не считая сотен верблюдов и вьючных мулов. Видя все эти прямо скажем несметные сокровища зрители охали, ахали и в восторге не переставая кричали. А зрелище было и впрямь потрясающее. Мало кто видел в одном месте столько золота и всевозможных драгоценностей!
Сидевший неподалеку от Великого царя его новый союзник, маннейский правитель Уалли, с искренним восхищением заметил:
– Государь, у тебя и до этой-то победы была самая богатая казна и подвалы твоего Северного дворца ломились от золота, ну а теперь складывается впечатление, что все богатства, какие только имеются в мире, сосредоточились в твоих руках!
Все, кто услышали это высказывание, поддержали Уалли.
И впрямь, он был недалёк от истины. На тот момент Ассирия была уже не только самой сильной державой, но и сконцентрировала в своих руках основные богатства всего Древнего мира. По разным подсчётам историков в Ниневии сосредотачивалось от половины и до трёх четвертей тогдашнего золота. И в середине VII века до новой эры, после битвы при Тулизе и окончательного разгрома Элама, у Ассирии больше не оставалось серъёзных соперников,
