Лез Отверженный протянул Кей руку.
— Спасибо за выручку — и за выдержку, — произнес он до смешного серьезным тоном.
— Не за что.
Настал черед Джеммы прощаться.
— То же самое, наверное, чувствовала Дороти в «Волшебнике страны Оз», когда расставалась со своими новыми друзьями, — печально улыбнулась Кей.
— Ну не надо, — утешила ее Джемма, — не то я расплачусь!
Они обнялись, и Кей ощутила подступившие к глазам слезы.
— Хватит, хватит, — заторопил их Лез. — Надо трогаться, иначе нам влетит сами знаете от кого.
— Всего тебе хорошего, — сказала Джемма.
— И тебе. Не пропадай, ладно? Будешь в Лайм-Реджисе, обязательно заглядывай.
— Загляну, — пообещала Джемма.
Видя, что Софи, Бет и Лез уже вышли и им никто не помешает, Джемма на минутку вернулась.
— Кей, Оли, поганец этакий, передал тебе через меня вот это. — Она подала ей небольшой конверт. — Я ему говорила, что он просто обязан хотя бы вручить его лично, но он отказался. Хочешь, открой, а я подожду? Ты можешь со мной послать ответ.
Кей покачала головой, догадываясь, что содержание письма, скорее всего, вызовет у нее новый поток слез, а лить их перед Джеммой не хотелось.
Джемма тихонько стиснула ей руку:
— Если тебя это утешит, я высказала ему все, что о нем думаю.
— Джемма! — заорал с улицы Лез. — Какого черта, нам пора!
— Надо идти, — шепнула Джемма.
Кей улыбнулась ей на прощание, посмотрела на захлопнувшуюся дверь, а потом — на конверт, на котором синими чернилами было от руки выведено ее имя. Вдруг она нащупала что-то твердое и круглое. Сердце радостно екнуло, а голова закружилась в вихре самых невероятных надежд. Оли послал ей кольцо и записку с объяснением! Случай на Коббе с Терезой был просто искусным прикрытием, ширмой для одурачивания журналистов! А любит он вовсе не Терезу — да и как иначе, ведь он влюблен в Кей!
Трясущимися руками она вскрыла конверт. В нем, как она и ожидала, оказалось короткое письмо, но кольца не было. Кей, нахмурившись, уставилась на блестящую позолоченную пуговицу, выпавшую на ладонь, и некоторое время разглядывала ее, не в силах взять в толк, что это означает. Затем развернула записку и быстро пробежала ее глазами.
«Милая Кей,
я терпеть не могу уезжать не простившись, но все произошло слишком быстро. Думаю, ты все поймешь, ведь ты такая славная девушка.
Посылаю тебе кое-что, — надеюсь, тебе понравится. Эта пуговица с мундира капитана Уэнтуорта, она оторвалась во время съемок. Костюмерше я сказал, что она скатилась с Кобба в море, так что искать ее не будут. Предчувствую, как ты ей обрадуешься!
Целую,
Оли».
Кей, не веря глазам, прочитала письмо еще раз. Неужели? Неужели она больше ничего для него не значит?
— Он уверен, что я пойму! — крикнула она, все еще стоя в прихожей. — Его не волнует, что так со мной обошелся, ведь я все пойму!
Она снова посмотрела на пуговицу на своей ладони.
— Я сердце ему подарила, а он мне взамен — какую-то дурацкую пуговицу!
Глава 43
После разговора с Джеммой первым побуждением Адама было вернуться в Лайм-Реджис и навестить Кей, но потом он передумал. Постояльцы должны были съехать из Уэнтуорт-хауса только на следующее утро, и он догадывался, что у Кей будет забот полон рот и без его неуклюжего предложения поплакаться в жилетку. Время терпит, и он только выиграет, если дождется завтрашнего дня.
Он снова сел за стол под испытующим взглядом Наны.
— Звонила Джемма, актриса со съемок. Посоветовала проведать Кей. Оказывается, Оли уехал и даже не попрощался с ней…
— Я же предупреждала! — торжествующе произнесла Нана, с шумом поглощая остатки чая. — Говорила, что он проходимец!
— Нана, для тебя все актеры — проходимцы.
— Но так оно и есть! А этот в особенности! Только он показался на моей садовой тропинке, я в ту же минуту поняла, какой он подлец! Женщинам это сразу видно. Вернее, мне было видно, а вот бедной девочке, по-видимому, нет. Зато как это облегчает твою задачу!
— Ты о чем?
— Теперь ты можешь открыть ей свои чувства!
— Нана, я собираюсь просто навестить ее и узнать, как она, — вот и все! Ей сейчас совершенно не нужны мои признания.
— Только снова не упусти шанс, — погрозила пальцем бабушка. — Может, другого уже не представится.
Адам закатил глаза:
— Еще чаю хочешь?
— Я правнуков хочу, и больше ничего!
— Пока могу угостить тебя только чаем.
— Что ж, — вздохнула Нана, — если тебе больше нечего мне предложить, придется согласиться.
Через полчаса Адам отвез бабушку домой.
— Нана, надеюсь, это больше не повторится — не желаю, чтобы ты дожидалась меня под закрытой дверью!
— Подумаешь! — фыркнула бабушка, выбираясь из машины в своем красочном сине-красно-розовом одеянии.
— Не забудь проведать свою девушку! — постучала она полосатой тростью о дверцу.
— Не забуду. Завтра же с утра и навещу.
— Адам…
— Что, Нана?
— Я понимаю, что все время давлю на тебя и, наверное, суюсь не в свое дело, но мне очень хочется, чтобы ты был счастлив, так-то.
Она улыбнулась, и на щеках заиграли ямочки.
— Понимаю, — ответил Адам. — Я все прекрасно понимаю.
Остаток дня растянулся на целую вечность, хотя Адам беспрестанно звонил по делам. В какой-то момент он почувствовал, что уже не в силах сосредоточиться на работе. Тогда он встал из-за стола, натянул сапоги и вышел в сад. Сэр Уолтер тотчас последовал за ним — как всегда, держа нос по ветру.
— Нет, старина, тебе туда нельзя. Давай-ка домой!
Он подхватил кота и отнес обратно в дом, потом запер кошачью створку в двери и выбежал за порог, пока Сэр Уолтер его не опередил. Дело, которое задумал Адам, представляло опасность для его любимца, и он не хотел им рисковать.
В глубине сада, в густых зарослях, скрывалась кирпичная стена. От старости она осыпалась и уже пошатывалась; Адам уже не одну неделю собирался ее снести, но все свободное время уходило на подновление дома, а сад все еще оставался в запустении.
Добравшись до места, где возвышалась стена, Адам вырвал высокую траву, расцарапав руки о ежевику, пока кладка красивого красноватого кирпича не оказалась полностью расчищенной. Кирпичами Адам планировал впоследствии вымостить дорожку, но сперва их нужно было отделить друг от друга, и у него как раз было для этого нужное настроение.
Адам нашел в сарайчике кувалду и решительно взялся за дело. Работал он с огоньком, и вскоре весь покрылся испариной. Остановившись ненадолго, закатал рукава рубашки, расстегнул несколько верхних пуговиц и ощутил приятную прохладу.
