косятся на девушку. Мол, что за ерунда происходит. Всегда меня боялась, а сейчас прямо стелется, чтобы услужить.
— За твой здоровь... Ик!... е!
Торн чокается со мной деревянной кружкой:
— У... гу...
— Хорошо... Ик!.. сидим!
— До-о...
— Лия! — растягиваю улыбку. — Ты такая Ик... красивая!
— Спасибо, господин Римус! — розовеет девушка.
— Неси еще... Ик!.. да покрепче!
Торн покачивается, еле ворочает языком:
— Мо... может хват... ит... Римус?
— Да мы только на.. Ик!.. чали!
— До-о...
Примерно через час мы упились в такие сопли, что говорить уже не могли. А добродушная Лия все подливала и подливала.
— То-о-о-орн?..
— У-у?..
— Ты ту-у-ут?..
— До-о...
— Че де... лаешь? Ик!
- П... п... п... пю...
— Пьешь?..
— Пю.
— Нельзя... Ты же это... Ик... на работе...
— До-о-о...
— Я твой... Ик... господин...
— До-о-о...
— Не пей... больше...
— Пю.
— У... у... уволю... Ик...
— Жа... жа... лование...
Неловкая пауза:
— Н... нету... Ик...
Мы одновременно бьемся лбами о стол и какое-то время похрапываем. Лия озорно восклицает:
— Господа, еще выпить?..
Я что-то похрюкиваю, а Торн покрякивает.
— Дедушка?! Господа... устали. Им бы поспать. Отведёшь их наверх?
Клоуш с силой бьет кружкой о стол, подходит к нам:
— Эй, господа? Уважаемые?
— Хрю...
— До-о-о...
— Да что же это... Ладно, Лия, девочка моя, помоги...
Кряхтя позвонками, Клоуш закидывает мою руку на шею, и, бухтя что-то по типу «спаси Первозданный мою спину», помогает мне подняться наверх. Силен, старик. Видать, не впервой тушу мою волочить. Ну ничего, там еще Торн остался... Ик...
Плюхнувшись на кровать в своей комнате, я какое-то время лежу, жду, когда затащат Торна.
Слышу, как защёлкивается дверь.
— Во имя Первозданного, господа. Я же не молодой уже... Хоть бы немного помогали... стал-быть.
Лия хихикает.
Торн резко трезвеет:
— Я помогал. Ты почти меня не тащил.
Я тоже мгновенно «трезвею», сажусь на кровати:
— Я как бы тоже.
— Ох, — разгибает Клоуш поясница. — Ну и разыграли вы всех... господа... стал-быть... Я уж и засомневался, что воды вам подливаю... Несколько раз сам пробовал, стал-быть.
Пожимаю плечами:
— Торн, ты молодец. Не думал, что сможешь.
— Я всего лишь ваш личный гвардеец. Ваше дело - говорить, моё — делать.
Он принимает из рук Лии шлем, одевает.
Смотрю на Лию:
— Они все еще там? — имею в виду тех мужиков, которые так и не покинули Стреломёт.
Девочка заливается краской так, будто я ей в любви признался:
— Угу, господин Римус. Глаз с вас не спускали... Наблюдали.
— Вы их знаете?
— Как не знать, стал-быть. Наши мужики, с пелёнок их знаю.
— Скорее всего, они работают на Стилета. Они всегда пьют в Стреломёте в день, когда приходят бандиты за деньгами?
— Господин... ну-у-у... они каждый день пьют, так что да... Всегда.
Ага, конечно. Все мужики разбежались, как только мы с Торном буянить стали. Как я понял, так было всегда. Если Римус наведывается выпить, все завсегдатаи Стреломета разбегаются от греха подальше. Говорят, что я был сильно уж приставучим. Каждому смерду спьяну доказывал, что у меня еще и член толще. А эти двое, значит, самые смелые. Угу, так я и поверил... Очевидно, что у Стилета в Гнезде свои люди...
- Эти двое же чуть побогаче остальных, верно?
Торн с Клоушем переглядываются.
- Стал-быть... вроде бы. Еще и ленивее, работать не заставишь. Но медяки на эль у них всегда есть...
Киваю:
— Я могу ошибаться, но, скорее всего, не ошибаюсь. Торн, этих двоих надо будет прощупать. Они живут в Гнезде с рождения и получают на руку от Стилета, донося на своих же. От крыс нужно избавиться.
— Хм... убить? Не думаю, что это хорошая идея. Вы всё же можете ошибаться.
Да уж... Иногда забываю, что передо мной не деловые люди моего миры, а добрые и пушистые рыцари и крестьяне, у которых всё просто. Угу, еще бы так в жизни было.
— Не надо их убивать, Торн. Зачем портить репутацию? Меня не бояться должны, а уважать. Пригрози им, что всё знаешь. Пообещай, что если они признаются в крысятничестве, то ты их трогать не будешь, а, наоборот, дашь свою защиту за небольшое вознаграждение. Они такой подход поймут и раскаются. Так мы узнаем наверняка, что они виноваты. После этого обязательно коварно улыбнись, бери их за рога и заставь публично признать, что они крысы. А потом отдай народу на самосуд. Пусть сами с ними разбираются. Не забудь только людям сообщить, что Римус Галлен заботиться о них.
Лия моргает. Клоуш хмурится:
— Господа... стал-быть... если вы не ошибаетесь... тогда ж мы их сами на вилы-то и поднимем... Свои же... Разбойникам сдавали... Что творится...
Так, ладно. Надо показать им из какого я теста. Улыбаюсь своей коронной чёрной улыбкой:
— Само собой, убьёте. Ну разве не замечательно? Эти два ублюдка много лет сдавали вас Стилету. Кто и когда из дома уходит, какой караван мимо проходит, их маршруты, и что купец в Стреломёте болтает на пьяную голову. Матёрые преступники всегда так делают... Сначала прощупывают.
Тишина...
Лия ошарашенно моргает. Клоуш не сильно от неё отличается:
— А... вот как... стал-быть. Хитро, конечно. Хитро... Но мы ж можем и не поднять их на вилы...
— А я что, настаиваю? Делайте с ними, что хотите. Но вы поднимете их на вилы. Я знаю. Сказать, почему? Кто-нибудь из вас обязательно вспомнит, почему это бандиты нашли так хорошо спрятанную заначку или знали, в какое время чей-нибудь отец отправился в город со всеми накопленными деньгами за лекарством. Многие из вас сами всё додумают. Пропал сын в лесу? Так это оказывается не утропии виноваты, а эти два ублюдка. О нет, мой дорогой друг, вы их убьете. Разорвете голыми руками. При этом я избавлюсь от крыс не испачкав свои и стану добрым и уважаемым покровителем Гнезда.
Ну а если люди не додумают, то я сам вброшу пару историй...
Клоуш открывает рот и... закрывает.
Еле слышно как Торн хмыкает:
— Я всё сделаю, Римус. Но, если позволите, я удостоверюсь, что они и правда виноваты своими методами. Вы же позволите?
— Позволю. Но они виноваты, — отшучиваюсь. — Пари?
— Воздержусь, Римус.
Добродушно улыбаюсь.
- Ква?!
Клоуш и Лия вздрагивают. Я сам
