– Слышь, малец! Он чево к тебе привязался?
Никита, у которого противный звон в ушах сменился всё усиливающейся головной болью, болезненно поморщился и потрогал уже достигшую приличных размеров шишку:
– Да тварь он! Гнида вонючая! Вот и цепляется ко всем! – Ему было стыдно рассказывать кому-то, как в первый же вечер появления на «Ласточке» Шип зажал его в углу и, обдавая тошнотворным запахом немытого тела и любимой жвачки, начал лапать своими потными ручищами, откровенно заявив, что он совсем не прочь провести ночку с такой упругой задницей.
Никита тогда едва вырвался, и с тех пор старался держаться подальше от Шипа. Сначала он испугался, что тот и к Крису полезет с таким предложением, но, к счастью, костлявая девчонка матроса совершенно не заинтересовала.
Паук ещё раз внимательно оглядел смутившегося Ника и хмыкнул:
– Угу… Ну, лады… Тока ты, малец, смотри теперь под ноги лучше. А то и сам не поймёшь, как за бортом окажешься. Случайно… – И небрежной походкой, чуть враскачку, отправился на корму.
Они остались вдвоём. Крис потрогала почти заплывший глаз и всхлипнула.
– Больно? Ну, и чё ты… полез? – Ник всё никак не мог привыкнуть, что она теперь мальчик. – Этот лосяра своим копытом мог тебя запросто прибить!
– А если тебя? – Крис округлила здоровый глаз. – Я чего тут тогда… один делать буду?
– Чего…чего… На берег сойдёшь, мы ещё не плывём никуда… – Ник был несколько обижен таким беззастенчиво-потребительским к себе отношением.
– Да не на «Ласточке», придурок! Я про Нумерию говорю! – Крис впервые улыбнулась. – Матка Боска, я ж без тебя тут никак не смогу!
Подходила к концу вторая неделя их пребывания на службе у лангракса Солонии, и ребята уже начали привыкать к своей новой жизни. Распорядок на корабле был строгим, и боцман с неизменным трепетом следил, чтобы все его поручения исполнялись чётко и максимально быстро. В противном случае он с превеликим удовольствием пускал в ход свой любимый кнут.
Никита никогда в жизни не видел, чтобы человек владел им так виртуозно. Кнут был словно продолжением его руки, да что там продолжением – самой рукой, с одним очень вёртким и жёстким пальцем. Однажды мальчик оказался свидетелем того, как Скорпион, поспорив с худым горластым Вороном, сбил жирную муху с носа спящего Сыски, который при этом даже не проснулся.
Ник и на себе попробовал один раз жало Скорпиона. Неделю назад он тащил с камбуза в капитанскую каюту таз с горячей водой, сосредоточив всё внимание на том, чтобы не расплескать её себе на ноги. Внезапно что-то обвилось вокруг талии и так рвануло его назад, что Ник плюхнулся на задницу, выронив из рук злополучный таз. И когда он глянул вперёд, внутри всё замерло. Ещё пара шагов – и мальчишка полетел бы в открытый трюм, наверняка переломав себе чегонибудь…
Поднявшись, ошеломлённый Никита оглянулся. Позади него метрах в трёх стоял Скорпион и сворачивал свой кнут.
– Смотри, куда прёшься, щенок! В следующий раз я прикажу выкинуть то, что от тебя останется, нашим подружкам! Милейшие твари! Так и шныряют вокруг этих посудин, дожидаясь обеда из таких вот олухов!
Свои обязанности Ник усвоил быстро. Ему снова приходилось почти всё время мыть, скрести, драить и начищать, но здесь хотя бы не было той вони, которая прочно поселилась в коровнике досточтимого господина Рагона. Морской ветер пах солью, свежестью чистейшей воды, водорослями и ещё сотней необычных и приятных ароматов, совершенно не сопоставимых с запахом навозной жижи, оттаскиваемой на задний двор.
Единственное, о ком Никита явно сожалел, – это о мирных обитателях так нелюбимого им коровника. Спокойные коровы с грустными глазами выглядели просто ангелами в сравнении с шумной злобной толпой матросов, которые, по своей сути, были не кем иным, как настоящими пиратами. Большинство из них и не думало скрывать своё туманное прошлое, нанявшись на «Ласточку» только с одной целью – по убивать и пограбить в своё удовольствие. Благо, объявлена самая настоящая война, а значит, за все эти безобразия можно было не опасаться строгого суда лангракса.
У всесильного боцмана на судне имелся ещё и помощник – Горвин Краб. Его искалеченная правая кисть действительно напоминала клешню краба, но он и левой рукой управлялся с оружием так, что немногие оставшиеся в живых после стычки с ним долго ещё вспоминали бешеный свист его пиратской сабли. Остальные члены команды представляли собой разношёрстную толпу самых отъявленных негодяев, случайно объединившихся для большого и важного дела. Матросов было всего двадцать.
В первые дни Ник думал, что самый милый и доброжелательный из них – корабельный кок Свирт Рубака. Но заметив однажды, с каким ожесточением тот рубит тяжёлым кухонным ножом кусок баранины и какая бешеная ярость плещется при этом в его серых глазах, парень про себя решил, что прозвище кок получил не зря.
В рулевых на судне ходил коренастый крепыш Дрон, но, в отличие от своего тёзки, не Одноухий, а Туча, с вечно мрачным недовольным лицом и голым, как коленка, круглым черепом. Его помощник Туск – смешливый кареглазый парень без двух передних зубов, из-за чего он просто жутко шепелявил, – внешне был его полной противоположностью – длинный и худой, с вечно растрёпанными чёрными волосами.
Но, из уважения к должности, Шепелявым его никто не называл. Для этой клички имелся толстогубый увалень с огромными ручищами, которого все без исключения звали Сыска. Парень обижался, пытался отмалчиваться, но подлое «с» так и норовило соскочить с его губ и основательно подпортить ему жизнь. Добродушным Сыска был только с виду – Никита пару раз видел, с какой радостью тот отрывает головы отловленным в трюме крысам.
Особняком от остальной компании держались два закадычных друга – Майлин Крюк и Арвис Шея, вместе сбежавшие из сенторийской каменоломни, куда попали за тёмные и кровавые делишки. Крюк, курносый и разговорчивый мужчина лет тридцати, с чёрной опрятной бородкой, вполне мог сойти за писца или управляющего имением, если бы не вывернутые нижние рёбра и безобразный рваный шрам на боку, оставленный железным крюком, на который его за эти самые рёбра и подвешивали.
Шея, в отличие от друга, был молчалив и крайне редко улыбался. Услышав его голос впервые, Ник сначала испугался. Ему показалось, что мужчина чем-то подавился и сейчас начнёт задыхаться, а потом упадёт на пол и умрёт. Но ничего такого не произошло. Уже потом мальчик узнал, что горло Арвиса было повреждено, когда того ещё в молодости пытались повесить.
Самым мелким и жилистым среди всей команды был Нос, получивший своё прозвище за весьма очевидное – огромный крючковатый нос, сразу бросавшийся в глаза. Пират, видимо от своей мелкости, отличался ещё и весьма задиристым характером, особенно когда в его щуплое тело попадала всего-то пара глотков хмельного напитка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
