и мне, и нам…
— Милорд, могу ли я что-нибудь подарить вам на память…
— Вы очень любезны, леди… — «На кой я должен о тебе помнить, соплохвост тебя заешь…»
Подписывая один за другим плакаты с собственным изображением («Добраться бы до того, кто это придумал, одной Авадой он не отделается!»), милорд не заметил, как бОльшая часть студентов покинула зал. Директор же испытал некоторое облегчение, но остался в напряжении. Не поторопился ли он со своим предложением Тому?
В дверях возникла давка, ведь и плакаты, и то, что можно подарить, у большинства были в комнатах. Надо успеть!!! Но кумир же еще даже не сел за стол.
— Не всосет ваш кумир свой ужин за пять секунд, — длинноносый второкурсник, автор ехидного комментария спокойно продолжал поглощать пищу недалеко от дверей в небольшой, но приятной компании, кстати, единственной среди школьников отнесшейся к явлению милорда Певерелла совершенно спокойно. — А за десять минут отодрать плакат и притащить сюда успеет и черепаха.
Так что студенты наконец все же перестали состязаться в ловкости и быстроте, но еще и немного начали соображать.
— Милые леди позволят усталому гостю утолить го… Пройти к столу?! — рявкнул Том, артистично уворачиваясь за спину Дамблдора от гигантского бутерброда с бужениной и еще черт знает чем - какие-то девицы уже готовы были засунуть это ему в рот. Он с трудом удерживал себя - не воевать же с дурами всерьез...
Дети, наконец, расступились, и глава школы с гостем смогли отгородиться от толпы большим и прочным столом.
Прежде чем приступить к еде, директору пришлось долго выковыривать из бороды кусочки мяса, грибов, сыра и какой-то зелени, бросая на бывшего ученика сердитые взгляды.
— Надо было щит наколдовать… — вздохнул он, опуская чашечку с чаем.
— Протего от девушек? — вздохнул Том. — Директор, я, увы, уже довольно тесно знаком с нашими масс-медиа.
Новая волна, вооруженная плакатами, колдографиями, каким-то пакетиками, коробочками и ленточками, нахлынула, когда они еще не закончили трапезничать. Том едва заставил себя проглотить пищу, а директор донес до рта пустую ложку.
Том очень надеялся, что такое с ним происходит в первый и последний раз… Зачем он только сюда пришел!
А в мыслях директора, наконец, возникла абсолютная ясность: «Не-ет, милорд Певерелл в Хогвартсе работать не будет. Точка».
— Милорд Певерелл подписывает плакаты и принимает посетителей завтра после занятий с шестнадцати ноль-ноль до восемнадцати ноль-ноль в… — объявил под Сонорусом на весь зал Северус, немного запнулся, но продолжил, скрывая ехидную улыбку: — кабинете директора! — Квиетус.
Толпа, недовольно загудев, начала понемногу рассасываться. Северус, попав в скрещение возмущенно-удивленных взглядов двух сильнейших волшебников, вздрогнул, но глаз не опустил.
— Убью паршивца… — восхищенно пробормотал Том, вставая и подтверждая сказанные слова.
— Том, я, конечно, тебя понимаю, — директор тоже был бы не против прибить этого выскочку Принца, — но это все же дети…
Хотя насчет запрета порки он, наверное, все же тогда поторопился.
— А то, что вы чуть скрипнули зубами, дорогой Альбус, конечно, не в счет?..
— Я бы не хотел, чтобы вы задерживались в школе…
— Вот даже как? Хотя, - Том повел плечами, - кажется, на сей раз я вас тоже понимаю.
— Я попрошу выделить вам апартаменты, Тэкки вас проводит. Мы еще поговорим, Том. Завтра целый день в нашем распоряжении, если, конечно, вы никуда не торопитесь.
— Разумеется. Благодарю, директор. Я должен считать, что это — отказ?
Кивок старика внезапно пробудил сперва удивление, а потом и огорчение, перерастающее в злость. Желание смести старика, как смерчем…
"Это что еще за сюрпризы? - подумал Том, успокаивая внутренний шторм, пока тот не разошелся. - Как я собрался преподавать, в таких-то условиях?"
Быстрее уйти, быстрее! Пройтись по замку, успокоиться.
Том так пронесся по коридорам и лестницам, что остановить его никому из карауливших там студентов и в голову не пришло…
Ноги принесли его… «Да ладно! Я уже давно не романтик! Астрономическая башня?! Что я тут забыл?» — подумал он, с удовольствием вдыхая чуть морозный воздух поздней осени, той самой, что уже на границе зимы. Перед глазами стояло море голов, склоняющихся перед ним, а рядом — тот, кто хотел у него это отобрать. Ярость поднималась тугой и страшной волной… Он что-то помнил об этом сне… но что?
Между колонн мелькнул женский силуэт, точеный профиль осветил последний луч закатного солнца, и волна, расколовшись, мгновенно опала.
— Ир-рма, — прорычав, Том схватил ее за плечи и прижал к себе.
Но в следующую секунду под его руками большая сипуха плеснула сильными крыльями, вывернулась и тут же слилась с наступающим сумраком, оставив между пальцев лишь несколько мягких темных перьев.
— Я все узнаю о тебе, библиотекарь Ирма Пинс, — жесткая усмешка была угрожающей, хотя шепот неожиданно оказался… ласковым. Том аккуратно убрал перья во внутренний карман.
— Милорд решил проветриться?
Только знакомый голос единственного человека здесь, которого он называл другом, удержал Тома от того, чтобы бросить смертельное заклинание.
Северус, взлетев на башню, перевел дух. Что привело его сюда, он и сам толком не мог понять. Чутье, наверное. Он посмотрел на Тома и ощутил, как леденеет все внутри. Это можно было бы назвать дежавю, если бы он не видел в реальности прошлой жизни эти красные глаза, этот рот, превращающийся в узкую щель… Еще чуть-чуть, и он услышит шипящее «Круцио» и, корчась от боли, увидит, как оближет губы раздвоенный язык.
Нет, Северус не должен допустить этого. Нельзя отдавать себя в руки страху. И расслабляться, как он себе позволил, было совершенно преждевременно! Глядя в пылающие алым глаза, он спросил:
— Ты что творишь, милорд? Что ты с собой сделал?
— Что? — словно очнулся тот. — Что ты имеешь в виду?
И тут Северуса осенило: он трансфигурировал зеркальце из какого-то обрывка и протянул собеседнику.
— О, — выдохнул Темный Лорд. — Хорош.
Увиденное неожиданно быстро отрезвило. Что с ним происходит? Откуда берутся все эти дикие всплески ярости?
— Не то слово, — выдавил кривую улыбку Северус. — Хотел бы я понять, с чего бы это.
— И я хотел бы… - Том опустил глаза. Ему было ясней ясного, что Северус испуган и меньше всего хотелось, чтобы тот стал таким, каким был год назад, чтобы снова начал от него шарахаться. Хотя от той рожи, кстати, нисколько не похожей на него
