— Ну — хватил… Я передать наркому передам — потому, что по гроб жизни тебе теперь обязан! Только резидентов по Европе Сам лично утверждает… А нарком не волшебник — он на должности всего-то год! Думаешь, ему легко? У нас тоже, знаешь, от пакта этого не все в восторге… Кто-то хочет завтра воевать начать… Кто-то, наоборот, на промышленности отсидеться, пока в органах все утрясется…
— Поэтому мне с английским журналистом-радистом игру Центр зарубил?
— Ты, Костя, тоже перегибаешь тут… Ну, доложили — помимо наркома, понятно, — мол, ни хера Кротов не разведывает, а себе карьеру строит… В смысле в Германии… Он из Абвера в Гестапо перевелся, там оперативных стратегических данных никаких! Зато дружбу с группенфюрером Мюллером сведет, а германское начальство ему за такое самопожертвование повышение исхлопочет. Отзывать хотели… Я говорю: как же его отзовешь? Он фигура там слишком заметная! И кем заменишь? Кадров нету… Нарком поддержал…
— Ни черта у вас порядка нет! — вспылил Кротов. — Знаю я прекрасно эти происки старых коминтерновских кадров… Мать-эсерку простить мне не могут? Карьера моя им мешает? Испанских Троцкие-тов-анархистов забыли быстро? Ну, ничего! Я им еще устрою бенефис…
Он резко поставил на стол нарядную коробку от куклы и высоко поднял крышку.
Деканозов оторопел:
— Костя, вот у тебя голова… Ну тебя точно отзывать надо — с тобой бы мы их всех, всех гадов этих, враз! Как ты ее нашел? За неделю нашел здесь похищенную картотеку Коминтерновской агентуры! Мы два года вхолостую землю носом рыли…
Кротов закрыл коробку и с достоинством опустился на диван:
— Она была у Александра фон Штерна. Он ее прямо здесь, в Замке, в библиотеке держал! Как в китайской пословице: лист прячут в кроне дерева, труп — на поле боя, а свиток бумаги — в библиотеке!
— Как же ты додумался до этого и изъял ее?
— Просто… Алекс — мой былой наставник! Я его тайные грешки и страстишки, все эти масонские клубы, бессмертные души, хорошо знаю… Он много лет работал в какой-то мелкой должности в Коминтерне, но имел доступ к документам спецхранения. Ему это было важно — он с давних времен за кладами и заклинаниями рыщет: надеется вечно жить, а для этого деньжата нужны. Вот в тридцать пятом он неожиданно съехал в провинцию, где его лично никто не знал… Де-факто старый лис подставил вместо себя куклу, внешне похожего старикана. А сам нелегально выехал за рубеж, потому что у него в руках оказался мощный инструмент шантажа — краткая картотека агентурных данных Коминтерна. Бывшие и действующие агенты под страхом разоблачения вынуждены были помочь ему с натурализацией. Он устроился в германской провинции, но близко к границе нейтральной Швейцарии. Одной из жертв шантажа по картотеке стала моя радистка — она давно работает в Германии, еще с 1924 года… Дама делала для фон Штерна копии радиограмм, хотя сама шифра не знала. Но новые шифры Иностранный отдел НКВД разработал по образцу старых, чуть не царских времен, и все эти шахматные задачки фон Штерн решал в три счета! Так он узнал, что в N-бурге во время фестиваля должен пройти полуофициальный тур переговоров по подписанию мирного соглашения между СССР и Германией… В одиночку он действовал или в сговоре — вам, дома, выяснять сподручнее. Но только помните: кто-то здорово не хочет заключения пакта и Алекс фон Штерн сделал все, чтобы в прямом смысле взорвать переговорный процесс! Действовал он, как всегда, чужими руками. Нашел местного ненормального — такого же охотника за вечной жизнью, наобещал ему с три короба магии и стал готовить эффектный теракт — в катакомбах спрятали чуть не автомобиль взрывчатки, чтобы из-под земли взорвать оперный театр, в котором будет полно дипломатических шишек. В процессе расследования в горах должны были обнаружить трупы молодых людей, этнически похожих на немцев. Либеральные журналисты объявили бы взрыв провокацией спецслужб СС. Но мы обнаружили взрывчатку раньше…
— Не вышло!
— Так точно! Тогда он попытался организовать новый теракт более традиционными средствами: обыграл в карты кретина Меркаева, белогвардейца, фанатика-монархиста, и убедил его убить советского полпреда в счет карточного долга. И он пытался стрелять в тебя — дипломатического представителя одной из сторон переговорного процесса!
— Ох, Костя, век не забуду! Полголовы седых волос после этого…
— Фон Штерн не унимается — его устраивает в принципе любой конфликт с германской стороной, и этот осел пытается взорвать автомобиль папского нунция… Конкордат подписан давно, а сейчас у Германии с Ватиканом достаточно сложные отношения… Но у попов своя мощная система безопасности. И тут прокол! Напоследок он шантажирует радистку, которая к тому же совсем запуталась в любовных интрижках, и та стреляет в Рейхсфюрера, но после покушения виновницу сразу же убивают. Убийца — все тот же психически неустойчивый соучастник фон Штерна. Этот тип, Шпеер, аптекарь, покончил с собой в Замке… А библиотекарь фон Штерн подан в розыск как пропавший без вести…
— Все концы обрубил… И смотался… Сука…
— Ничего, это мое дело! Я знаю, где его искать. И бессмертную душеньку из него вытрясу!
— Туда дорога…
— Знаешь, в этой истории столько ненормальных, что даже я думаю, грешным делом: вдруг эта машинка действительно психотронный генератор? И на психику направленно воздействует? Вот Меркаева один раз — всего один! — обработали, до сих пор в норму привести не можем… Может, тоже в Москву ее отвезешь?
— Ты, Костя, главное, не уподобляйся… Это Рейхсфюрер ваш без гороскопа в уборную не пойдет! А у нас, брат, одна религия! И та — атеизм. Доложит кто-то Самому, раздраконит его… Сам — материалист и всякую мистику с астрологией не приветствует. В общем, ты не дурак — понимать должен… Вот картотека — это да… Это аргумент — с таким и резидентуру просить можешь…
— Молчи про картотеку… Была — сплыла. Ищем. Вот. Наркому ее отдашь — лично… Понял? Из рук ее в самолете не выпускай, — Кротов водрузил тяжелую коробку на колени Деканозову, крепко привязал крышку атласной лентой и пришпилил нарядный бант: — Скажешь ему: Кротов дочечке вашей куклу в подарок передал! Уяснил? И в руки ему отдашь — только ему! Он тебя у трапа приедет, встретит… Я ему уже позвонил…
— Ты — звонил наркому? Нашему наркому?
— Вашему. Уведомил, что у советской делегации вышел из строя самолет, но в свете новых, дружеских отношений СССР и Германии рейхсляйтер Борман готов предоставить свой личный борт…
— Когда это наш самолет сломаться успел? — по лицу Деканозова плоским пятном разлилось удивление. Кольбах с интересом взглянул на собственные наручные часы:
— Часа полтора назад, — порылся в кармане и выложил на стол пригоршню шестеренок и прочих мелких деталей. — Предупреждаю тебя, товарищ дипломат, вредительство налицо!
Деканозов нервозно засмеялся.
— После цирка с четырьмя покушениями, боюсь, Володька, что тебя твои же холуи в самолете удавят… Я сейчас здорово подставляюсь, пакт еще официально не подписан, так что прошу тебя, сделай все правильно! Лично — в руки. Только ему. И водки выпей — ты трезвый неестественно выглядишь…
Деканозов молча проглотил две полные рюмки.
— Говорят, Кравца из Венесуэлы того — на переподготовку отозвали?
Дипломат все так же молча кивнул и продемонстрировал сложенные решеткой пальцы, а Кротов продолжал с подчеркнутой торжественностью:
— Скажешь наркому: старший майор Кротов сознает, что в условиях обострения классовой борьбы сотрудники внешней разведки обязаны покончить с осколками леворадикальных уклонистов, проникшими в ряды агентуры Коминтерна, и просит после успешного выполнения задания перевести его в Латинскую Америку, а именно в Венесуэлу. На должность резидента…
— Это ты у нас комиссар, а я так красиво не скажу. Скажу проще: что вот Троцкий устроил бардак в Латинской Америке. Среди агентуры — засилье старой гвардии, считай, одни троцкисты и есть… Но Костик Кротов там порядок наведет — он без сантиментов, потому что немец по отцу: чуть что — врага в печь! Головы им будет сносить, гадам, как белякам в гражданскую! В бараний рог всех этих интернационалистов свернет! — дипломат сделал многообещающий жест двумя кулаками, словно выкручивая невидимое белье. — Взялись из себя мировую закулису разыгрывать… Но, понятно, надо дать человеку оперативный простор… Он на такой тяжелый участок идет! Добровольцем! И званием очередным поощрить инициативу… Финансирование ему предоставить нормальное, фонды специальные, резервные средства… Радистку хорошую… Хотя там и так баб полно…
— Вовка, вот все тебе бабы… Ладно — вылет через час… Машину пришлю.
Товарищи обнялись.
Они покидали N-бург практически одновременно.
