электричеством — будто прикосновение через годы и пространство. Она продолжала сидеть на полу возле экрана и совсем не слышала того, что говорил трагическим голосом ведущий. А душу терзала боль и обида за тетю Галю. Зачем так мучить людей? Ведь это горе! Огромное, безмерное горе, а он какие-то идиотские вопросы задавал, вынимая истерзанную душу и накручивая нервы на барабан.
Конечно, это больше шоу, чем кажется на первый взгляд. Люди любят трагедии, и перед экранами не только Ромала рыдала, но подумали ли они — зрители, создатели программы — о том, каково на самом деле сейчас тете Гале? Но именно в этом и заключается соль журналистики: драмы и радости других.
Ромала вспомнила, как Люсе дали задание снять сюжет о нескольких подростках, которые недавно сгорели в одном из гаражей. Забрались, решили стащить что-нибудь, а подсвечивали себе спичками. Один из них сунул нос в бочку, а там был бензин, пальцы дрогнули, и спичка упала в горючее… Из троих выжил только один. Да и он восстанавливаться будет еще несколько месяцев, а шрамы останутся на всю жизнь. Люся поехала к родителям погибших ребят да попала на похороны. Вернулась без сюжета и долго не могла прийти в себя.
— Понимаешь, Ромка, там горе такое, а тут я. Вот если подумать, зачем я там нужна? Парней я не знала, подругой им не была. А спрашивать у матери, что она чувствует, так это и так понятно: боль утраты. У нее ребенка по кусочкам собирали в этом гараже. Гроб не то, что закрытый — запаянный! Вот зачем нужны такие сюжеты? Может, в качестве назидания, дескать, спички детям не игрушка? Так скажу, что мы все через спички в детстве прошли. Или мораль в том, чтоб не хранили в гаражах горючее? Так нечего лазить по чужим гаражам и квартирам. Между прочим, там сейчас такая война начнется! Еще виноватых искать станут, вот увидишь.
Журналистика нравилась Ромале, но не все ее грани. Теперь она в этом убедилась и приняла решение.
Глава 48.
Девушка прошла все вступительные испытания и даже поступила на бесплатное отделение. Теперь к работе присоединились еще и изматывающие тренировки. После занятий она неслась на работу, потом на репетиции. Уже в октябре у нее были расписаны дни новогодних праздников: где и когда она будет танцевать. Очень часто созванивалась с Яной, и теперь они могли долго говорить о любимом деле. Жизнь стала походить на то, о чем говорил Павел Сергеевич. Пробегав весь день, Ромала рушилась в кровать и проваливалась в сон. Люся обижалась, что та вечно занята. Но самой Ромале очень нравилась такая жизнь.
Отойти на время от такого плотного графика ее заставила лишь новость о том, что лучшая подруга собралась под венец. Вместе с Люсей они съездили в свадебный салон и выбрали платье. Ресторан и тамаду нашла Ромала. Измаил так и не появился, даже на свадьбу не приехал. Люся ужасно переживала по этому поводу, хотя перед Ромалой не показывала вида. Торжественное мероприятие состоялось в годовщину знакомства новобрачных. Свидетель со стороны жениха был очарован Ромалой, но та соблюдала дистанцию. На свадьбу любимой подруги девушка собирала почти год, поэтому ее подарок был едва ли не самым дорогим: два билета в свадебное путешествие по Скандинавским странам. Правда, немного добавил Яша, но сумма его вложений была весьма незначительной. Люська, услышав о поездке, расплакалась и даже выбралась из-за своего стола, чтоб расцеловать подругу. Паша качал головой и ругал за такую расточительность. Но Ромала просила об одном: она должна стать крестной их первенца. В чем молодожены тут же поклялись.
А потом случилось то, о чем Ромала старалась не вспоминать.
Весной она и еще несколько девчат из студии поехали в Москву на конкурс по восточным танцам. В нем участвовало много девушек, хотя и парни тоже были. Вот с одним таким Ромала и познакомилась. Паренек был откуда-то из Саратовской области. Девчонки одолевали смазливого Олега, а тот запал на жгучую красавицу.
А Ромала получила одно из призовых мест. После гала-концерта все отправились праздновать в ночной клуб, находящийся рядом с гостиницей, где остановились участники конкурса. Парень не отходил от девушки. Глубокий голос, обворожительная улыбка, прикосновения невзначай. Олег не рассыпался комплиментами, не навязывался, но… от шампанского кружило голову... Или победа так опьяняла? Или от этого бархатного голоса Ромала не переставала улыбаться? Или все же шальные пузырьки шампанского во всем виноваты? Вот только танцевать с Олегом было комфортно, легко, словно они дышали в унисон. Огни плясали перед глазами, музыка откликалась биением сердца, и рядом он, незнакомый, но казавшийся таким близким. А потом… гостиничный номер, казенные простыни. И весь дурман словно рукой сняло. Ромала поднялась и стала одеваться. Парень, еще не успев остыть, смотрел на нее во все глаза и всё никак не верил тому, что свершилось. Он даже приподнял одну из простыней.
— Куда ты торопишься? Полежи еще немного, — он даже ухватил руку девушки и потянул к себе, но она выдернула ладонь и продолжила собираться. — Ну, чего ты так! Нужно было сказать, я бы уж как-нибудь…
— О чем сказать? — не поняла Ромала, натягивая колготки. Ей хотелось побыстрее отсюда убраться. Как она вообще оказалась здесь?
— Ну, что ты в первый раз, — проговорил Олег.
— Это что-то бы изменило? — усмехнулась она. Стыдно было так, что она даже не смотрела на своего случайного любовника. Ее даже передернуло от осознания свершившегося.
— Ну, я был бы….
Ромале стало смешно и в то же время как-то гадко. Хотелось бежать отсюда, именно бежать без оглядки!
— Каким? — брезгливо, едва слышно пробормотала она.
Парня это разозлило. Он подскочил на постели и ухватил девушку за тонкое запястье.
— Отпусти, — приказала она, взглянув ему в глаза.
Тот вперил в нее тяжелый взгляд.
— Я отпущу, но, думаю, имею право знать ответ на один вопрос.
— Какой? — устало проговорила Ромала.
— Почему я? Понравился?
Она улыбнулась, но глаза остались холодны.
— И это тоже.
— Тоже? — не понял парень, разжав пальцы.
Девушка подхватила куртку и пошла к выходу. Олег подпрыгнул, обмотался простыней и бросился к двери, преградив дорогу.
— Почему «тоже»? У меня какое-то такое странное ощущение, что меня
