Похмелье было ужасное. Сомов лежал на нерасправленной кровати в верхней одежде. Хорошо, что хоть обувь снял, впрочем, он не был уверен в том, что сделал это сам, а не кто‑то другой. Сразу пришло сравнение с господином Преаном и от этого стало еще муторнее.
Что бы я еще раз так напился, больше никогда в жизни, поклялся он самому себе и, повернув тяжелую, как чугунное ядро голову, натолкнулся на укоризненный взгляд Кропалика.
– Э‑э… доброе утро, – с трудом ворочая сухим наждачным языком, произнес Сомов.
– Добрый день, – язвительно поправил мальчик, – День давно уже на дворе, Музыкант. Ты в окно‑то глянь.
– Да? А который час? – Виктор попытался собраться с мыслями.
В голове было пусто. Из вчерашних событий он практически ничего не помнил, кроме отдельных расплывчатых кадров. Он сжал ладонями раскалывающуюся голову и вопросительно посмотрел на Кропалика.
– Я это… Во сколько вчера домой пришел?
– Не пришел, а принесли тебя на руках. Под утро принесли.
– Ладно, не ерничай, мне и без того плохо. Лучше попроси тетку, чтобы приготовила попить чего‑нибудь холодного. Да побольше, побольше!
Через пару часов и нескольких литров соленого ледяного рассола Сомов пришел в себя, привел внешний вид в порядок и отправился в логово разбойников. По пути он купил несколько свежих газет у чумазого уличного мальчишки‑торговца. Притон встретил необычайной тишиной и пустотой. Вход вполглаза караулил Пузырь, а за столом сгорбившись, сидел Орк, от усердия высунув кончик языка, испачканный чернилами, и старательно выводил длинный список имен на листе бумаге. Было очевидно, что занятие это для него непривычное и трудное.
– Где все? – без особого интереса спросил Виктор, присаживаясь напротив.
– Приказал забраться в норы и не высовываться пару недель. Пока шум не утихнет, – пояснил главарь и выложил на стол пузатый кожаный мешочек, звякнувший металлом, – Держи! Твоя доля. Двести золотых монет.
Виктор взвесил на руке золото, отозвавшееся неожиданной приятной тяжестью в два килограмма. Для него это были не просто деньги, это был долгожданный стартовый капитал. В голове сразу же закружились десятки давно обдумываемых прожектов.
– Вот что, Орк, – начал осторожно Сомов прокашлявшись, – Ухожу я от вас. Совсем ухожу. Хочу открыть свое дело, легальное. Я, в общем‑то, попрощаться пришел.
– Это как же так, Музыкант? – вскинулся главарь, – Да ты что? Я тебя вчера своей правой рукой назначил, а сегодня ты сбежать решил? Нет, так не пойдет. Даже и не думай. Я уже и список богачей составил, чтобы отработать их по твоему плану. Отныне ты моя правая рука и настоящая большая работа у нас только начинается.
Виктор слегка смутился. О том, что его сделали заместителем главаря он, хоть убей, не помнил, пока об этом сейчас не сказал Орк. Но повышение в бандитской иерархии не смогло поколебать новые планы Сомова.
– Остынь, Орк. Никакой большой работы у нас не предвидится, – начал он приводить в чувство размечтавшегося разбойника, – Номер, который мы исполнили с бароном Скарсом с другими не пройдет. О нашей афере знает и уже судачит весь город. Полюбуйся вот, – Виктор выложил на стол утреннюю прессу, – На первый странице, огромные заголовки и так в каждой газете. Если ты не любитель чтения, то уж поверь мне, состоятельные горожане читают много и ежедневно. Мы теперь настолько известны, что второй раз на нашу наживку с мнимым арестом никто не клюнет. Дотошные газетчики во всех подробностях описали вчерашнее ограбление.
Орк уткнулся в передовицы газет, непроизвольно повторяя движениями губ текст, который читал и, судя по этим движениям, читал он его по слогам. Изначальное сожаление на его лице после отрезвляющих слов Виктора под конец чтения сменилось на довольную улыбку.
– Мы и правда, стали известны на весь город, – радостно заключил он.
Виктор мог только поразиться такому наивному тщеславию.
– Мне такая слава не по нутру, Орк, – произнес он, – И я на самом деле ухожу из банды. Ухожу окончательно и бесповоротно.
– Из братства так просто никто не уходит, – отрезал главарь, – Если ты в банде, то это навсегда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Приехали, невольно раздражаясь, подумал Сомов, что же мне теперь всех бандитов перебить надо? Или достаточно убрать главаря, чтобы оставили в покое? Внутри колыхнулось нечто темное и стало подниматься из глубин души. Наклонив голову, он покосился на дремавшего Пузыря, а потом медленно поднял глаза на Орка. Видимо в его потемневших глазах отразилось это безжалостное нечто, потому как Орк даже отшатнулся и выставил одну руку перед собой, словно защищаясь, а другой зашарил на поясе в поисках ножа.
– Погоди, погоди, Музыкант, – Орк тряхнул головой, избавляясь от наваждения черных глаз, и выдохнул: – Фух… Чего это на тебя нашло, приятель? Может ты меня не так понял? Уходишь – уходи. Но ты же клятву давал на крови, и теперь мы навсегда повязаны вместе. Клятва кинжала тебя не отпустит. И не забывай, что бывших членов банды не бывает. Где бы, когда бы и кем бы ты ни был, иногда может понадобиться именно твоя помощь, и в этой помощи ты не сможешь отказать. Ты же не откажешь своим братьям?
Орк произнес все это сбивчивой скороговоркой и замолчал, ожидая ответа.
– Нет. Не откажу, – Виктор позволил себе натянуто улыбнуться, – А если вдруг мне понадобится помощь?
– Само собой. Ты за братство, а братство всегда за тебя, – заверил Орк и, нахмурившись, предостерег: – Только ты больше на меня так не зыркай, а то Авр знает, что я могу подумать и сделать. И не посмотрю, что ты мастер меча.
Орк недовольно посопел и продолжил:
– Ну а то, что ты однажды уйдешь, это с самого начала было ясно, как солнцу встать. Не думал только, что это произойдет так скоро. Жаль. Я понимаю, что причина это огромные деньги, свалившиеся в руки. Сейчас не только ты, но и другие разбегутся их тратить. Однако через неделю, а многие даже раньше спустят все до последнего медяка и приползут обратно. А однажды золото кончится и у тебя, Музыкант. И что тогда станешь делать? Захочешь быть честным – станешь бедным. Так что ты не бросайся такими словами, как «окончательно» и «бесповоротно». Обдумай все спокойно, не торопясь и возвращайся. А я подожду.
– Я обдумаю, – кивнул головой Виктор.
Орк проводил Сомова до самого выхода, где они остановились, и некоторое время помолчали перед расставанием.
– Прощай, Орк, – сказал, наконец, Виктор и, не оглядываясь, пошел прочь.
– До встречи, – бросил главарь ему вслед и неожиданно дал выход своим негативным эмоциям, отвесив хорошего пинка сомлевшему Пузырю: – Спишь зараза! Так и зарежут тебя однажды дурака сонного.
Получив на руки огромнейшие деньги, Виктор прямо из притона первым делом направился к однорукому бывшему капитану городской стражи. У них уже был до этого разговор на очень болезненную для Сомова тему. Ийсма. Он часто вспоминал о ней, но не представлял, как можно помочь целительнице. Самому отправиться к оркам казалось ему сродни самоубийству. Если в оркских городах еще можно было рассчитывать на законность и порядок, то в приграничном замке Вендора закон олицетворял сам орк. И если Вендора можно было соблазнить деньгами, то его подручный Геор жаждал только крови. Появляться там Сомову было нельзя. Бандиты обратись к ним Виктор с такой просьбой однозначно не поедут, да и не поймут его. Попросить Лакиса? Но Сомов не был уверен, что лекарь вернется из такого путешествия живым, даже если и не побоится ехать, а терять друга Авика было жалко. Оставалось только найти наемника, которому подобная миссия была не страшна, и способного ее благополучно для всех завершить. Такой знакомый был у однорукого капитана, с которым они вместе когда‑то служили. По рекомендации капитана его сослуживец был достойный, храбрый, сильный и честный. Сомов не очень‑то доверял любителям выпить, но выбора у него не было. Других кандидатур просто не имелось. Или доверится этому незнакомому наемнику или не предпринимать ничего. Вместе с бывшим капитаном они обошли несколько мест, пока не застали нужного человека за игрой в кости на одной из веранд рядом с захудалой таверной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
