– Обис Варс, – представился наемник.
Виктор подробно изложил ему свое дело, внимательно изучая претендента. Крепок и физически явно силен, с мечом не расстается, значит, и работать им умеет, но вот лицо… Не то чтобы оно не вызывало доверия, но было в нем нечто не понравившееся Сомову.
– Пять золотых монет, – не задумываясь, назвал свою цену наемник.
И цена Виктору не понравилась. Слишком мало, по его мнению, запросил Обис за такое опасное предприятие. Изначально он планировал дать в дорогу сто монет, но в этот момент решил изменить сумму.
– Здесь шестьдесят золотых, – сказал Сомов, протягивая кошель, – Это на дело. Пять из них ваши. Выполните мое поручение, я заплачу вам еще десять золотых. Но предупреждаю, если вы меня обманете, вы очень сильно пожалеете, что сегодня со мной познакомились.
Что‑то в наемнике дрогнуло, но монеты он взял. Виктор смотрел, как Обис Варс широким шагом удаляется по улице, пока совсем не скрылся за поворотом. Больше Сомов его никогда не видел.
Дома Виктора ждал сюрприз. У дверей его гурьбой встречали пацаны, которых он подряжал на слежку за бандитами. Они явились на доклад вторично, потому как вчера он был не в состоянии их принять и выслушать. А информацию они принесли крайне любопытную. Оказывается, вчера, один из объектов слежки Клоп встречался в трактире «Пьяный бык» с неким разбойником по кличке Одноглазый, который являлся не каким‑то там рядовым бандитом, а левой рукой самого Бирюка. Сомов внимательно выслушал мальчишек, поблагодарил их, а затем отпустил, щедро отсыпав им напоследок серебра. Полученная информация была ценной, но ее не хватало для составления полной картины и первое, что следовало сделать, так это откровенно потолковать с самим Клопом. Виктор нутром чувствовал, что тому есть, что интересного рассказать, а возможно даже и вывести на след неизвестного убийцы с железным лучом любителем ударов в спину. Сомова аж затрясло от нетерпения узнать все и прямо сейчас, поэтому он быстро собрался и направился в ближайшую «нору». Несмотря на жару, он шел, потея в накинутом на плечи плаще, под которым притаился меч в ножнах для скрытого ношения. Его уход из банды Старого откладывался до полного выяснения подозрительных отношений Клопа и Одноглазого.
В «норе» – полуподвальном помещении Хлыст и близнецы азартно играли в кости. Игра шла по‑крупному, на золотые монеты из недавней добычи. Игроки были на взводе, особенно бывшие борцы, которые кляли всех и вся и видимо проигрывали ушлому Хлысту. Сомов сел за стол и по‑хозяйски сгреб кубики в кулак.
– Брэк! Заканчиваем игру, – охладил он пыл разбойников, – Кто последний раз видел Клопа и где его сейчас можно найти?
Братья недоуменно посмотрели друг на друга, а Хлыст наиболее сведущий из всех бандитов лишь беспомощно пожал плечами:
– Даже и не вспомню. Давно его что‑то не видно.
– Не видно говоришь, – возразил Сомов, – Однако вчера кое‑кто его все же видел мирно беседующим с Одноглазым. Что на это скажешь?
– Быть такого не может, – усомнился Хлыст, – Не станут наши братья с людьми Бирюка знаться. И Клоп не станет. Впрочем, может, кто из старших ему поручил встретиться.
– Вот сейчас мы и выясним, кто и что ему поручил. Где он живет, знаешь?
– Знаю, конечно, – кисло ответил Хлыст, – Далеко живет, аж на северной окраине.
– Поехали, покажешь дорогу. И вы тоже собирайтесь, – приказал он обоим борцам, – Мало ли как там оно повернется.
Вид у разбойников был недовольный, но подчинились они беспрекословно, а значит, в отличие от него помнили, кто сейчас правая рука Орка. Выехали на фургоне с парусиновым тентом, окрашенным слегка уже выцветшей красной краской. Виктор хотел было высказаться по поводу слишком приметного цвета, но промолчал – время было дороже, а шустрый Хлыст нашел этот транспорт всего за пять минут. Он же и правил повозкой запряженной флегматичными лошадьми, которых регулярно будил кнутом, оправдывая свою кличку. Добираться пришлось действительно далеко и долго, но зато подъехали они весьма удачно. Клоп как раз вышел из своего дома, и некоторое время лениво переругивался со своими соседями, высунувшимися из раскрытых окон, а потом вразвалочку двинулся по мало оживленной улице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Держись за ним шагах в сорока, – приказал Сомов Хлысту, – А я выйду пообщаться с нашим приятелем. Как только с ним поравняюсь, сразу подъезжай и становись рядом.
Клоп шел неторопливо и беззаботно, пугая по пути одиноких женщин, и видимо пребывал в прекрасном расположении духа, поскольку даже насвистывал какой‑то незатейливый мотивчик, когда его болезненно хлопнули по плечу и хриплый голос за спиной с веселой злостью воскликнул:
– Здорово, брат!
Разбойник подскочил, словно ужаленный и резко обернулся, а его хорошее настроение моментально улетучилось. На какое‑то мгновение он не справился с эмоциями и в его глазах метнулся неподдельный ужас, прежде чем он снова сумел взять себя в руки. Но и этого мгновения хватило Сомову, чтобы сделать вывод – виновен и он сразу, без раздумий и колебаний нанес сокрушительный удар кулаком в челюсть разбойника. Потеряв сознание, Клоп отлетел на несколько метров и покатился прямо под копыта лошадей в самый последний момент остановленных Хлыстом.
– В фургон урода! – скомандовал Виктор братьям и отдельно Хлысту: – Гони!
Запрыгнув в повозку, он подождал, пока случайные свидетели скрылись из виду и добавил:
– Хлыст, сворачивай и подыщи тихое место, где нам никто не помешает.
Когда Клоп пришел в себя, то обнаружил, что находится внутри душного наглухо закрытого фургона. Солнечные лучи плохо проникали сквозь плотный парусиновый тент, и поэтому все внутри было темно‑багрового зловещего цвета. Слева и справа бандита придерживали под локти здоровенные братья близнецы, не давая вырваться, а напротив него, в упор, хищно прищурившись, смотрел Музыкант.
– Вы что это, братцы? – успел спросить разбойник, прежде чем получил мощнейший удар в печень, который сложил его по пополам, перехватил дыхание и заставил зажмурить глаза, быстро налившиеся слезами.
Минуту после этого он не мог ни разогнуться, ни говорить, ни дышать, ни смотреть.
– Я тебя еще не о чем не спрашивал, – равнодушным тоном произнес Сомов, – Говорить ты будешь только тогда, когда я начну задавать вопросы.
Хлыст за стеной притих, наблюдая за окружающей обстановкой, братья не вмешивались, но жестокие действия Виктора они явно не одобряли и не понимали, в чем провинился их товарищ. Сомов, конечно, взял слишком круто, но даже с таким началом он не был уверен в том, что банальное избиение развяжет бандиту язык. А если тот ничего не расскажет, то, как тогда расценит поступок Виктора воровское братство? Никто не учил его правильно и эффективно вести допросы, но надо было как‑то продолжать. Он попытаться припомнить подходящие для данной ситуации методы допроса пленных из военного кино, но в голове почему‑то вертелась только пара фраз из фильма «Убить Билла».
Клоп, наконец, со стоном разогнулся и с трудом поднял косматую давно не мытую голову. Взгляд у него был затравленный, глаза бегали, на серых грязных щеках слезы проторили две светлые дорожки, и дышал он широко открытым ртом, обнажив желтые кривые зубы. Изо рта у него неприятно несло смесью лука, перегара и еще какой‑то дряни. Однако жалкий страдальческий вид разбойника не вызвал у Сомова ни сочувствия ни даже презрения. Пробудившиеся демоны внутри бывшего раба орков были способны только на гнев и ненависть. Виктор аккуратно, не торопясь закатал рукава по локоть и, не теряя зрительного контакта с Клопом, начал говорить тихо и не спеша, чтобы каждое слово дошло до сознания разбойника:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Сейчас я буду задавать тебе вопросы и каждый раз, когда я не услышу ответа, я буду отрезать у тебя части тела. Обещаю, тебе их будет очень не хватать, этих ценных частей.
Достав нож, он чуть придержал его перед лицом Клопа, чтобы тот окончательно проникся серьезностью момента, а затем рыкнул:
– Спустите с него портки!
