просто это знаю.
— Кто вбил в твою голову эти мысли? — Эйнар заглядывает в мои глаза. Ждет ответов, которых у меня попросту нет. — Ты поэтому сбежала?
— Я сбежала от вас, — последние слова застревают в горле. Во рту пересыхает.
— Я нашел твою записку, которою ты пыталась сжечь.
— Что?
Смутно вспоминаю, я ведь много чего пыталась сжечь.
— В камине твой спальни в западной резиденции, — конкретизирует дракон.
Черт. Я думала, что уничтожила ее.
— Это какая-то система? Почему ты вообще все это связала вместе? — хмурится дракон.
Повисшую паузу разбивает стук в дверь. От него я сильно напрягаюсь.
Эйнар, окатив меня колючим взглядом, поднимается, отходит к двери.
Возвращается с подносом заполненным едой. Его он опускает мне на колени, предварительно убрав с него тяжелый кувшин.
— Вернемся к разговору после того как ты поешь, — сообщает Эйнар, голосом не терпящим возражений.
Передо мной мясное жаркое только с огня и порезанный на ломтики свежий хлеб со сливочным маслом.
Я медлю. Ведь правда давно ничего толком не ела и глядя на еду, опасаюсь к ней прикасаться, хоть чувствую подогреваемый сочными ароматами голод.
Эйнар шумно выдыхает. Наполнив бокал из кувшина, протягивает его мне и принимается за хлеб.
Намазав жирным слоем масла, мужчина едва ли не впихивает мне в руки бутерброд.
Отмечаю для себя забавный факт — Эйнар уже второй раз в моем присутствии за столом обходится без помощи слуг и второй раз пытается лично меня накормить.
— Вы ведете себя странно, — хмуро поглядываю в его сторону. Ловлю на себе вопросительный взгляд голубых топазов.
— Странно? — Эйнар чуть приподнимает бровь.
— Вы будто пытаетесь обо мне заботиться и это странно.
Мужчина отвечает громким смехом, таким, от которого я смущенно опускаю ресницы.
— Что странного в том, что я хочу заботиться о своей женщине?
— Вашей женщине? — смакую каждое слово и тут же ощущаю привкус возмущения. — Что? Когда это я успела стать вашей женщиной?
— А разве это не так? Ты моя по закону с момента как мы скрепили наши отношения узами брака, — с нажимом и усмешкой сообщает дракон.
По инерции хочу возразить, напомнить, что в общем-то брак у нас странный и кроме клятв и пресловутой истинности его ничего не связывает. Но Эйнар меня осекает новым ошарашивающим заявлением:
— Остальное всего лишь формальности и вопрос времени.
— Вы шутите?
— Нет, — выдыхает с таким видом, словно ставит окончательную точку в этой теме. Затем кивает на еду. — Ешь.
— Вы невыносимы, — буркаю ему в спину. Сам Эйнар в это время направляется к окну, скрываясь в тени. Только лунная полоска света очерчивает его профиль и оседает на золотистых волосах.
В целом, у меня создается впечатление, что настроение у Эйнара хорошее. Значит, выстроить с ним диалог будет проще. Беру не заметку.
После перекуса и горячего напитка с травами мне становится не до общения. Сонливость наваливается тяжелой плитой. Мне едва хватает сил переставить поднос и забраться с ногами в кресло.
Сытый желудок, тепло кабинета после времени, проведенного в сырой темнице — действуют на измученное сознание как сильное снотворное.
Щека касается мягкой обивки и веки закрываются. Присутствие Эйнара рядом невозможно не почувствовать, даже сквозь окутывающий меня сон. Я чувствую каждое его действие и оседающее на щеке дыхание.
На мгновение кажется, что сейчас встряхнет меня за плечи, разбудит и устроит допрос с пристрастием.
Но этого не происходит.
Напротив, чувствую как его руки на удивление заботливо подхватывают мои ноги под коленями и обнимают спину. Он куда-то несет меня. Опускает в мягкую прохладную постель. Холод простыни касается кожи, вздрагиваю.
Подсунув под щеку ладони, сворачиваюсь калачиком. Засыпая шепчу себе под нос:
— Холодно…
На тело падает пушистое одеяло и кажется, ощущение тепла, комфорта и сильных рук выжигает из сознания все тревоги с переживаниями. Я до последнего цепляюсь за них.
Дать себе расслабиться и снова поверить в безопасность — слишком опасно.
Слишком…
Последний раз сладко зевнув, я окончательно проваливаюсь во мрак.
В начале крепкий сон лишен каких— либо сновидений. Просто полная пустота, в которой сознание способно отдохнуть. Но затем формируется отчетливая картинка. Я снова там…у дома Ричи.
Видимо это действительно особое место, раз я снова в него возвращаюсь.
Только на этот раз обстановка иная.
В лицо бьет жар от полыхающих в огне стен.
Огонь охватывает замок, устремляясь в ночной небосвод. Окрашивает его алым заревом, словно первые лучи зари. Из облака дыма слышится громкое всхлипывание.
Я позволяю сделать несколько шагов в густой смог, который вдруг рассеивается.
Кая падает на колени у высохших кустов роз. Девушка будто кузнечик, которому сломали лапки. Дергается, корчится в слезах, голыми руками царапает почву. В том же месте, где в предыдущем сне она что-то закапывала.
“Там этого больше нет” — вспоминаю слова белокурого мальчика с грустными глазами.
— Уходи. Времени мало, — детский голос раздается со спины.
— Мальчик? — оборачиваюсь. — Почему я опять здесь?
— Ты ищешь, а кто-то хочет дать ответы.
— Я не понимаю, — с разочарованием вздыхаю и косо поглядываю в сторону Каи.
— Твои проблемы, — фыркает паренек. — Я бы на твоем месте ушел.
— Ну ты не уходишь, — пытаюсь улыбаться, но от чересчур серьезного взгляда мальчишки мне тревожно.
— Я не могу уйти, меня не отпускают.
Насупившись, он поправляет воротник, на моих глазах его шею обрисовывает черно-маслянистая полоска, похожая на удавку.
— Я могу вытащить тебя? — в одно движение оказываюсь рядом с пареньком, пытаясь схватить его за руку, но он отшатывается.
Кривится, будто я сейчас сказала несусветную глупость.
— Думаешь, у меня не получится? — я подумав, добавляю ободряюще, — мне только нужно найти подсказки и все сложится.
— Времени мало, — мальчишка опускает нос и дергает уголком губ с досадой. — Смотри, — он поднимает руку и указательным пальцем указывает на Каю.
Девушка уже не одна. Рядом с ней мужчина. Похож на того, кого я видела при самом первом знакомстве с Каей.
Он снова упрашивает ее, частично повторяет похожие слова на те, что были в моем первом сне. Только локация другая. Вместо ночного леса, горящий дом. В этот раз мужчина просит ее остановиться.
Кая оборачивается, заплаканное лицо искажает ярость. Девушка выкрикивает:
— Никогда я не прощу. Расплата будет! Даю
