думаете, что это я устроила поджог?
Эйнар молчит, только желваки на скулах ходят ходуном.
На мгновение прикрываю веки. Вдох, выдох. Стараюсь выровнять сбившееся дыхание.
Снова осматриваю комнату. Слишком уютная для узницы. Что он опять задумал?
— Почему я здесь, милорд? Вы решили перевести меня в клетку поуютнее? Думаете, мне перед повешением так будет комфортнее?
— Хочешь вернуться обратно? — наклоняет голову на бок, скользит по мне нечитаемым, но ощутимо тяжелым взглядом.
— Так будет лучше. Меньше обмана. И от вас подальше.
Голубые глаза мужчины мрачнеют как небо перед бурей. Внезапно на его губах расцветает кривая и скомканная усмешка.
— Так сильно ненавидишь меня?
— А вы от меня ждете других чувств?
— Я жду, что ты перестанешь от меня убегать. Для начала.
— Мне уже некуда убегать. Вы отняли у меня последний шанс на нормальную и спокойную жизнь.
— Варниш и свою лавку ты называешь спокойной жизнью?
Хруст дерева на секунду отвлекает. Замечаю, как под его пальцами трещат подлокотники. Сам Эйнар кажется спокойным и невозмутимым, только голос звучит хрипло и радужки глаз мрачнеют до черноты.
— Да. Мне здесь нравится. Я была счастлива по-настоящему, пока вы не появились и все не испортили.
— Ты занималась преступлениями и грабежами.
— Я делала это во благо простых людей! Не вам меня осуждать.
— Я и не собирался, — он резко поднимается с кресла. На резном дереве подлокотников остаются трещины.
Эйнар останавливается у постели. Мне кажется, что он собирается приблизиться и я машинально отползаю, но мужчина отходит в сторону и проходится по комнате.
— Когда ты прыгнула в воду, я не нашел тебя и перестал чувствовать. — как-то странно произносит он, словно обращается больше к себе, чем ко мне. Или подводит к чему-то. — Я думал, ты погибла.
— Хотите сказать, что вас это расстроило? — тяну с горькой иронией.
— Что с тобой случилось потом? Как ты жила все то время, до того как открыла лавку? — он резко разворачивается на меня и ловит мой взгляд.
— Вас это не касается, милорд, — отворачиваюсь, не желая продолжать этот бессмысленный для себя разговор. И так на душе снова открылись и закровоточили старые раны и проснулось набившее оскомину ощущение шаткого будущего.
— Ты моя жена и истинная.
— Я не хочу быть ни вашей женой, ни истинной, — зло сжимаю бокал. Возникает чувство, что если я сожму сильнее — стенки треснут, порезав ладони.
— Не важно.
— Не важно?
— Ты по-прежнему связана со мной узами брака и истинностью, — шумно выдыхает Эйнар.
Не знаю, что на меня находит, но во мне будто что-то взрывается. Сжав бокал с недопитой водой, швыряю его в дракона.
Промахиваюсь, бокал пролетает рядом с его головой, сверкнув хрустальными гранями. И со звоном разбивается о стену.
Эйнар даже не шелохнулся, только несколько капель попали на его лицо и одежду.
— Больше чем вас, я ненавижу тот день, когда меня заставили выйти за вас замуж. С этого момента начался мой персональный ад. Да, я предпочту прямо сейчас отправиться на виселицу! Только что бы вас больше не видеть!
Преувеличиваю немного, умирать не хочу. Во мне просто поднялась волна злости и обиды, а затем обрушилась мощным потоком.
С очередным вздохом чувствую, как потяжелел воздух в комнате. Будто наполнился свинцом.
— Сочувствую, — прищуривается Эйнар. — Пока ты все еще моя жена. Отдыхай, тебе надо восстановить силы.
Дракон стремительно шагает к двери и на выходе хлопает ей так, что полотно едва не слетает с петель.
Глава 33
Я остаюсь в комнате одна. Ненадолго.
От тихого стука в дверь вздрагиваю как от громкого взрыва.
Стук повторяется.
— Войдите, — осторожно произношу.
Ручка опускается, в образовавшийся дверной проем заглядывают две женщины. У одной в руках стопка полотенцев и мыльные принадлежности. Другая пришла с подносом еды.
Обеих женщин смутно узнаю. Они из Варниша.
Та, у которой выбиваются кудряшки из под чепца — проживает на соседней улице.
— Здравствуйте, — приветствую их. В последний момент вспоминаю, что я больше не под личиной Элли Фэй
Подняв на меня глаза, служанки теряются, мешкают. Замечают мою одежду да и я смотрю на них как на старых знакомых.
Кудрявую я точно знаю. Кажется, ее зовут Тора.
— Доброго миледи, — запинается она, поймав мой взгляд.
— Здравствуй, — чуть не произнеся ее имя, прикусываю кончик языка.
— Миледи вы так смотрите, словно мы знакомы.
Вторая толкает в плечо Тору, быстро шепчет ей на ухо предостережение:
— Не надо с господами так…все-таки милордова гостья перед нами. Не неси чепуху. Вдруг работу потеряем…платят хорошо.
Уловив обрывки фраз, хмыкаю:
— Просто вы мне напомнили кое-кого.
О том, что мне все происходящее тоже непривычно — умалчиваю.
И чему я удивляюсь?
Новому хозяину Орлиной крепости потребовалась бы прислуга, не сам же Эйнар себе готовить будет и убирать весь замок.
А слуг логичнее всего набрать из ближайшего населенного пункта. Возможно я еще много кого встречу из Варниша.
Среди мыльных принадлежностей замечаю мыло своего производства.
Грустно усмехаюсь, сжав его в ладони. Вдыхаю сладкий аромат с легкой горчинкой цитрусовых.
Один из моих любимых.
Я будто снова возвращаюсь в свою лавку, прохожу между узко расставленных стеллажей, а легкие наполняют самые разные ароматы. Сладкие, свежие, травяные, мускусные, терпкие.
Глаза щиплет, зажмуриваюсь. С ресниц скатывается одинокая слеза, обрисовывает уголок губ и разбивается о мыльную воду.
Ванная постепенно остывает и кожа на подушечках пальцев сморщивается.
Сжимаю до онемения бортики и резко поднимаюсь на ноги. Вода шумным потоком стекает по покрытой мурашками коже.
Тора суетится, раскрывает широкое полотенце, а я остаюсь неподвижной.
Мне просто почему-то сложно пошевелиться.
Или я так замерзла. Возможно просто морально перестала существовать.
Женщина укутывает меня в мягкую ткань. Беспокойно наливает мне горячего чая и пододвигает поднос с едой ближе.
— Сейчас принесу вам платье.
Устремляю взгляд к своей одежде, сложенной стопкой на табуретке рядом с ширмой. Но Тора направляется к двери и возвращается с новым нарядом.
