приятеля. Создается впечатление, что он по-прежнему увлечен фильмом.
— Рикки здесь нашел работу, — отвечает она.
— Слишком много болтаете, девочки, — кричит он. Видимо, все же прислушивается к нашему разговору.
— Прости, — извиняется Тиффани и, понизив голос, продолжает: — У вас такая интересная работа. Как вы ее получили?
Склонившись к ней, я начинаю накладывать основу на ее лицо. И замечаю на виске лиловый синяк. Он был спрятан под ее волосами, когда она открыла мне дверь.
Моя рука замирает.
— Ого, как это вас угораздило? — спрашиваю я.
Она цепенеет.
— Ударилась о дверцу кухонного шкафа, когда распаковывала вещи, — впервые голос у нее как будто выхолощенный.
Рикки приглушает телевизор, отлипает от дивана и тащится к холодильнику. На нем мешковатые джинсы и выцветшая футболка, ноги босые.
Он достает банку пива, открывает ее — чпок!
— С чего вдруг ей такой подарок? — задает вопрос Рикки.
Он стоит буквально в трех шагах от меня, прямо под лампой дневного света. Теперь я ясно его вижу: у Рикки, как и у Тиффани, неопрятные светлые волосы и желтоватая кожа, но у нее глаза голубые, а у него они почти черные.
Потом я замечаю, что зрачки у него сильно расширены, почти закрывают радужную оболочку.
Инстинктивно я бросаю взгляд на телефон, потом медленно снова перевожу глаза на Рикки.
— Так решила моя начальница, — объясняю я. — Думаю, рекламная акция. Бесплатный макияж с целью привлечения новых клиентов.
Я хватаю карандаш для глаз, даже не проверив, нужного ли он цвета.
— Пожалуйста, закройте глаза, — велю я Тиффани.
Справа от меня трижды раздается хруст.
Я резко поворачиваю голову. Рикки вертит шеей. Но при этом не сводит с меня глаз.
— То есть ты ходишь по домам и делаешь бесплатный макияж? — уточняет он. — В чем подвох?
— Рикки, она уже почти закончила, — тоненьким голоском вмешивается Тиффани. — Я не давала ей свою кредитку, вообще ничего. Иди пока фильм посмотри, а потом сходим в бар.
Однако Рикки не двигается с места, продолжая буравить меня взглядом.
Мне нужно получить ответ еще на один вопрос, потом я быстро закончу и уйду.
— Женщинам около двадцати пяти, как вам, я рекомендую кремообразные румяна, — говорю я, наклоняясь к своему чемоданчику. Румяна лежат на верхней полочке, рядом с мобильным телефоном.
Я принимаюсь растушевывать их на щеке Тиффани. Пальцы мои чуть дрожат, но я стараюсь не надавливать на кожу, особенно в том месте, где синяк, — чтобы не причинить боль.
Рикки подступает ко мне на шаг.
— Откуда ты знаешь, что ей около двадцати пяти?
Я снова смотрю на телефон.
— Предположила, — отвечаю я. От него воняет застарелым потом, сигаретным дымом и еще чем-то — определить не могу.
— Пытаешься продать ей это свое дерьмо? — спрашивает он.
— Нет, конечно, нет, — говорю я.
— Странно, что твой выбор пал на нее. Мы две недели как переехали. Откуда у тебя ее номер?
Моя рука дрогнула, размазывая румяна по щеке Тиффани.
— Я не… мне его дала начальница, — объясняю я.
А сама думаю: две недели. Приехали из Детройта.
Тиффани никак не могла принимать участие в прежних исследовательских проектах доктора Шилдс.
Я даже не сознаю, что перестала работать и просто стою, вперившись взглядом в свой телефон. И вдруг краем глаза замечаю внезапное движение.
Рикки бросается вперед. Я уклоняюсь с его пути, едва сдерживая вскрик.
Тиффани застыла на месте.
— Рикки, не надо!
Инстинктивно, я приседаю, съеживаясь в комочек. Но Рикки метит не в меня.
Ему нужен мой телефон.
Он хватает его, смотрит на экран.
— Это мой босс… — лепечу я.
Рикки переводит взгляд на меня.
— Ты из полиции? Наркотики вынюхиваешь?
— Что?
— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — говорит он.
Я жду, что из телефона вот-вот раздастся голос доктора Шилдс. «БьютиБазз» принимает меры предосторожности, отправляя своих сотрудников в чужие дома; при заказе они требуют у клиента номер кредитной карты и говорят, что мы, работники, вправе немедленно уйти, если что-то вызовет у нас подозрения.
А я сейчас могу полагаться только на доктора Шилдс. Она непременно все уладит, все объяснит.
Я вытягиваю шею, чтобы взглянуть на свой телефон, но Рикки убирает его из моего поля зрения.
— Че ты все время на него пялилась? — спрашивает он. Потом медленно переворачивает телефон, поднимает его в руке.
На экране только заставка — фото Лео.
Доктор Шилдс отключилась от разговора.
Теперь я одна.
Я дрожу от страха, припадая к полу. Как мне себя защитить?
— Мой парень должен за мной заехать. Я боялась пропустить его звонок, — лгу я срывающимся голосом. — Он должен быть здесь с минуты на минуту.
Я медленно поднимаюсь с пола, словно пытаясь не разозлить дикого зверя.
Рикки не двигается, но я чувствую, что он может взорваться в любую секунду.
— Простите, что расстроила вас, — говорю я. — Я могу подождать на улице.
Рикки смотрит мне в глаза. Его ладонь смыкается в кулак вокруг моего телефона.
— Что-то тут не так, — заключает он.
Я трясу головой.
— Клянусь, я — обычный визажист. Я не хотела вас расстраивать.
Он еще с минуту смотрит на меня.
Потом подбрасывает мой телефон в воздух, я с трудом ловлю его.
— Забирай свой гребаный телефон, — говорит. — Я пошел смотреть кино.
И только когда он снова устраивается на диване, я перевожу дух.
— Простите, — шепчет Тиффани.
Я хочу вынуть из чемоданчика одну из своих визиток и дать ей. Хочу сказать, чтобы она позвонила мне, если ей понадобится помощь.
Но Рикки слишком близко. Следит за каждым моим движением, вслушивается в каждое мое слово. Как некая грозная сила.
Я беру из чемоданчика несколько блесков для губ и сую их в руку Тиффани:
— Это вам.
Побросав в чемоданчик свои принадлежности, я закрываю его и выпрямляюсь. У меня подкашиваются ноги. Я торопливо иду к выходу, представляя, как Рикки сверлит взглядом мою спину. К тому времени как я достигаю лестницы, я уже бегу, напрягая руку, в которой держу тяжелый саквояж.
Сев в такси, я проверяю телефон.
И не верю своим глазам. Доктор Шилдс положила трубку через шесть минут после моего прихода к Тиффани.
Глава 32
14 декабря, пятница
Когда вы звоните мне после визита ко второй женщине, голос у вас невероятно возбужден.
— Как вы могли положить трубку и оставить меня без поддержки? Тот парень — опасный тип!
Психотерапевты научены отрешаться от собственных треволнений и сосредоточиваться на пациентах. Сейчас для меня это почти непосильная задача, тем более что ваши вопросы оттесняют другие: Чем занят Томас? Он один?
Но вас
