Экий Ирод-то Иудейский[38]! О, испорченный, испорченный свет! Ведь вот человек: в клочья сношен от старости, а корчит из себя молодого любезника. Неужели я так необдуманно вела себя, что этот фламандский пьяница[39] – во имя самого черта! – принял это за повод так откровенно приставать ко мне? Ведь он и трех раз не встречался со мной! Что я такое могла сказать ему? Я всячески сдерживала свою веселость, прости мне Господи! Решительно, внесу в парламент билль об упразднении мужчин. Но как отомстить ему? А что я отомщу, это так же верно, как то, что его кишки забиты жирным пудингом.
Входит миссис Форд.
Миссис Форд. Ах, миссис Пэйдж! А я вот, право, шла к вам.
Миссис Пэйдж. А я вот, право, к вам! У вас скверный вид.
Миссис Форд. А по-моему, я выгляжу отлично.
Миссис Пэйдж. Право, на мой взгляд, так…
Миссис Форд. Ну будь по-вашему, хотя я все-таки могу доказать противное. О миссис Пэйдж! Посоветуйте мне…
Миссис Пэйдж. В чем дело, голубушка?
Миссис Форд. О, голубушка! Не бойся я сущего пустяка, какой бы чести я могла бы удостоиться!
Миссис Пэйдж. Плюньте на этот пустяк, голубушка, и берите честь! В чем же дело? Бросьте пустяки и скажите, в чем дело.
Миссис Форд. Стоит мне отправиться в ад на одно-два вечные мгновения – и я получу рыцарское звание.
Миссис Пэйдж. Не может быть! Вы бредите! Сэр Алиса Форд![40] Такое рыцарство долго не протянет! По-моему, лучше вам не менять своего дворянского звания.
Миссис Форд. Мы тратим время на пустые пререкания. (Достает письмо.) Вот, лучше прочтите: тогда узнаете, каким образом я могла бы сделаться рыцаршей. Сколько мои глаза будут различать мужскую внешность, о толстяках я буду думать хуже всего, а ведь он не ругался, превозносил женскую скромность и так рассудительно и поучительно осуждал всякое неприличие, что я готова была присягнуть, что у него совершенно одно на уме и на языке. И вот оказывается: его слова и мысли точно так же идут друг к другу, как сотый псалом к песне о зеленых рукавичках[41]. И какая только буря выкинула на виндзорский берег этого кита, из брюха которого можно вытопить столько бочек сала? Как мне отомстить ему? Лучше всего, наверно, было бы тешить его надеждой до тех пор, покуда поганый огонь похоти не затопит его в собственном жиру. Слыхали ль вы что-нибудь подобное?
Миссис Пэйдж (сравнивая оба письма). Слово в слово. Только и разницы, что имена – Пэйдж и Форд. Чтобы утешить вас в тайне этой дурной репутации, вот близнец вашего письма. Но пусть наследством воспользуется ваше письмо, потому что мое – заявляю вам – этим не воспользуется. Наверно, у него тысяча таких писем с пробелами для имен. А может, и того больше. Наши – уже второе издание. Он, конечно, тиснет их в печати: ему ведь все равно, что тискать, раз уж ему удается притиснуть нас обеих. Мне лучше быть гигантшей и лежать под горой Пелионом[42]! Легче найти двадцать распутных голубок, чем одного целомудренного мужчину.
Миссис Форд (читая письмо к миссис Пейдж). Да, в самом деле, одно и то же: тот же почерк, те же слова. Какого же он мнения о нас?
Миссис Пэйдж. Ну уж не знаю. Я готова ссориться с собственной честностью. Я готова смотреть на себя как на человека, которого совершенно не знаю. Ведь не открой он во мне какой-нибудь слабости, которой я сама не знаю, как бы он решился бы на такой бешеный абордаж?
Миссис Форд. Вы называете это абордажем? Ну, к себе на палубу я его не допущу.
Миссис Пэйдж. И я тоже. Если ему удастся пробраться ко мне в люки, я больше в море не выйду. Отомстим ему: назначим свидание, подадим какую-нибудь надежду на успех и будем ловко приманивать его оттяжками, пока он не заложит своей последней клячи хозяину «Подвязки».
Миссис Форд. Я готова сделать ему любую пакость, лишь бы она не испачкала чистоты нашей добродетели. О, если бы мой муж увидел это письмо, оно дало бы его ревности вечную пищу!
Миссис Пэйдж. Да вот, кстати, и он. Мой добряк тоже с ним. Ну да мой так же далек от ревности, как я от всего, что могло бы возбудить ее; а это – неизмеримое расстояние.
Миссис Форд. Вы счастливее меня.
Миссис Пэйдж.
Посоветуемся, чем отплатить этому рыцарю сала. Отойдем сюда.
(Отходят в сторону.)
Входят Форд с Пистолем и Пэйдж с Нимом.
Форд. Ну полно, я надеюсь, что это не так.
Пистоль. В иных делах надежда – пес бесхвостый. Сэр Джон похотливо влюблен в твою жену!
Форд. Помилуйте, моя жена уже не молода.
Пистоль.
Он лезет к знатным и простым, к богатымИ бедным, старым, молодым – ко всяким:Он любит винегрет. Форд, берегись!
Форд. Любить мою жену?!
Пистоль.
Горящей печенью. Опомнись – или,Как Актеон, пойдешь, гонимый псами.[43]О, слово мерзкое!
Форд. Какое слово?
Пистоль.
Рога – вот что. Прощай.Внимание, не спи: ведь воры ходят ночью.Пошли, капрал сэр Ним!Верь, Пэйдж: он дело говорит.
(Уходит.)
Форд (в сторону). Я терпеливо выслежу, в чем суть.
Ним (Пэйджу). Это – правда: я не люблю повадок лжеца. Он оскорбил меня в высших принципах: потребовал, чтобы я отнес письмо вашей жене. Но у меня есть меч, который кусается в случае необходимости. Он любит вашу жену – вот вам и все дело. Меня зовут капрал Ним. Я говорю и утверждаю. Это верно: Фальстаф любит вашу жену. Так же верно, как и то, что меня зовут Ним. Прощайте. Мне не по нраву такими делишками пробавляться. Не в моем это характере. (Уходит.)
Пейдж и Форд стоят в задумчивости.
Пэйдж. «Нрав, принцип и характер», – так говорил он. Да от этого парня английский язык от страха одуреет!
Форд. Я выведу Фальстафа на чистую воду!
Пэйдж. В жизни не встречал такого болтливого и манерного бездельника!
Форд. А если это правда?
Пэйдж. А я не поверю этому мошеннику, хотя бы сам епископ рекомендовал его как честного человека.
Форд. Пистоль мне кажется добрым и благоразумным малым. Хорошо!
Миссис Пэйдж и миссис Форд подходят к ним.
Пэйдж. Что скажешь, Мэг?
Миссис Пэйдж. Куда это ты направляешься, Джордж? Послушай-ка…
О чем-то перешептываются в стороне.
Миссис Форд. Что это, милый Франк? Почему ты грустен?
Форд. Грустен? Я не грустный. Ступайка домой, ступай! (Отворачивается от жены.)
Миссис Форд. Нет, тебя тревожат какие-то причуды. Пойдемте, миссис Пэйдж.
Миссис Пэйдж. Сейчас же! (Мужу.) Ты придешь к обеду, Джордж? (Тихо миссис Форд.) Смотрите, кто идет сюда: она будет нашей посланницей к этому сальному рыцарю.
Миссис Форд (тоже тихо). Я только что о ней подумала. Она вполне годится.
Входит миссис Квикли.
Миссис Пэйдж. Вы идете к моей дочери Анне?
Миссис Квикли. Вот именно. Как здоровье добрейшей мисс Анны?
Миссис Пэйдж. Пойдемте с нами, сами увидите. Нам нужно кое о чем поговорить с вами.
Миссис Пэйдж, миссис Форд и миссис Квикли уходят.
Пэйдж. Ну, что скажете, Форд?
Форд. Вы слышали, что этот бездельник мне наплел?
Пэйдж. Да. А вы слышали, что другой мне сказал?
Форд. Как вы полагаете, они правду говорят?
Пэйдж. Повесить бы их, мерзавцев! Не думаю, чтобы рыцарь решился на это: в кознях против наших жен его обвиняют его же собственные люди, которых он прогнал. Теперь, когда они без места, это – форменные прощелыги.
Форд. Так они прежде служили у него?
Пэйдж. Ну да.
Форд. От этого дело не проясняется. Ведь он живет в таверне «Подвязка»?
Пэйдж. Ну да. Если он действительно затеет наступление на мою жену, я ее науськаю на него, а если он добьется от нее чего-либо, кроме брани, принимаю это на себя.
Форд. И я не сомневаюсь в верности своей жены, но вовсе не хочу сводить их. Мужья иногда чересчур доверчивы. Я ничего не хочу принимать на себя. На этом я не успокоюсь.
Пэйдж. Вот идет хозяин «Подвязки». Как он дерет горло! Уж коли он так весел, значит, у него или хмель в голове, или деньги в кошельке.
Входит хозяин таверны.
