другое. Эта штука впитывается в кожу, не обжигая ее, проникая внутрь. А вот мясо она растворяет, и весьма охотно. Макнешь палец – и будет вместо него мешочек из кожи, заполненный гноем. Ощущения можешь представить сама. Так вот, если мы не договоримся, я макну тебя в ту бочку и посмотрю, как ты раскисаешь. Что скажешь, красавица?
– Ты это… правда, что ли? – шепотом спросил у него Сэм. Вот умник, не подумал даже, что слух у кицунэ, как, впрочем, и у всех оборотней намного острее человеческого, и она сейчас слышит их разговор так же хорошо, как если бы они тут кричали в голос. Впрочем, неважно.
– Правда, – ответил Лисицын, даже не пытаясь понизить голос. – Я, конечно, знаю сам процесс чисто теоретически, вживую не наблюдал, однако последствия как-то видел. Зрелище, я тебе скажу, не для слабонервных.
– Так для чего эту дрянь используют?
– Да много где… Впрочем, ты разве ей не пользовался?
– Видел ее, не раз. А вот использовать не приходилось. Ты меня удивил, честно.
– Это хорошо. Но если удивил, то надо подумать, куда ее налить. Или днище выбить? Нет, лучше налить, неизвестно, что за эти годы случилось с пластиком, а кислота эта еще и ядовита. В смысле даже пары вдыхать не рекомендуется…
То, что он рассказал Сэму, и впрямь было правдой. Ее поведал Лисицыну во время того приснопамятного расследования один слегка помешанный на своей работе инженер. Так что все правда, кроме двух вещей – во-первых, в бочке была совсем другая химия, ни разу не кислота. Не факт, что безвредная, но и не такой уж монстр. Ну и, во-вторых, Сергей даже в мыслях не допускал, что будет купать женщину в подобной отраве. Кто бы она ни была, чем бы ни занималась, подобного уж точно не заслужила. Вот только это ей знать было совсем необязательно. Как раз наоборот, нужно было, чтоб она поверила в услышанное. И, судя по мутному ужасу, расплывающемуся в глазах японки, ему это удалось.
Обо всем этом он рассказал только сестре, спустя пару часов, у костра, заедая наспех приготовленным бифштексом реквизированный у ученых коньяк. А то девчонка, наблюдавшая весь процесс, от связывания пленных до допроса, все это время ходила как потерянная. Но сейчас в «русского монстра» поверили все, и когда «кислота», маслянисто булькая, хлынула в найденный неподалеку практически не заржавевший бак, смотрели на обычную с виду жидкость с ужасом. А пару минут спустя, когда двое орков – Бакомбо прислал несколько пленных под охраной своих парней малость прибраться, ну и помочь, если что, не самим же заниматься грязной работой – с видимым злорадством на рожах подняли кицунэ, та завопила, переходя тональностью в ультразвук и извиваясь, словно гигантский червяк… В общем, женщина от страха на грани безумия выложила все. Не такая уж она была несгибаемая, дочь самурая…
Увы, знала она не так и много. Скорее, даже наоборот. Невысокого ранга агент японской разведки, после войны оставшаяся не у дел и удачно, как она считала, свалившая с родных островов. Камнефф действительно был тем, кем выглядел – богатым путешественником. Идеальный пропуск в новую жизнь. И когда, будучи в Японии, снял местную красотку на двадцать лет моложе себя, даже не думал о засланных казачках. В самом деле, с предельно обнищавших и год от года балансирующих на грани голода задворок мира свалить хотели бы многие. Только вот остальной мир, памятуя о том, насколько это беспокойный народ, принимать их отнюдь не жаждал.
В принципе, у них неплохо складывалось. В компании миллионера Кэрри за полгода успела побывать на двух континентах, продемонстрировать ему, как она хороша. Во всех смыслах – и в койке, и как помощник в делах. Глядишь, и до чего-то большего бы дошло. Только вот неделю назад выяснилось, что бывших агентов не бывает. С ней вышли на связь, благо интернет в этих местах хоть и паршиво, но работал, и передали приказ об уничтожении американской экспедиции. Как? Это никого не волновало, крутись, как знаешь. И отказ не предусматривался – Кэрри слишком хорошо знала, что с ней будет. «Живые позавидуют мертвым» – это не метафора, а реальное положение дел.
В общем, она смогла договориться с парнями из охраны Камнеффа. Довольно просто, кстати – деньги. Хотя Япония и была нищей страной, банкротом и все такое, на секретные операции денег она найти могла. Не таких и больших, к слову, денег, с запасом вписывающихся в полномочия агента. Начальник охраны, правда, уперся рогом – все же Томас был из тех, кто верен одному нанимателю. Во всяком случае, до окончания контракта. Что же, его и Камнеффа оставили в лагере под присмотром четверых недавних коллег, а основными силами двинулись на перехват, благо точку, где колонна остановится, агентесса рассчитала и обеспечила заранее. Плюс местных орков наняли. Только вот не рассчитали, что те – мясо полное и бесполезное, даже солдаты Бакомбо, связанные понятиями о дисциплине, опаснее.
Результат вышел закономерный. Даже магия не спасла положение. Кэрри была не особо сильна в этом плане, зато учили ее на совесть. Плюс имелась у нее при себе довоенная еще разработка японских конструкторов. Точнее, они только довели до ума чужую идею, но это маловажно. Главное, технология была давно, еще в войну утеряна, но единичные экземпляры управляющих амулетов встречались. С их помощью можно было значительно улучшить собственную концентрацию, добившись при меньших в разы усилиях большего результата. Как, например, с бездарно сляпанным големом, для создания и управления которым в нормальной ситуации потребовалось бы три-четыре мага уровня Кэрри. А здесь пусть с трудом, но справилась она одна.
Амулет Лисицын тут же приватизировал – на всякий случай и во избежание. Не факт, что с его магией он совместим, но это можно будет проверить дома, в лаборатории. У полицейских не самые большие зарплаты, но оснащены они неплохо. После этого уточнил расклады по снайперше и получил неожиданный ответ.
Уже немного пришедшая в себя, а потому не скупившаяся на эпитеты, японка популярно объяснила, какого цвета должен быть гроб, в котором она хотела бы видеть эту дамочку, которая, будучи чемпионкой какого-то штата по пулевой стрельбе, возомнила себя круче обрыва и решила вписаться вначале в охрану Камнеффа, а затем радостно присоединилась к бунту. Вот только если по зверям она палила здорово, страхуя босса, неважного, в общем-то, стрелка, на охоте, то в реальном бою… Если кратко, как над головой первая очередь прошелестела, так она в ступор и впала, и ни единого выстрела ее винтовка, на которую, к слову, возлагались
