Однако экспедицию на остров за мамонтом под руководством доктора биологических наук Р. Ф. Геккера постигло жестокое разочарование. Увы, у Петрова и его заместителя по политической работе И.В.Шувалова, видимо, было совсем плохо с зоологией: мамонт оказался китом. Время было неподходящим для научных открытий – оба незадачливых палеонтолога были обвинены во вредительстве и расстреляны [220, p. 158].
Друзья и враги народа
Помимо коллективных литературных произведений соцреализма и псевдо-фольклора, эпоха 30-х обогатила литературу ещё одним новым жанром. Показательные процессы, начавшиеся ещё в 1928 году «шахтинским делом», в 1937–1938 годах приобрели наибольший размах. Расправы, как правило, сопровождались волной пропаганды, важнейшую роль в которой играли многочисленные письма поддержки, организованные от имени рабочих коллективов, колхозов, академиков, писателей. Народ требовал казни своих врагов и выражал удовлетворение после вынесенных расстрельных приговоров. 30 января 1937 года после объявления приговора фигурантам очередного Московского процесса, на Красной площади состоялся митинг, собравший 200 тысяч человек. Возможно, одной из целей организаторов таких кампаний было повязать кровью и вовлечь в круг организаторов репрессий максимальное количество людей. На героев Арктики и лётчиков, как на олицетворение побед режима, возлагалась миссия поддерживать и тёмную его сторону: они выступали в роли общественных деятелей, писали разного рода открытые письма, выступали с программными заявлениями в печати и на митингах:
«Известия», 30 января 1937 года
Они получили по заслугам
Герои Советского Союза: А. ЛЯПИДЕВСКИЙ, В. МОЛОКОВ, И. ДОРОНИН, М. ВОДОПЬЯНОВ.
Закончился судебный процесс диверсантов, террористов, шпионов, поджигателей, убийц, подлых изменников и продавцов родины, агентов врага народа Троцкого, агентов гестапо и японской разведки.
Все дни процесса трудящиеся нашей дорогой цветущей родины с напряжённым вниманием следили за судебным разбирательством. Какие жуткие картины вставали перед нашими глазами, когда эти бандиты перечисляли все свои отвратительные, вопиющие преступления.
Прокурор Союза ССР тов. А. Я. Вышинский в своей речи, насыщенной неопровержимыми фактами, выразил волю всего народа. В бурных аплодисментах зала утонули заключительные слова прокурора:
“Я не один! Пусть жертвы погребены, но они стоят здесь рядом со мною, указывая на эту скамью подсудимых, на вас, подсудимые, своими страшными руками, истлевшими в могилах, куда вы их отправили!..”
Мы приветствуем решение пролетарского суда. Расправившись с врагами, мы должны помнить, что осколки разбитого вдребезги могут ещё себя проявить. Не все негодяи выловлены. Выше бдительность, товарищи!
«Правда». 16 июня 1937 года
Приветствуем приговор
Северный полюс, 14 июня (Радио).
С негодованием услышали мы по радио о подлом предательстве Тухачевского и его банды – холуев буржуазии. В то время, когда каждый советский гражданин готов отдать жизнь за свою родину, эти подлецы покушались на оплот социализма – нашу армию – и готовили поражение стране. Приветствуем приговор Верховного Суда. Гордимся достойным учеником Сталина – товарищем Ежовым и его соратниками.
И. Папанин, Э. Кренкель П. Ширшов, Е. Фёдоров.
Примеров подобных политических заявлений можно привести немало. Причём очень часто те, кто вчера клеймил «иуд из параллельного троцкисткого центра» или «кровавую собаку Троцкого», могли и сами завтра оказаться в списке жертв системы. Так, геолог Николай Урванцев, автор статьи «Предатели рабочего класса стёрты с лица Земли» [123], сам вскоре оказался узником ГУЛАГа.
Что-то пошло не так
Дрейф четвёрки папанинцев в 1937 году стал кульминацией советских работ в Арктике. Однако уже вскоре триумф сменился крупнейшей неудачей. Первым провалом стало исчезновение экипажа Сигизмунда Леваневского в августе 1937 года во время перелёта в Америку через полюс. Ледовая обстановка оказалась трудной, полярная авиация вместо ледовой разведки была занята безуспешными поисками, и в результате 26 судов, включая весь ледокольный флот СМП, кроме «Ермака», не дошли до пунктов назначения и зазимовали во льдах. Отсутствие ледоколов парализовало транспортные операции. Провал навигации был отчасти обусловлен тем, что О. Шмидт в 1937 году взял на себя непосильную задачу – организацию дрейфующей станции, в ущерб основной работе Севморпути. В итоге опасная ситуация сложилась и с эвакуацией папанинцев – льдина ломалась быстро, а судов для работы попросту не было, их надо было выручать из арктических льдов. Спасение четвёрки было омрачено гибелью дирижабля В-6 в феврале 1938 года.[223]
28 марта 1938 года СНК вынес следующее постановление:
О работе Главсевморпути за 1937 год
1. Заслушав доклад Начальника ГУ СМП при СНК СССР тов. Шмидта и содоклад Председателя Комиссии Советского Контроля при СНК СССР тов. Косиора о деятельности Главсевморпути, Совнарком СССР признаёт работу Главсевморпути за 1937 год неудовлетворительной.
2. Совнарком СССР считает не случайным, при настоящем положении в руководстве Главсевморпути, тот недопустимый факт, что почти половина транспортных судов и почти весь ледокольный флот Главсевморпути зазимовал и дрейфует во льдах, находясь ввиду этого под угрозой гибели. Причинами столь тяжёлых ошибок Главсевморпути в навигацию 1937 года, а также причиной ряда других существенных недостатков в работе Главсевморпути являются: плохая организованность в работе Главсевморпути, наличие самоуспокоенности и зазнайства, а также совершенно неудовлетворительная постановка дела подбора работников Главсевморпути, что создало благоприятную обстановку для преступной антисоветской деятельности вредителей в ряде органов ГУ СМП.
3. Совнарком СССР предложил Главсевморпути:
а) К 15 апреля с. г. представить в Совнарком подробный отчёт о своей деятельности за 1937 год с точным сообщением о состоянии всех отраслей своей работы и с соответствующим разбором (анализом) допущенных ошибок, чтобы предупредить повторение указанных ошибок в 1938 году.
б) Представить Совнаркому к 15 апреля с. г., с учетом высказанных на заседании Совнаркома критических замечаний, план работы ГУ СМП на 1938 год, мероприятия по укреплению органов Главсевморпути и по обеспечению должной организованности в дальнейшем.
в) Очистить аппарат Главсевморпути от забравшихся в него сомнительных элементов.
Сразу же развернулись масштабные репрессии против «сомнительных элементов» в аппарате Севморпути, что тоже не способствовало эффективной работе ведомства. Р. Л. Самойлович был вывезен вместе с другими участниками экспедиции с дрейфующего в Арктике каравана на материк и вскоре расстрелян, многие участники экспедиции арестованы. Были арестованы и расстреляны начальник Политуправления С. А. Бергавинов, один из главных организаторов ГУ СМП, и Б. В. Лавров, в прошлом – начальник Первой Ленской экспедиции, строитель порта и города Игарки.
Над О. Ю. Шмидтом также сгущались тучи, но после челюскинской эпопеи он был настолько популярен в стране, что, по-видимому, трогать его не решились. Позже выяснилось [75, c. 282], что на него уже были выбиты показания – для начала процесса всё было готово.
Шмидт был отправлен в отставку в марте 1939 года в связи с переходом на должность вице-президента Академик наук, но это, безусловно, было понижение. Его место занял И. Д. Папанин, по этому поводу в народе ходила эпиграмма:
Примеров много есть на свете,
Но лучше, право, не найти.
Снял Шмидт Папанина со льдины,
А тот его с Севморпути.
Один из первых советских ледоколов, заложенный на верфи в Николаеве как «Отто Шмидт», был переименован в 1939 году в «А. Микоян».
Шмидт отошёл от арктической темы и целиком посвятил себя работе в Академии наук над фундаментальными проблемами: используя свои исключительные знания в области математики, он пытался ответить на вопрос о происхождении Земли. Одновременно он продолжал заниматься энциклопедией.
Последствия неудачи 1937-го удалось окончательно ликвидировать только к 1940 году – из почти трехгодичного дрейфа был освобождён «Седов». Вывести его изо льдов вместе с другими судами в 1938 году не удалось из-за поломки рулевого управления. Большая часть команды и экспедиции была с судна снята, остались лишь необходимые для поддержания судна в рабочем состоянии и группа добровольцев-исследователей. Капитаном уже в ходе дрейфа был назначен второй помощник – К.С.Бадигин. Эту, безусловно, полезную для науки, но в целом неудачную историю по советской традиции попытались представить как подвиг. Однако на этот раз сделать из участников дрейфа народных героев не получилось. Само по себе выражение «героический дрейф»[224], применявшееся к «Седову», отдаёт абсурдом.
