— Дарресон? Нет, она не играет, говорит, что у нее начинаются приступы морской болезни. Ни мне, ни Клейтону не удалось пробудить интереса к этой игре.
Раф усмехается, а про себя можно сказать, что с облегчением выдыхает. Он осматривает доску еще раз. Эту партию разыграл ребенок?
— Ты ведь можешь походить по дому, — произносит Ниран, прислушиваясь к чему-то.
Он поднимается из-за стола.
— Уверен, что ты найдешь много интересного, а теперь мне надо покинуть тебя.
* * *
Алекс забрала дочку и покинула гостеприимный дом несколько дней тому назад. Кажется, что в спешке. Жаль, что он не мог подсмотреть что случилось в те дни.
— Ты свой шанс упустил!» — говорит Керри, провожая его до калитки, а потом отдает плюшевого бегемота. — Отдай Анне, когда найдешь их.
Они обещали вернуться через месяц, чтобы остановиться на еще несколько недель.
— Они уехали из-за меня?
Керр жмет плечами, а потом отступает и как-то сокрушенно вздыхает.
— Ее уволили. Редактор журнала о яхтах не получила свои фотографии и позвонила своей подруге, а та Александре. Ей придется вернуться пораньше, чтобы подыскать что-нибудь получше. Как думаешь у нее получится? Или, мир слишком тесен и ее импульсивность сыграет с ней плохую шутку?
Жизнь заставляет платить за совершенные ошибки, но мир очень велик и прощает одним, то, что непростительно другим.
— Она теперь другая и сможет договориться с кем угодно.
Керр пронзает его сердитым взглядом.
— Как хорошо, что она стала вампиром, правда?
* * *
— Мы соберем вещи и уедем отсюда завтра же.
Они возвращаются в дом. Алекс гремит ключами авто и только это выдает ее нервозность. Анна идет, понурив голову. Она вся в пыли и в засохшей грязи. Потому что незачем было лезть в болото, которое и не оно вовсе, а какая-то выгребная яма.
— Ты больше не должна так делать, Анна.
Они жутко напугали всех этих людей, гидов, удостоились снимков и персональных видео на Ютуб.
— Они сняли нас и одному Богу известно, как скоро это видео попадет в сеть.
Анна увидела гиппопотамов. Не миниатюрных, не мягких игрушечных копий, а самых настоящих с детенышами на берегу. Туристический сезон только начинается. Реки полны воды, болота влаги и животных, а еще их детенышей.
— Прости меня, мама. Они такие хорошенькие!
— Они очень опасные. Кто мне читал книжку? Кто рассказывал факты о них?
Кто заставил ее возненавидеть этих животных? Рассказы о них одно время звучали так же часто, как вопрос «почему?»
— Они ничего не сделали мне! Они даже не стали догонять нас!
— Слава Богу, что они этого не сделали!
Алекс больше не говорит ей ничего. Дочь должна обдумать свое поведение. Танзания самая безопасная из всех африканских стран, где водятся эти хищники. Поэтому они приехали сюда, чтобы не встретить людей с автоматами. Еще, она самая красивая, зеленая и не такая жаркая, чтобы Алекс могла «сыграть в факел» от палящего солнца, но здесь есть люди. Очень много людей. В основном это бесконечные толпы туристов.
— Ты обещала мне, что мы будем бегать и прыгать!
Так и будет, но немного позже, когда она разведает маршруты. Они подходят к дому с раскачивающимися на ветру листьями пален и ветвями деревьев с кишащими в них птицами. Алекс осталась бы здесь навсегда. Очень тихо. Очень спокойно. Никаких людей и машин, только ветер, птицы, насекомые.
— Бобу бы не одобрил твое поведение. Он ведь знает, как важна осторожность не только с людьми, но и с бегемотами. Сколько раз он говорил тебе, что он не просто травку щиплет?.. Ты видела, как ведет себя бегемот что подарил тебе Ниран? Он умеет сердиться.
Вырвавшаяся из джипа Анна приблизилась к гиппопо почти вплотную. Наверное, звери бы ничего не сделали ей. В течении нескольких секунд они просто принюхивались к этому бесстрашному дитю природы, что сидел возле спящего бегемота, внимательно рассматривая его розовую кожу. Алекс не собиралась рисковать и ждать, смотреть что же выйдет из этого. Семи тонная туша могла с лёгкостью затоптать ее, разорвать на части, защищая свое мелкое потомство. Она догнала Эй-Джей подхватила на руки и понесла обратно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Послушай меня.
Алекс присаживается перед ней
— Мы или собираем вещи и уезжаем, или остаемся, продолжаем ездить в сафари с другими людьми. Нам надо будем смеяться и улыбаться, махать на все рукой и говорить, что у страха глаза велики. Вот тогда они поверят нам, что мы обычные.
— Смотри на своих бегемотов, фотографируй их, маши им рукой, но приближаться не надо. Тебе надо чуточку подрасти, чтобы я могла перестать беспокоиться за тебя.
Ей очень хочется, чтобы Анна побыла этой восхитительной малышкой, какой является сейчас. Алекс более-менее успокоится, когда увидит, что Энн так сильна и ловка, что отскочит или оттолкнет этого гиганта от себя.
«Нет. Не будет этого никогда.»
Анна отковыривает грязь от сарафана, надув при этом губы. Светлые волосы выбились из-под кос и закрывают чумазое лицо. Она провалилась в размякшую почву не так сильно, как подбежавшая к ней Алекс.
— Я больше так не буду. Обещаю тебе.
Алекс очень надеется на это, что у Анны получится унять свой восторг. Не хватало только, чтобы завтра она пошла за тем, чтобы поиграть с кисточкой льва или решила погладить слоненка, а в итоге оказалась покусанной или втоптанной в землю.
— Мы ведь можем просто погулять? — говорит она тихо-тихо, а потом поднимает к ней лицо. — По джунглям?
О! Сколько надежды в этих голубых глазах. Алекс вздыхает и кривит губами, раздумывая.
— Я подумаю над этим, а теперь марш мыться.
Ей самой нужно привести в порядок, а потом приготовить ужин и подкрепиться. На этом материке ей хочется есть вдвое больше обычного и плавать в маленьком бассейне на заднем дворе. Там так быстро нагревается вода и хочется в емкость побольше. Надо что-то решать с этим. Когда закончится кровь им придется съездить к морю или же…
Она не продумала этот момент.
Теперь после выходки Анны идея оставить ее на берегу или дома пока Алекс уйдет поохотиться не выглядит такой уж и хорошей.
— Анна! Ты слышала меня?
Алекс раздевается прямо на пороге, оставаясь в рубашке, майке и белье. Цветастые шаровары превратились в кусок ткани с налипшими к ним кусками грязи. Мало того они еще и воняют.
— Сток забьется, — выдыхает Алекс, решая, что для нее важнее на данный момент брезгливость или новая покупка.
Она сидит на пороге их домика, отшвыривая куски еще влажной грязи вперемешку с глиной и навозом этих «чудесных» гиппопо на клумбу с пышным цветком под ним.
— Мама! Мама!
— Ммм? Ты уже помылась? Я же сказала тебе с начала душ, а потом все остальное.
Она уверена, что дочь отвлеклась на что-либо, например на своего питомца, что живет в небольшой банке с разведенным в нем садиком.
«Это не похоже на садик!»
На самый настоящие садик с лужицей посередине. В ней спит Шоко, когда ему слишком жарко и он не исследует мир, когда просыпается.
— Мама! Бобу вернулся!
— В душ, а потом игры.
Алекс хватает на прежнее занятие секунд на пять, прежде чем она осознает сказанное дочерью. Они забыли игрушку в Стамбуле. Бобу никак не мог вернуться!
— Керр?! Керри!
Только она могла привезти его сюда. Только ей известно их текущее местоположение. Это по-детски, взять и спрятаться. Но она куда ближе к Рафаэлю чем он думает и когда расслышит его слова «злобную, ненасытную тварь», то обязательно навестит его вместе с Анной.
— Эй-Джей?
Дочь плещется в ванной, сгрузив на пол грязные вещи. В небольшом потоке теплой воды плещется ее бегемот по кличке Шоколадка, в углу на табурете сидит Бобу, понурив плюшевую голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Где ты нашла его милая?
— На диване. Мама, он такой милый!
Алекс расплетает ей косички, освобождая от темно-коричневых резинок.
— Эй-Джей, мойся. Не тратьте теплую воду на него.
